Евгения Сафонова - Кукольная королева [litres]

– Ты знаешь, кто я.

– Правда?

В его глазах светилась непроницаемая серость.

– Я тот, кем ты меня видишь, – ровно проговорил дэй. – Значит, не отдашь?

Таша крепче сомкнула пальцы на тёплом металле:

– Значит, не ответишь?

Когда Арон отворачивался, в его лице стыла странная обречённость.

– Будь по-твоему. Рано или поздно ты сама всё поймёшь.

Таша смотрела ему вслед, пока шёлковый шелест не растаял на лестнице.

…трусиха. Так и не спросила то, что хотела спросить больше всего. Слишком боялась поверить врагу. Слишком боялась услышать ответы.

Во всяком случае, оставлять всё как есть она тоже не собиралась.

Нащупав корвольф на груди, Таша отложила зеркальце на подоконник. Расстегнула цепочку на шее. Рассмотрела багряный камень – так, словно видела его впервые.

Положив мамин подарок в карман, слегка оцарапав пальцы о сосновый крест, едва не вывернув ткань наизнанку, пока дрожащая ладонь выскальзывала наружу, накинула на шею цепочку зеркальца-кулона.

Сознание было ясным, как никогда. Её не терзали сомнения. Казалось, она впервые отчётливо понимает, каким должен быть её следующий шаг.

Пускай этой игре пока далеко до конца, свои ходы она отныне будет делать сама.

Заправив зеркало под платье, Таша подняла взгляд. Увидев в оконном стекле чужое отражение, даже не отшатнулась – просто не осталось сил.

– С герцогом сегодня разберутся, – лишь устало сказала она Раксэне Норман. – Скоро ты сможешь спать спокойно.

Мёртвая женщина не ответила ей. Только улыбнулась – так, что заставила Ташу сунуть руку в карман за защитным крестом.

Ледяные пальцы нащупали подвеску с корвольфом. И всё.

Она ещё успела увидеть крест валяющимся у своих ног – неосторожно вытащенным и оброненным в момент, когда она убирала подвеску в тот же карман. Даже успела наклониться, прежде чем перед глазами её вспыхнул лунный свет, затапливая всё, сдавливая виски, заставляя её крик захлебнуться в потустороннем шёпоте, что захлестнул волной и утянул Ташу в ненавистную черноту.

…чуть позже в полумраке гостевой башенки, где погасли все свечи и половина волшебных огней, Таша распахнула глаза.

Серебристые радужки отчётливо отливали пугающей, чужеродной синевой, когда девушка, казавшаяся Ташей, подняла руку и дотронулась до своего лица. Отступив от окна, растянула губы в улыбке – так неуверенно, будто забыла, как это делается.

Лёгкой походкой вышла из комнаты и, шагнув на винтовую лесенку, скрылась во мраке, которого Раксэна Норман никогда не боялась.

– Какого дамнара?! – воскликнул Альдрем.

– По некоторым причинам она стала уязвимой ко всему, что связано с отражениями, – рассеянно произнёс он, отстранённо отметив, что события пошли по варианту, который он считал наименее вероятным. – Но не волнуйся, наш друг не единожды сталкивался с неупокоенными. Заставить призрака уйти на тот свет даже из чужого тела ему не составит труда.

Особых эмоций выходка беспокойной души Раксэны Норман у него не вызвала. Не то событие, которое могло поставить под угрозу хоть что-то… в отличие от разговора, произошедшего до того.

Впрочем, как раз в нём всё прошло, как планировалось.

Альдрем, кашлянув, аккуратно постучал стопкой бумаг о спинку кресла, выравнивая края:

– Так она больше ему не верит?

– Всё немного сложнее. – Металл звякнул о дерево, когда он отложил зеркальце на стол, не закрывая его, наблюдая, как девичий силуэт движется по коридорам Клаусхебера. – Не верит, но отчаянно хочет верить. Всё это было сказано сгоряча: уверен, подумай она немного, чуть-чуть остынь… однако она подумает после. И придёт к верным выводам. Она захочет, чтобы всё было как прежде, но этого не будет и быть не может. Доверие её расшатано, и теперь малейший толчок… – он резко расправил сжатые ладони, словно пуская молнии с кончиков пальцев, – пуф.

– Значит, хоть один не доверенный ей секрет, и…

– Да. Полный крах.

Альдрем довольно-таки бесцеремонно сунул бумаги под мышку.

– Вы ведь задумали что-то ещё. С этим зеркалом.

– Ничего особенного. Не считая того, что ей пора познакомиться с собственной тенью. – Он потянулся за выпивкой. – Она тошнотворно хорошая девочка. Чтобы выжить там, где она в конце концов окажется, придётся ей стать чуть менее хорошей.

– Ей?

– Тьма живёт в каждом сердце. Необходимо просто найти нужный ракурс, чтобы явить её на свет. – Когда он качнул бокалом, жидкий янтарь, лизнув краешек, нехотя скользнул обратно по стенкам. – Я лучше кого бы то ни было знаю, какой она может стать. Пока из неё выходит милая сказочная принцесса, но настоящая королева в своё время получится не хуже.

– Настоящая?

– Та, которая сможет править. Сама. Плести интриги, играть в дворцовые игры, быть бесстрастной… жестокой, когда есть нужда.

– А нельзя наоборот? Быть хорошей, а настоящее оставить другим?

– Можно. В истории, которая закончилась бы сразу после её коронации. И умолчала бы о том, что добрая королева Тариша жила недолго и точно не счастливо. – Приподняв бокал, он вгляделся поверх него в замысловатый рисунок каминной решётки. – Но история, написанная нами, будет иной.

Отражённое пламя танцевало в его глазах.

Живи в своей сказочке, пока можешь, подумал он. Всё равно осталось недолго.

Надеюсь, это сделает тебя чуточку счастливее, пока я ещё здесь.

О том, что будет после, отныне можно было не беспокоиться.

Те, кто обитал по ту сторону зеркал, редко давали обещания. Но если давали, обещания эти были неизбежнее вечности и нерушимее алмазного стекла.

Клаусхебер спал. Лишь лунный свет искал лазейки сквозь витражные окна, расцвечивая пол пёстрыми узорами. В синих коридорах царила идиллическая тишина – в которой тем громче казались лёгкие девичьи шаги и шорох подола ночной рубашки Лавиэлль, вышедшей из спальни.

Девушка шагала быстро, но слегка неуверенно, как человек, не вполне доверяющий своим ногам. В лунном сиянии ледяные метки на её лице казались голубыми, как казались чёрными длинные ресницы, дрожавшие на сомкнутых веках – словно их обладательница по-прежнему лежала в постели и видела беспокойный сон.

– Лео!

Оклик далеко разнёсся по замку, нехотя просыпавшемуся вместе с хозяйкой. Кисти на раздвигавшихся портьерах тянулись к Лавиэлль, словно пытаясь ухватить её за плечо, но она шла вперёд – и во сне, выгнавшем её из тёплых объятий одеяла и перин, хватала ладонями пустоту, стараясь угнаться за кем-то.