Евгения Сафонова - Кукольная королева [litres]

Нет, внезапно осознала Таша, глядя на своё отражение. Не женой короля. Никогда она не грезила о том, чтобы быть чьей-то женой. Не мечтала отсиживаться за чужими спинами и прятаться за того, кто за тебя решает твою судьбу.

Не мечтала быть тем, кто в решающий момент выронит клинок и ринется от злодея наутёк вместо того, чтобы нанести удар.

– …тебе не победить меня, Олиар! – надсадно хрипел двенадцатилетний Гаст, вместо колдовской мантии замотанный в старую занавеску, воздевая руки в знак того, что Талир Чёрный последним отчаянным усилием пытается наслать на противника смертоносные чары. – На моей стороне чистая мощь шести стихий и всех волшебных камней короля Клэрмора!

– Конец твоему бунту настанет здесь, Талир! – яростно и торжествующе кричала десятилетняя Таша, прежде чем уткнуть меч-палку другу под мышку. Восстание Талира Чёрного всегда ужасало её больше, чем деяния всех других злых магов из легенд и летописей; потому роль полководца Олиара, сразившего Талира в легендарной битве на Излучной Равнине, она играла охотнее прочих. – Прими возмездие за Кровавую Пустошь и всех моих друзей, павших на ней!

…она смотрела на девушку в зеркале. На Таришу Ленмариэль Тариш Бьорк, дочь и внучку королей. Дочь княжича, погибшего Кровеснежной ночью, и принцессы, шестнадцать лет делавшей каждый свой вдох ради неё.

То, что у этой девушки нет и никогда не будет короны, этого не меняло. Не зря ведь в качестве третьей ипостаси ей дали горную львицу, королеву поднебесных хребтов.

Она не побежит от того, кто убил её мать. Кем бы он ни был.

Она не позволит ему увидеть свой страх.

Вспоминая себя в избушке на болоте, держащей меч над плечом мальчика, клявшегося отдать за неё жизнь – вспоминая стремительно, будто погружаясь в глубокую тёмную толщу воды, под которой были похоронены те знания и чувства, в коих до недавних пор просто не было нужды, – Таша прикрыла глаза.

– Думаю, – слова прозвучали неторопливо, будто изрекавшая их хотела дать окружающим возможность насладиться каждым звуком, – пора для нашего появления настала как нельзя более подходящая.

Цепочка колдовского зеркала, по-прежнему обнимавшая её шею, блеснула тусклым, почти неуловимым, почти естественным соломенным бликом.

Элль довольно усмехнулась:

– Тебе лучше войти одной. Так будет зрелищнее. Я вернусь в зал чуть раньше.

Когда Таша посмотрела на Лавиэлль Норман, легко и абсолютно естественно держа подбородок чуть вскинутым, взгляд её светился самообладанием ослепительным, как солнечный луч.

– Наше Величество и не говорили, что мы позволим появиться с нами кому-то ещё.

– Так вот он какой, – благоговейно выдохнул Джеми, наблюдая за Мастером Адамантской Школы.

В бальном зале, отделанном в вычурном и помпезном стиле прошлого века, выдержанном в голубых тонах от мраморного пола до лепнины под потолком, царил взволнованный музыкальный шум. Часть речей, поздравлений и подношений миновала, и поток сиятельной публики схлынул, оставив в дальнем конце зала драгоценную пену даров. Следом остались позади и первые танцы; теперь кружащиеся пары обрамляло собрание первейших малэн, благороднейших энтаро и светлейших герцогов, щедро разливавших елей светских бесед в воздухе, полном цветочной сладости и ароматов духов.

Все они ждали церемонии передачи наследия Норманов, – которую предстояло засвидетельствовать Мастеру Иллюзионисту, беседовавшему с Ореком через две колонны от той, рядом с которой примостились Джеми с Леограном.

– Кто? – рассеянно спросил без пяти моментов герцог Броселианский, не сводя взгляда с двустворчатых дверей в зал, к которым вели десять ступеней широкой лестницы.

– Мастер. – Джеми в свою очередь не сводил взгляда с молодого человека, смеявшегося подле Орека. Сам герцог в зелёном с золотом, казалось, сбросил десяток лет; геральдический цвет Норманов он умышленно уступил племяннику, теперь подметавшему пол церемониальным плащом, где серебряные ирисы распускались на насыщенном синем бархате. – Всю жизнь мечтал увидеть хоть одного преемника тех, кого обучал сам Ликбер Великий!

– А, вы об этом. – Леогран нервно заправил медные волосы за уши: возвращения сестры и явления Таши он ждал с куда большим волнением, чем, пожалуй, пристало наместнику Его Величества. – Могу вас познакомить, если хотите.

Оркестру, выводившему в углу весёленькие танцевальные мелодии, перезвоном аккомпанировали подвески хрустальных люстр; вместо свечей в них горела сотня маленьких волшебных огоньков, отражавшихся в гладком мраморе пола сонмом светлячков. Окна по обеим стенам распахнули настежь, впуская в зал тёплый летний ветер. Между гостями лавировали слуги с бокалами игристого вина, потеющими на подносах.

Джеми по идее положено было бы волноваться не меньше Леограна. В конце концов, если верить их королеве, прямо сейчас где-то тут бродил её враг, и не зря Алексас настоял на том, чтобы на сей раз прихватить с собой шпагу.

К стыду своему, пока он с трудом мог думать о чём-либо, кроме того, что сейчас лишь десяток шагов отделяет его от одного из величайших волшебников страны. Одного из Шестерых. Того, кто был сильнее даже магистра Торнори.

– А мы… не отвлечём их? О чём они так увлечённо беседуют?

– Для всех остальных – полагаю, о предстоящей церемонии и магическом фейерверке, который за ней последует.

– А для нас? – сделал логичный вывод Джеми.

– Ставлю на то, что они обсуждают свои предпочтения в редких винных сортах. – Отстранившись от колонны, Леогран направился вперёд; его нервная походка напоминала о слегка сжимаемой и тут же расправляющейся пружине. – Идёмте уже. Полагаю, время на знакомство у нас есть.

– Джеми, – произнёс Алексас, – думаю, нам не стоит привлекать к себе лишнее…

– Я тебя не так часто о чём-то просил, но пожалуйста, можно, можно? Я буду осторожен, обещаю! И лишнего не скажу!

Тяжёлый вздох брата Джеми предпочёл истолковать как знак согласия.

– А, Леогран! Как раз выражал вашему дяде сочувствие в связи с его развалившимся вторым браком, – когда они приблизились, произнёс Мастер – высокий, ладный, с тонкими чертами светлого веснушчатого лица. – Надеюсь, вы с Элль не успели слишком уж привязаться к своей тётушке. Жалею, что так с ней и не познакомился.

Тон был исполнен сочувствия, но в голубых глазах искрился смех. Кудри золотым облаком вихрились над высоким чистым лбом. Говорил Мастер быстро, почти скороговоркой, и слегка картавил, что добавляло звонкому голосу привлекательную мягкость.

Он казался немногим старше близнецов Норманов, но Джеми знал, как обманчива внешность магов. Особенно тех, чья сила позволяла им стать Мастерами Школ.