Евгения Сафонова - Кукольная королева [litres]

Эту мысль Таша предпочитала гнать подальше. Но она отчасти удерживала её от периодически просыпавшегося желания сорвать зеркальце с шеи и просто вернуться к тому слепому доверию, что связывало их с Ароном ещё вчера.

Норманы переглянулись: все трое. Следом Леогран кивнул дяде – так, словно давал согласие на некий шаг, обговорённый ранее.

– В таком случае, отец Кармайкл, – проговорил Орек, глядя на огонь в камине, – у нас есть к вам и вашей дочери ещё одна просьба. Я пойму, если вы откажете. Мы и так уже перед вами в неоплатном долгу. Но если вы согласитесь…

– Выкладывайте, – сказал Арон.

По абсолютной отстранённости его голоса Таша поняла: дэй уже знает, что за слова сейчас прозвучат, и они его нисколечко не радуют.

– Вы позволите Кармайкл-лэн обручиться с моим племянником?

Алексас поперхнулся воздухом.

Таша уставилась на Леограна – серьёзного и очень, очень взволнованного. Пускай волнение и выдавали лишь нервно сжатые пальцы да ледяные метки, на разрумянившемся лице казавшиеся белее обычного.

– Не поймите меня неправильно, Таша-лэн, – торопливо проговорил тот. – Ни о влюблённости, ни о браке речи не… То есть… Это не значит, что я не считаю вас привлекательной, просто…

– Это была моя идея, – твёрдо произнесла Лавиэлль, накрыв судорожно подрагивавший кулак брата своей ладонью. – Но дядя и Лео со мной согласились. Если Таша-лэн здорова и пригодна к деторождению, мы предлагаем договорную помолвку. Недолгую. Расторгнем контракт через год, не больше. И заплатим любую разумную цену, которую вы назовёте.

– Наследие Норманов, – выдохнула Таша с облегчением, наконец сообразив, что к чему. – Вы хотите, чтобы на грядущей церемонии Леогран вступил в свои законные права!

– Я начал искать себе невесту почти сразу после смерти родителей, – сказал Леогран. – Это было не так легко, учитывая моё… особенности моей внешности. Но меня вполне устроил бы и чисто договорной брак. Хотя, – уголки его губ дёрнулись в пародии на улыбку, – к моему удивлению, находились девушки, которых метки не смущали.

– И ничего удивительного в этом нет, – отрезала Лавиэлль.

– Я знаю, что для тебя был красив даже пухлым карапузом в перепачканных пелёнках, но не все разделяют твоё мнение, Элль. В общем, мне почти удалось достигнуть нескольких соглашений. Не одновременно, естественно. Но как юноша, ещё не достигший совершеннолетия, я не мог заключить официальный обручальный договор без согласия своего опекуна, ведь на договоре требовалась его подпись, а дядя, как мой опекун, всякий раз оказывался против. Порой в самый последний момент. – Он покосился на Орека. – Причина для отказа всегда была убедительной, и мне очень не хотелось верить, что он просто хочет удержать за собой наследие Норманов, на которое никогда не претендовал.

– А ваш предок, установивший закон о том, что наследник обязан быть обручён, – невыразительно прокомментировал Алексас, – не подумал, что найдутся опекуны, которые воспользуются этим условием в корыстных целях?

– Во времена Лиарана Нормана закона о том, что на обручальном и брачном договорах обязана стоять подпись опекуна, ещё не было, Кармайкл-энтаро, – сказал Орек, неторопливо перебирая по столу длинными пальцами музыканта. – Если на то пошло, тогда и договоров этих не было. Законными считались любая помолвка и любой брак, устно заверенные дэем при свидетелях, и посему проблем подобного рода у Норманов не возникало. Но позже Бьорки изменили законы, а Мастера Адамантской Школы, без которых титул не передать, не стали менять правила наследия в нашем роду, установленные одним из них, – голос герцога звучал низко и хрипло, словно песня расстроенного инструмента. – Я не помню, как препятствовал помолвкам Лео. Лишь сейчас, как и мои племянники, понимаю, что делал это не по своей воле. Я знаю, чего хотела Кэйрмиль и те, кто за ней стояли, и не желаю, чтобы их планы осуществились. Пока мы ещё не разведены, через меня Кэйрмиль может претендовать на титул, и мне омерзительна одна мысль об этом. Я хочу, чтобы Лео стал герцогом Броселианским сейчас, а не через шесть лет. Естественно, я останусь его помощником, поскольку он ещё юн. Но мне будет спокойнее, когда он займёт место, для которого рождён, и Кэйрмиль не сможет иметь никаких притязаний на то, что принадлежало моей сестре.

– Прекрасные лэн, с которыми Лео в своё время почти заключил договор, очень оскорбились, что дядя счёл их недостойными титула герцогини Броселианской. Их семьи оскорбились не меньше, так что о возобновлении переговоров не может быть и речи. Особенно когда до церемонии осталось два дня, – подхватила Лавиэлль. – Взять первую попавшуюся девушку, чтобы она просто сыграла роль невесты Лео, мы не рискнём, ведь обручальный договор расторгается лишь по обоюдному согласию сторон. Мы не хотим дать какой-нибудь плутовке возможность стать герцогиней или разболтать всему свету о нашем обмане, или платить ей громадную неустойку, чтобы она отступилась от притязаний на Лео. К тому же я настаиваю, что девушка должна быть достаточно красива, умна и принадлежать к знатному роду, дабы не уронить честь Норманов и не вызвать у Мастеров подозрений, что мы жульничаем. Поскольку Лео открыл, что Таша-лэн, наверное, последняя представительница рода Морли…

– Шейлиреар не охотится за потомками мятежных родов, не имевшими никакого отношения к непокорным, – вставил Леогран, опережая возражения. – В нашей провинции о Морли осталась только добрая память. Принять в семью одну из них, даже без отобранного у неё титула и наследия – честь. Естественно, формально мы представим вас по фамилии отца, Таша-лэн. Просто шепнём словечко кому нужно, попросив сохранить ваш секрет в тайне.

– Это может остаться тайной, только если не покинет пределов этой комнаты, – вымолвила Таша, чувствуя, как от напора троих Норманов разом голова её начинает идти кругом. – И то вряд ли.

– Вам нечего бояться. С тех пор, как восстание закончилось, не было ни одного случая, чтобы Его Величество карал родственников мятежников просто за то, что в их жилах течёт та же кровь.

– Ни одного случая, о котором вы знаете. Или все знают, – молвил Алексас ядовито, взъерошившись, как сердитый пёс. – Сколько людей могли бесславно исчезнуть среди ночи, тихо похищенные кеарами?

– Я знаю нашего короля, Кармайкл-энтаро. Моя сестра не зря шестнадцать лет назад заняла его сторону. Мы, Норманы, не зря заняли его сторону, – в словах Орека сухо трещал лёд. – Он не поручает своим рыцарям дела, которые не пристало вершить рыцарям. Он не кровожадный тиран, которого радуют казни и пытки невинных детей.

– О, стало быть, все дети, умершие Кровеснежной ночью, просто не были невинными?