Евгения Сафонова - Кукольная королева [litres]

Она замерла напротив зеркала. Под наблюдением портретов, равнодушно смотревших со стен нарисованными глазами, взглянула на своё отражение и улыбнулась.

Зеркала всегда отказывались играть по общепринятым правилам. Тем более волшебные. И часто показывали не то, что видели все – они показывали суть.

Светловолосая девушка коснулась барельефных ирисов на деревянной раме. Сдвинув их вбок, сблизила свою ладонь с чужой ладонью: той, что за серебристой зеркальной гранью тянула ей навстречу синеглазая женщина с русой косой.

Их пальцы почти встретились, когда стекло продавилось, дрогнуло, и одна рука оказалась продолжением другой.

Спустя пару ударов сердца портретам осталось созерцать лишь рябь, расползавшуюся по стеклу водными кругами, и опустевшую картинную галерею.

– Итак, Кэйрмиль Норман, в девичестве Дориэл, – произнёс Арон. – Конечно, вы не жительница Пвилла. И герцога впервые встретили вовсе не в окрестных лесах, а в Арпагене, за год до смерти его жены. Собственно, вы бы предпочли… нет, вы настаивали, чтобы смерть эта случилась раньше, но даже эйрдалевы чары не могли заставить Орека убить любимую супругу. Поэтому в конце концов вы взяли дело в свои руки и наняли убийцу сами. Лишние разговоры и подозрения были вам не нужны, так что вы подождали пару лет, прежде чем «встретить» герцога официально, – однако сперва в Броселиан, а после в Пвилл перебрались вместе с ним. Вам требовалось часто видеться с Ореком, дабы чары не развеялись. Потому-то герцог и полюбил охоту по вашему наущению: встречаться с ним в лесу, не попадаясь на глаза посторонним, было нетрудно. К тому же вам было чем заняться в эти годы… к примеру, расправиться с законными хозяевами Клаусхебера.

Кэйрмиль хранила молчание.

Лавиэлль вцепилась в плечи Джеми, едва ли осознавая, за что цепляется: широко распахнутые глаза выдавали, что сейчас она ухватилась бы даже за змею, лишь бы не упасть.

– Конечно, первой следовало устранить герцогиню. Например, ядом. «Поцелуй Смерти», кажется?.. Да, вижу. Отличный выбор: ни вкуса, ни запаха, ни дурноты, а спустя два часа после приёма – спазм сердечной мышцы. «Яд королей», как его называют, дорогой и сложный. Но в ваших руках были все средства, которые оправдали бы цель. После не стоило труда сжить со свету Диаманда, внушив ему пристрастие к спиртному, а по ночам потихоньку выпивая безутешного вдовца. Его смерть никого не удивила, но после вы вновь предпочли затаиться и потерять время, зато отвести от себя все подозрения: в конце концов, когда умирали родные Орека, для всех окружающих вы с герцогом даже не были друг с другом знакомы. А прежде чем решиться убить новообретённых племянников, вы снова выждали пару лет, но в ожидании не забывали делать всё, чтобы Леогран не смог вступить в законное право наследования. Теперь вы взялись за Лавиэлль, только вот пить её прямо в Клаусхебере не осмеливались: его ведь не зря воздвиг Мастер Школы. Так что заставляли племянницу во сне покидать стены замка, чтобы кормиться без страха. Следующим был бы Леогран, а там и Орек недолго задержался бы на этом свете. Ваш муж жил бы ровно до тех пор, пока не унаследовал законным образом всё имущество Норманов… которое потом перешло бы к его вдове.

Дэй сделал паузу: не то дать Кэйрмиль последнюю возможность сознаться, не то для пущего эффекта последующего заключения.

– Однако всё пошло прахом, – молвил он затем, – из-за призрака несчастной Раксэны, не знавшей покоя и не дававшей его вам. Вы не могли знать, чей это дух, что он видел и что расскажет, если ему удастся завладеть чужим телом. К тому же на грядущую церемонию должен был прибыть Мастер Адамантской Школы, и вы справедливо опасались, что он сможет каким-то образом выйти с покойником на связь. Потому и решились вызвать меня, узнав, что я в Пвилле. Однако вы подозревали, что слухи, будто я вижу людей насквозь, небезосновательны, так что предпочли спрятать себя и Орека подальше… не ожидая от какого-то дэя ни особой проницательности, ни того, что у него есть сын-колдун. Я понял, что за таинственный недуг поразил Лавиэлль, и понял, что вы не побеспокоите племянницу, пока я в особняке. Так что усыпил вашу бдительность ложным известием о нашем отъезде, надеясь, что вы купитесь на это и мне не придётся тайно возвращаться в Клаусхебер следующей ночью. Что, к счастью, и случилось. – Вскинув голову, Арон смотрел на Кэйрмиль сверху вниз. – Желаете сказать что-то в своё оправдание?

Ответом ему был взгляд, из которого ушла вся затравленность: лишь хищная улыбка всплеснулась в чёрных звездах зрачков, бледной тенью отразившись на девичьих губах.

– Значит, вывел меня на чистую воду, святоша? Разоблачил? Похвально. – Когда Кэйрмиль наконец заговорила, голос её шелестел змеёй, ползущей по шёлку. – А я скажу тебе вот что: убьёшь меня, и за бедными сиротками придёт кто-то другой. Потому что нам нужно то, что принадлежит им. И тебя не будет рядом, а никто другой их не защитит, ведь рано или поздно маленькие Норманы останутся одни… с нашим участием или без него. – Кэйрмиль привстала на цыпочки – так, что серые глаза дэя оказались прямо против её, сиявших тёмным светом. – Не могу не признать, что ты поразительно догадлив, но ты правда думал, что освободишь Раксэну, наказав меня? Знай я, что призрак её, я бы вообще беспокоиться не стала. Ею движут чувства преданной женщины, и охотится она не за мной. Я могла бы и раньше сообразить, но у страха глаза велики, а я боялась Диаманда или Валдоры. Боялась срыва церемонии, которая обязана была пройти безупречно. Треклятые недостатки способности чувствовать, – с губ девушки сорвался хриплый тягучий смешок. – Едва ли Раксэна вообще знает, что я эйрдаль. Потому что духи привязаны к тому, из-за кого не обрели покой, и в нашем случае, подозреваю, это Орек. Орек, который сразу после кончины жены кинулся в объятия другой, и едва ли трудно было понять, что познакомились мы с ним, когда он ещё не был вдовцом…

Арон смотрел на неё. Пристально, очень пристально.

Уже без улыбки.

– А теперь подумай своими догадливыми святыми мозгами, Арон Кармайкл. – Кэйрмиль подалась вперёд, почти касаясь дыханием его лица. – Чьей смерти при таком раскладе на самом деле желает Раксэна Норман?

Охотничий домик терялся среди вековых сосен. Ночь окутывала его чёрным покровом тишины, пока одно из окон не озарила изнутри бледная золотистая вспышка, пару мгновений спустя обернувшаяся ровным свечным огоньком.

Герцог задул спичку. Взяв в руки подсвечник, встал с постели и оглядел полутёмную комнату.

Отражение в зеркале за его спиной огляделось вместе с ним.

Орек проснулся не так давно и какое-то время лежал с открытыми глазами, пытаясь понять, что его разбудило. Привычное было на месте, непривычного не прибавилось; разве что жена не лежала по соседству, но как раз это Орека отчего-то нисколько не тревожило. Лес безмолвствовал. В комнате не было посторонних. Слуга не шумел за соседней стеной. И всё же что-то послужило побудкой.