Евгения Сафонова - Кукольная королева [litres]

– Я не просила об этом, – сказала Таша еле слышно. – Ни о чём из этого.

– Тем не менее в моих силах дать тебе всё, что ты хочешь. Стоит лишь перестать бороться и убегать. Подумай об этом.

Её ресницы дрогнули.

…она не могла видеть, но знала: Равнина распростёрла вокруг него бездну его собственной души. И она куда страшнее, чем бездна, которая открылась Таше вместо ручья.

Из лабиринта зла не бывает выхода. Чем отчаяннее ты пытаешься выбраться, чем больше мечешься во тьме, тем скорее отдаляешься от спасения и стремительнее тонешь во лжи самому себе. Ведь предпочтение одного тёмного пути другому тёмному пути – не выбор. Ты можешь достичь центра, ты можешь упасть на дно и оттолкнуться от него, но после уже бесполезно выбираться из мрака через мрак: нужно поднять голову и увидеть проход там, где над пеленой тьмы ждёт свет. Да только тот, кто стоял перед ней, слишком долго бродил по лабиринту собственной души. Бродил – и бродит до сих пор.

Теперь, наверное, неспособный увидеть солнце без того, чтобы оно не выжгло ему глаза.

…«тьму не изгонишь тьмой»…

Когда Таша подняла глаза, посмотрев в лицо Палача – без ненависти, мягко, почти с состраданием, – под её ногами желтели одуванчики.

– Хорошо. – Медленно, медленно Таша шагнула к нему – и бездне за его спиной. Которой она больше не видела, но знала, что она есть. – Я больше не буду от тебя убегать. Ведь… это должно быть жутко, верно?

Когда Таша обняла его, Палач едва ощутимо вздрогнул.

– Это должно быть жутко, – прошептала она, привстав на цыпочки, обвивая его шею руками. – Жить вечно и вечно оставаться одному. Один на один со своей ненавистью. Один на один с самим собой.

Он не двигался. Он этого не ждал.

Значит, не ждёт и того, что будет дальше.

Сжимая в пальцах чёрные одежды, Таша зажмурилась – и, оттолкнувшись от земли, боднув лбом в плечо, толкнув всем телом, заставила его потерять равновесие.

…«если вдруг вздумает явиться, окажется заперт в этом теле, хотя бы на время»…

Миг они оба балансировали на краю. Потом амадэй, не устояв, беззвучно рухнул спиной назад – вместе с Ташей, лишь тогда осмелившейся разжать пальцы, чтобы упасть на резной камень, переброшенный через весело журчащую речку.

Она так и не увидела, как Палач тонет в объятьях бездонной сизой мглы, провалившись сквозь мост, которого для него не могло существовать.

Таша села на колени, глядя на мелкие камушки в весело бегущем ручье; первые солнечные лучи вызолотили её волосы. Сорвав с шеи зеркальце, кинула его в ручей.

Она не улыбалась. Ни сил, ни радости в ней не было.

– Всё, что я хочу… – протянув руку, Таша зачерпнула горсть не по-летнему ледяной воды, глядя, как та утекает сквозь пальцы. Подняла лицо к восходящему солнцу. – Я хочу, чтобы мне вернули тех, кого я любила и кого ты у меня отнял.

Вытерев руку о юбку, она встала.

Окинув взглядом золотящуюся одуванчиками Равнину, наконец обернулась, чтобы взглянуть в лицо Джеми.

– И что это было? – только и смог спросить тот.

– Магия Равнины. И самое обыкновенное чудо.

– А, – слабо отозвался мальчишка. – А… а ты знала, что не провалишься вместе с ним?

Таша помолчала недолго.

– Главное, теперь мы свободны, – сказала она потом. Перевела взгляд на что-то за его плечом. – О.

Джеми оглянулся – и сдавленно застонал.

– Даже интересно, – отстранённо заметила Таша, вглядываясь в далёкие фигурки всадников, – и почему подмога всегда приходит слишком поздно? Это что, некое обязательное условие, чтобы герой разбирался со злодеем один на один?.. – Приставив ко лбу ладонь козырьком, она сощурилась. – Хм… Почему-то мне кажется, что они сильно не в духе.

Джеми обречённо повесил голову.

– Кажется, – заключила Таша, опуская руку, – я всё-таки увижу исторический момент съедения тебя живьём.

– Кажется, – поправил её Алексас, расправляя плечи, – разговор предстоит серьёзный.

– …и он упал. И исчез.

– Просто упал.

– Да, просто упал. Вроде крыльев я у него не замечал, – добавил Алексас.

Невероятно, подумала Таша. Он посмел подтравить голос иронией.

Они сидели среди одуванчиков, пока Найдж созерцал их со смесью потрясения и суеверного ужаса. Альв же просто созерцал , – но равных ему в созерцании нужно было поискать.

– Забавно, – произнёс Герланд негромко, точно высказывая мысль вслух, – но это действительно могло сработать.

– Они убили Воина, – сказал Найдж. – Они убили Воина. Они убили Воина…

– И они убили Воина, – подвёл итог Герланд. Подперев подбородок скрещёнными пальцами, воззрился на Ташу ещё внимательнее, чем прежде, пока в глазах его искрился жидкий лёд. – Как я понимаю, в услугах Венца в таком случае ты больше не нуждаешься.

Она подтвердила предположение коротким кивком.

– И, как я понимаю, идти с нами не желаешь.

Ещё один кивок.

– А если мы заставим?

– Не заставите. Насилие – оружие Его Величества. Вы, освободители, действуете по-другому.

– Ещё чуть больше убедительности, и я сам в это поверю.

Таша предпочла не отвечать.

Порой молчание – самый удобный выход из ситуации.

Какое-то время альв безмолвствовал, вынуждая признать: держать паузы он умел не хуже, чем созерцать.

– Тебя будут искать, – констатировал наконец Герланд. Спокойно – альв умел проигрывать. – Тебя уже ищут.

– Я найду, где спрятаться.

– По твоим следам пойдут очень хорошие ищейки. Ты не сможешь спрятаться от них. Не без посторонней помощи.

– Если нам понадобится ваша помощь, я знаю, как с вами связаться.

Герланд повернул голову – пытаясь поверить в то, что последние слова действительно произнёс Алексас.

– Мы присягнули ей, учитель, – сказал тот, не дожидаясь вопросов. – Мы должны быть с ней.

– Джеми не закончил своё обучение. И я тебя никуда не отпускал.

– Это не имеет значения. Я высказываю не только моё мнение.

– Моего мнения вначале спросить не пробовали? – спросила Таша, тронув его за рукав.

– Мы твои рыцари. Мы обязаны тебя защищать. До конца, помнишь?

– Я могу освободить вас от клятвы.

– Учитывая твой поразительный дар притягивать неприятности, я предпочту сделать вид, что оглох, как только ты откроешь рот.

Жёлтые ободки вокруг его зрачков светились маленькими солнышками.

– …что ж, я пыталась, – заключила Таша, поднимаясь с земли. – Кажется, Герланд-энтаро, мне всё же придётся отобрать у вас сыновей.

Когда альв в свою очередь встал, звёзды в его глазах мерцали беспощадной белизной: огнём, готовым стирать города в порошок.

– Ответите на последний вопрос, Ваше Высочество? – холодно промолвил он.

– Всегда к вашим услугам.

– Тогда, как я понимаю, вы не будете сильно возражать, если в дальнейшем эти услуги нам понадобятся.