Евгения Сафонова - Кукольная королева [litres]

– Лео, подожди!

По лестнице она спускалась почти бегом, удивительно ловко для того, кто перебирал босыми ногами ступеньки, не открывая глаз. Толкнув входные двери, которые очень не хотели поддаваться, выскользнула в сад.

Дорожка, вившаяся среди вязов и шиповника, привела её к фонтану.

Шагнув к тёмной фигуре, ждавшей на бортике, Лавиэлль улыбнулась так, словно могла её видеть.

– Вот ты где, – сказала она, бредя навстречу тому, кто звал её в колдовском видении, развернувшемся в её голове. – Ты обещал, что больше не будешь прятаться так, чтобы я не могла тебя найти.

Фигура, неторопливо поднявшись на ноги, развела руки в стороны, точно для братских объятий… и дёрнулась, когда в одну из этих рук впились чужие пальцы, соткавшиеся из воздуха.

– Не сегодня, Кэйрмиль, – сказал Арон, проявляясь из лунной тьмы, сталью сжимая тонкую девичью кисть.

Джеми, чары с которого спали секундой позже, оказался подле Лавиэлль как раз вовремя, чтобы девушка, которую больше не держали незримые ниточки эйрдалевой ворожбы, вместо жёсткой брусчатки упала ему на руки.

– И всё же тебе не мешало бы больше времени проводить с прекрасными лэн и меньше – с учебниками, – прокомментировал Алексас, когда Джеми, чуть не повалившись вместе с Лавиэлль, кое-как уложил её наземь. – Осторожнее. Нежнее. Ты всё-таки возлюбленную держишь, а не стопку книг. Хотя нет, как раз с книгами ты обращаешься с большим пиететом…

Джеми удержался от ответа. Слишком хорошо знал брата, чтобы не понимать: тот шутит, желая скрыть досадливую горечь осознания, что они оба купились на элементарный обман в виде невинного личика и оленьих глаз.

Выпрямившись, Джеми посмотрел на Кэйрмиль: она так и застыла в замешательстве, переводя взгляд с одного мужчины на другого.

Впрочем, когда девушка заговорила, в певучем голосе её замешательства не было – как и страха, и злости, и любых интонаций, которых ждёшь от эйрдаля, пойманного за руку на месте преступления.

– Что вы здесь делаете? Зачем следили за моей племянницей среди ночи? И кто… а, вы, наверное, отец Кармайкл? Вас легко узнать… хотя, не могу не отметить, молва не передаёт и половины вашего истинного величия. – Звуки веяли вкрадчивым очарованием – казалось, можно было ощутить, как тает в воздухе их сладкий аромат. Понимание произнесённых слов мгновенно ускользало куда-то, терялось, оставляя вместо себя лишь чувство упоительного восторга. – Сожалею, что не смогла лично вас встретить. Мой муж был решительно против этого, он хотел вернуться в Клаусхебер после того, как вы его покинете… Однако судьбе всё-таки угодно было, чтобы мы увиделись.

Даже в молчании, пронизанном журчанием воды и шёпотом шиповника, Джеми слышал эхо её голоса: завораживающий напев, звучащий в памяти, когда музыкант давно уже взял последнюю ноту.

– Не смотри на неё, дурак!

Выкрик Алексаса с трудом пробился сквозь отзвуки речей Кэйрмиль, речным прибоем раскатывавшиеся в сознании. Впрочем, стоил ли он того, чтобы слышать его отчётливо?

Был ли какой-то смысл в его словах?..

– Вы… – после волшебного голоса Кэйрмиль речь самого Джеми казалась карканьем простуженного ворона, – вы хотели напасть на Лавиэлль.

– Напасть? С чего вы так решили? Бедняжка давно уже ходит во сне, а я как хозяйка особняка имею право быть где хочу и когда хочу. Прогуляться по ночному саду – в том числе. – Герцогиня перевела взгляд на Арона: тот как-то странно улыбался, крепко сжимая её запястье. – А вот почему вы следили за моей племянницей… Хотя забудем. Я так рада встрече с вами, что не стану требовать ответов. Не суть важно, в конце концов. – Отзвуки её голоса объясняли, уговаривали, нашёптывали о том, что невозможно выразить людским языком – только почувствовать сердцем. – Давайте лучше вернём милую Элль в её спальню и пройдёмся по саду. В свете Никадоры он ещё красивее, чем днём. Как думаете?

Удивительно: когда они столкнулись вчера, Кэйрмиль выглядела почти простушкой, но в лунном сиянии казалась выточенной из мрамора. Ожившая безупречность, воплощение Богини, один взгляд которой уносил тебя на гребне тёплой волны блаженства. Этот взгляд чаровал, этот взгляд обещал…

…и лишь где-то очень, очень глубоко в нём прятались нетерпение и…

… голод .

– Так ты ещё и ворожить умеешь, святоша? – холодные скрежещущие нотки, вдруг возникшие в её голосе, резанули слух почти ощутимо.

– Вам можно, а мне нельзя? – с губ Арона не сходила жёсткая улыбка-насмешка. – Это не ворожба, герцогиня, однако и вам я ворожить не позво… О, а это уже невежливо. – Дэй даже тон не изменил, но прянувшая вперёд девушка отшатнулась, будто от пощёчины. – Законы гостеприимства велят хозяевам не вредить гостям, а вы пока ещё имеете право распоряжаться под крышей Клаусхебера… пока . Нет, и сбежать не пробуйте. Я вас не отпускал.

Чувствуя, как в мысли возвращается ясность, Джеми смотрел на Кэйрмиль. За пару моментов всё очарование слетело с неё туманной маской на ветру: от неземной красы не осталось и следа – только мертвенная бледность да тень бессильного бешенства на лице. Она хотела бы вырваться, хотела бы напасть, но не могла; лишь стояла под смеющимся взглядом серых глаз загнанной волчицей, пока ярость искажала её лицо с безжалостностью кривого зеркала.

– Как вы спрятались? – это Кэйрмиль уже прошипела – и Джеми наконец увидел чёрные звёзды, зиявшие на месте её зрачков, окружённые неестественным фосфоресцирующим блеском радужек. – Я не могла не услышать вас, не…

– По счастью, в арсенале колдунов есть заклятия, позволяющие скрыться даже от эйрдалей.

Беседу прервал недоумённый возглас «тётя?..», с которым очнувшаяся Лавиэлль привстала на локтях и обвела собравшихся у фонтана почти испуганным взглядом.

– Что здесь происходит? – судя по тому, как стремительно Лавиэлль поднялась на ноги, голос её прозвучал куда слабее, чем она себя чувствовала. – Святой отец? Джеми-энтаро?..

– Элль, помоги мне! – Кэйрмиль отчаянно рванулась, пытаясь выкрутить руку из пальцев дэя. – Они…

– Замолчите, – одно негромкое слово из уст Арона заставило герцогиню вновь застыть каменным изваянием. – Сами поведаете племяннице, как она лишилась родителей, или предоставите эту честь мне?

Застыв рядом с Джеми, благоразумно не вмешивавшимся, Лавиэлль взирала на дэя так, словно надеялась, что он вот-вот рассмеётся и признает всё это дурной шуткой.

Если бы одним желанием можно было испепелить – под взглядом Кэйрмиль, радужки которой светились тёмным багрянцем, Арон давно бы осыпался кучкой пепла.

– Я вас понял. – Дэй снова улыбнулся. – Как пожелаете.

…девушка, казавшаяся Ташей, тем временем обнаружила то, что искала среди замковых коридоров, комнат и галерей.