Евгения Сафонова - Кукольная королева [litres]

В замок Таша вступала, чувствуя, как нервозность колючим шариком ворочается где-то между рёбер.

Внутри ждал тот же каэрилий, не прикрытый ничем, кроме ковров да гобеленов. Казалось, их приняла в свои объятия густая синева вечера, который внезапно решил наступить сразу после полудня. Холл гулко бурчал вслед каждому шагу. Пахло затхлостью и тленом (Таша бы даже сказала, что тлеющими цветами, но откуда бы здесь взяться эйрдалям?). Впереди громоздилась лестница – украденная из королевского дворца, судя по ширине; по ней гости поднялись на второй этаж, а там, попетляв по коридорам, вышли в столовую.

Просторный сумрачный зал навевал мысли о дне глубокого озера. Столовую обставили скудно, скорее в духе первых веков Третьей Эпохи, нежели просвещённой современности: на стенах и каменном полу красовались волчьи шкуры, на лавках за длинным грубым столом могли бы с комфортом разместиться все гвардейцы Его Величества. Сам Его Величество взирал на присутствующих, будучи повешенным над огромным камином – в виде портрета, – и, в отличие от своих предшественников, которые на официальных портретах предпочитали гарцевать на конях или опираться на мечи, сидел за заваленным бумагами письменным столом.

Глядя в светлые, живые, очень умные глаза Шейлиреара Дарфулла, Таша подумала, что живописцу впору было бы собой гордиться. Эти глаза она узнала бы, даже если б не запомнила короля и его яблоко в карамели куда отчётливее, чем можно ожидать от напуганного ребёнка.

– Добро пожаловать в Клаусхебер, святой отец, – весело произнесла рыжеволосая девушка в лёгком аквамариновом платье, поднявшись с ближайшей лавки.

– Лавиэлль, моя сестра-близнец, – сказал Леогран.

Высокая и худая, Лавиэлль Норман выглядела столь хрупкой, что к ней страшным казалось притронуться, не желая сломать. Рыжие волосы, среди которых проскальзывали серебристо-белые пряди (видимо, придворная мода), племянница герцога уложила в перевитое лентами произведение парикмахерского искусства. Платье было подобрано так, чтобы оттенять не только цвет глаз – того же дивного сапфирового оттенка, что и у брата, – но и кожу, тону которой могли позавидовать даже лилии. Впрочем, ледяные метки на её лице всё равно были белее, а ещё – завораживающе симметричными: казалось, кто-то нарисовал белилами на девичьих щеках крылья огромной бабочки.

Кроме Лавиэлль да застывшего у камина слуги в характерной форменной каузе со стоячим воротничком, расшитой золотом по бежевому бархату, в зале их больше никто не ждал – и это позволило Таше впервые за последние моменты вдохнуть полной грудью.

Перед смертью не надышишься, но она была рада и небольшой отсрочке встречи с потенциальным кукловодом.

– Элль, с отцом Кармайклом ты уже знакома, а это его приёмная дочь…

– Таша, – представилась та.

– И его приёмный сын…

Когда ответное молчание затянулось, Норманы недоумённо переглянулись.

– Джеми, – сообщила Таша, бесцеремонно ткнув своего рыцаря локтем в бок.

– Ум, – не сводя глаз с Лавиэлль, подтвердил тот невнятным бульканьем.

– Очень приятно, – вежливо ответила та и тут же повернулась к Арону: – Садитесь, святой отец. Я знаю, у вас ещё уйма вопросов, но предлагаю перейти к ним после обеда.

– Благодарю. И всё же первым делом я хотел бы поговорить с Его Светлостью.

– Дядя с тётей сегодня уехали на охоту.

– Пригласили нас и уехали?..

– Да. – Лавиэлль обвела рукой скалившиеся со стен волчьи головы, будто извиняясь. – Они любят охотиться.

Таша знала, что это не должно вызывать у неё облегчения, но всё равно вызвало. Хотя бы потому, что таинственный отъезд герцога делал его персону ещё подозрительнее, и понимание, что её догадки могут быть верны, уже заставляло чувствовать себя чуточку лучше. Знать, кто твой враг, проще, чем сражаться с неизвестным.

Не исключено, что вопреки обещаниям герцог нагрянет в особняк среди ночи. Но если он и планирует нежданно устроить им очную ставку, Таша к ней готова.

– И где же они сейчас?

– В охотничьем домике… где-то в лесу. Мы сами точно не знаем.

– Вы можете выведать у нас всё, что нужно, – добавил Леогран. – Дядя обещал вернуться завтра.

– Ясно. – Опустившись на лавку, Арон задумчиво постучал пальцем по столу. – Тогда приступим к трапезе, чтобы скорей приступить к делу.

Ужин проходил в тишине, которую нарушал лишь гулкий стук каблуков лакея. Затем Леогран встал из-за стола с предложением проводить гостей в уготованные им покои, и близнецы повели их куда-то в конец крыла.

– Она для тебя старовата, не считаешь? – насмешливо шепнула Таша, проследив за раболепным взглядом Джеми, устремлённым в затылок Лавиэлль.

– Не пори чушь, – тот даже закашлялся неловко. – В смысле, – шёпотом продолжил он, – ни о чём таком я не думал. Она просто… похожа на Лайю у Джорданесса, какой я её себе представлял. У неё же тоже были ледяные метки, и она их жутко стеснялась, а я всегда думал, почему, ведь Джорданесс их так красиво описывал…

Бедняга, подумала Таша, глядя на румянец, смешно заливший веснушчатые щёки, и понимая, как в скором времени будет изгаляться Алексас.

По винтовой лестнице, ведущей в гостевую башню, поднимались недолго. Предназначенная им комната оказалась полукруглой, неизменно синей и, вопреки Ташиным опасениям, уютной: на стенах сияли зачарованные лампадки, над широкой кроватью голубел речной волной бархатный балдахин, в кресле свернулся шерстяной полосатый плед. Несмотря на уличную жару, в особняке было холодно, и Таша подозревала, что плед придётся кстати.

– Вторая комната, как видите, смежная с этой, – толкнув дубовую дверь, сказал Леогран. – Вы можете занять эту спальню, Кармайкл-лэн, а святой отец и Джеми-энтаро устроятся в соседней.

– Так и поступим. – Арон жестом предложил молодым хозяевам присесть на постель. – Мой сын – маг. Он неплохо разбирается в призраках и хочет задать вам несколько вопросов.

Когда близнецы бок о бок опустились на кровать, стало очевидно: если бы не разный рисунок белых отметин на лицах, они походили бы друг на дружку, как зеркальные отражения.

– У вас есть близкие родственники, – Джеми смотрел в окно так старательно, что Таша понимала: он просто отчаянно не хочет и дальше неотрывно таращиться на Лавиэлль, – умершие в последние пять лет?

Мрачные взгляды, которыми обменялись брат с сестрой, сулили невесёлую повесть, и когда Леогран заговорил, Таша в этом убедилась.

Деда с бабкой близнецы помнили лишь по семейному портрету. Те скончались девятнадцать лет назад, когда их внукам исполнилось всего по три года, и род Норманов продолжили их дети: старшая дочь Валдора, средняя Нириэна и младший сын, Орек. Титул герцогини Броселианской по праву первородства достался Валдоре, ставшей матерью Леограна и Лавиэлль. Нириэна отправилась ко двору Заречной и погибла Кровеснежной ночью. Орек же обосновался в Арпагене, столице родной Равнинной, где устроился подмастерьем известнейшего кордовых дел мастера и стал делать музыкальные инструменты.