Евгения Сафонова - Кукольная королева [litres]

Это не отменяло того, что многие взгляды были прикованы к ней, даже пока Таша стояла в стороне. И когда она снова оказалась рядом с женихом, чтобы принимать поздравления с помолвкой, которыми Леограна осыпали заодно с другими, то отвечала на каждый из этих взглядов своим, изучавшим собеседника с ласковым вниманием.

– Ты ведь знаешь, – сказал Алексас неслышно, пока они с братом наблюдали за происходящим, привалившись к колонне поодаль, – что я ненавижу больше всего на свете?

– Проигрывать, оставаться в дураках и варёную капусту, – ответил Джеми не задумываясь.

– Забудь про капусту. Про проигрыши пока тоже. А про дураков… Когда ты в последний раз видел в зале нашего святого отца?

Джеми растерянно оглядел толпу поздравителей, понемногу иссякавшую: большая часть гостей уже вновь разбилась по танцующим парам или разбрелась по углам и диванчикам у стен.

В зал они с дэем проходили вместе. Но с тех пор, как они разошлись в самом начале бала, ему и правда ни разу не попалась на глаза фигура в фортэнье.

– И почему он не здесь? – пробормотал Джеми. – Если всё так, как Таша думает…

– …то сегодня она нуждается в защите едва ли не острее, чем когда-либо. И его отсутствие может значить только две вещи: либо он по каким-то своим причинам не счёл нужным её защищать, либо попросту знает, что защищать её не требуется. Последнее заодно объяснило бы, почему он согласился на это безумие без всяких возражений.

Джеми внезапно ощутил себя так неуютно, будто вместо замкового зала он оказался в промозглом тёмном лесу.

– Он знал, что ей не грозит опасность? Что кукловод не придёт?..

– Не исключено.

– Но он мог просто проверить всех гостей, удостовериться, что кукловода среди них нет, и уйти.

– А уходить зачем? Потому что всем отцам слишком невыносимо вдруг увидеть и признать своих маленьких девочек выросшими?

– Потому что вряд ли он хочет попадаться лишний раз на глаза всем присутствующим!

– Тоже верно, – подумав, нехотя согласился Алексас. – Особенно, подозреваю, ему не хочется встречаться с Мастером Адамантской Школы. У него же есть причина, по которой он предпочитает оставаться известным разве что в узких кругах.

Джеми кивнул. Нахмурился, осознав, что кивнул раньше, чем действительно понял смысл высказывания.

Нет, он и правда знал, что у Арона Кармайкла есть причина не привлекать к себе внимание широкой публики. Помнил. Очень твёрдо. Помнил даже, что эта причина как-то связана с тем, кто он.

Вот только…

– А ты помнишь, – спросил он неуверенно, – какая это причина?..

Ответить брат то ли не смог, то ли не успел: к колонне по обе стороны от него примостились близнецы Норманы, наконец освобождённые на этот вечер от всех великосветских обязанностей.

– Признаться, Кармайкл-энтаро, ваша сестра сумела меня удивить, – сказала Элль, прежде чем глотнуть вина. – Не будь она приёмной, пошутила бы, что вашему отцу её подкинули.

– Что ты с ней сделала, пока её одевала? – едва слышно поинтересовался Леогран. – Заколдовала? Подменила? Откопала из-под земли цверга и за час изготовила куклу с её лицом?

Все трое посмотрели на Ташу, танцевавшую с Иллюзионистом обещанный верс. Среди пестроты бархатных и шёлковых одежд чёрно-белая пара выделялась бы, даже если б вокруг неё сама собой не образовалась почтительная пустота: гости предпочитали наблюдать за подобным зрелищем, а не мешать ему.

Вермиллион танцевал как-то даже возмутительно хорошо для Мастера – со вступлением в должность те издавна отрекались от семей и возможности завести оную. В поворотах танца видно было, как он спрашивает девушку о чём-то, а та смеётся так заливисто, словно самой большой печалью в её жизни были каблуки, безнадёжно стесанные после таких же блестящих сборищ. Они даже казались чем-то похожими – и могли сойти за брата и сестру куда успешнее, нежели когда рядом с Ташей стоял Джеми.

– Просто платье такое. Вся душа в потёмках, – пожала плечами Элль. Переведя взгляд левее, вдруг поспешно юркнула за колонну: – О нет…

– Что такое?

– Там Ролана! Мне её жалобных глаз во время поздравлений на год вперёд хватило!

– Сестра герцогини Эмбенской? – Леогран сощурился, завидев девушку в маково-алом шёлке, печально бредущую сквозь толпу. – Думал, у вас всё в прошлом.

– Так и есть. Попробовал бы только донести это до неё, а то у меня не выходит.

Джеми не слушал их, наблюдая за тем, как по окончании танца Мастер ведёт к законному жениху Ташу, по пути обзаведшуюся потным бокалом холодного вина.

Откровенно говоря, последнюю пару дней общество Элль вообще вызывало у него куда меньше трепета, чем положено испытывать юнцу вроде него в обществе прелестной лэн из своих грёз. Просто для трепета было не самое подходящее время, а запирать свои чувства в чулане где-то на задворках сердца, если того требовало дело, они с Алексасом оба умели почти в совершенстве.

– …Морли, стало быть, – говорил Мастер, когда чёрно-белая пара подошла достаточно близко, чтобы Джеми смог их расслышать. – Как любопытно. Откровенно говоря, подумал об этом сразу, как вас увидел.

– Неужели порода Морли столь хорошо известна, что каждому бросается в глаза? – спросила Таша, придерживая бокал с очаровательной небрежностью.

Лучше пусть в глаза бросается порода Морли, чем Бьорков, подумал Джеми. Что ни говори, их королеве повезло, что в рулетке с судьбой она выиграла внешность отца, а не матери.

– Она достаточно хорошо известна мне, – улыбнулся Мастер. – Представьте себе…

– Значит, Орек-энтаро предпочёл видеть своего племянника женатым на дочери изменников.

Новый голос, высокий и надрывный, без труда перекрыл бальный шум.

Когда Мастер с Ташей, обернувшись, расступились, Джеми увидел смуглую девушку, окутанную лазоревой пеной воздушного платья. Тёмные волосы прижимала к голове серебряная сетка, карие глаза смотрели на Ташу с такой ненавистью, которой не ждёшь от человека, увиденного впервые в жизни.

– Лилла…

Леогран выдохнул это куда более растерянно, чем в тот миг, когда стоял перед Алексасом обезоруженный.

– Таша, это Лилламор Дэрдан, – произнесла Элль сдержанно, разбивая неловкую паузу. – Они с моим братом… были почти помолвлены.

– Да, и Орек-энтаро не далее чем три месяца назад отказался подписать наш обручальный договор, сказав, что считает своего племянника слишком юным для брака. – Сощуренные глаза Лиллы отливали малиновым; блики, рассыпавшиеся по радужке, напоминали о перебродившем вине. – Однако я предположила, что дело в чём-то другом, и как же приятно оказываться правой.

На всю ненависть, обрушившуюся на неё ледяным потоком, от которого даже Джеми слегка тряхнуло, Таша ответила сочувственным наклоном головы.