Евгения Сафонова - Кукольная королева [litres]

Она почти усмехнулась.

– Конечно. Потерянная принцесса заговорщику – друг.

– Чудно. Не смею далее вас задерживать. – Скупым жестом альв указал на коней, жевавших одуванчики в стороне. – И советую объехать Приграничное стороной. Не думаю, что вам там сильно обрадуются.

Прежде чем последовать совету, Алексас всё же посмотрел на Найджа, наблюдавшего за мальчишкой взглядом, живо напоминавшим о побитых щенках.

– К нашей следующей встрече с Джеми сдача зачёта по связующим каскадам, – сказал колдун, помолчав. – Надеюсь, он её не пропустит.

…Таша за свою жизнь наблюдала немного прощаний. Но это при всей своей скупости, пожалуй, могло сравниться с самыми трогательными из тех, о которых она читала.

– Куда мы, моя королева? – спросил Алексас, когда двое коней потрусили по тропе на север, оставляя парочку заговорщиков в том, что теперь можно было считать прошлым.

– В Озёрную.

– Зачем?

– Мне нужно домой. Кое-кто меня там очень ждёт… надеюсь. – Таша обвила повод вокруг руки, словно узелок, который завязывают, чтобы тот исполнил желание. – Потом отправимся в Нордвуд и найдём там зеркальную контору. Через неё доберёмся до Камнестольного и заберём Лив.

Алексас поднял лицо к небу, столь пронзительно-голубому, что в зените оно казалось высеченным из каэрилия. Вдохнул одуванчиковый ветер.

– Вот теперь, Таша, – сказал он, – мы действительно свободны.

Когда Таша поднялась по родному крыльцу, то проскрипело под ногами точно так же, как когда единоличная теперь хозяйка дома Фаргори делала это в последний раз.

С момента её отъезда ничто не изменилось. Сад шелестел во тьме, баюкая незрелые яблоки. Камень дорожки звенел под копытами коней. Ларь с овсом отзывался привычным треском рассохшегося дерева.

Ничто не изменилось – кроме неё самой.

– Значит, так живут королевы в изгнании, – вымолвил Джеми, когда они оказались на кухне.

– Приблизительно.

Он оглядел большой открытый очаг, печь, дубовый стол посредине и кучу шкафов по стенам. Присел на скамью – так трепетно, словно боялся, что она рассыплется от одного прикосновения того, кто не принадлежал к королевской семье.

– Так… по-деревенски.

– Представлял дворец? Прости, что не оправдали ожиданий, – сказала Таша, подбрасывая в холодный очаг пару поленьев.

– Я не…

– Поможешь?

Джеми смущённо вывел губами мотив нужного заклятия, заставив дерево вспыхнуть.

– Почему мы так спешили? – выговорил он, предпочтя сменить тему.

– Я хотела приехать затемно. – Подвесив над огнём дутый медный чайник, Таша подошла к окну. – Привести себя в порядок. Подготовиться к объяснениям. С ходу натолкнуться на соседей не хотелось – сейчас сенокос, а мимо лугов никак не проехать.

Джеми водил пальцем по столешнице, вырисовывая что-то на сосновых досках, исцарапанных во время трапез не одного поколения Фаргори.

– И с кем ты хотела здесь повидаться?

– С другом.

– А когда повидаешься?..

– Заберём Лив и вернёмся сюда. Будем продолжать дело семьи Фаргори. Как ты отнесёшься к профессии сидродела?

Говорила она бодро. Слишком бодро, чтобы можно было в это поверить.

– А как же кеары? – спросил Джеми осторожно. – Думаешь, здесь нас не найдут?

– Слежки я не заметила, настоящего имени моего они не знают, все города и деревни обыскать не могут, а светловолосых девиц по всему Аллиграну… в общем, много.

– Они могут объявить тебя в розыск.

– Не думаю, что он увенчается успехом.

– Но…

– В крайнем случае что-нибудь придумаем.

Последовало молчание, затянутость которого прервал лишь свист чайника.

Сняв с ближайшей полки пару глиняных чашек, Таша засыпала в них по щепотке травяного сбора и залила кипятком.

– Надо подождать немного.

– Ага…

Сев напротив Джеми, она сложила руки на столешнице, уставившись на чайник посреди стола.

Она не подняла взгляда, даже когда спустя какое-то время её ладони накрыла другая рука.

– С нами можешь не притворяться, что всё в порядке, – мягко сказал Алексас.

…всего три шестидневки назад они с Лив и Гастом пили здесь чай. Всего три шестидневки назад у Таши была счастливая семья. Всего три шестидневки назад она сталкивалась с эйрдалями, наёмниками, амадэями и заговорщиками только в книжках.

Всего три шестидневки назад она была лишь маленькой девочкой с двумя большими тайнами…

– Нет. Не в порядке. – Сбросив его руку, Таша потянулась за сахарницей. – Мне плохо, Алексас. Мне очень плохо. Мне страшно. Я думала, это будет несложно, вернуться к прежней жизни, но как?.. Как можно вернуться, когда всё изменилось?

– Таша…

– Я всегда знала, что делать. Не строя долгих планов, не думая о причинах и последствиях, порой подчиняясь другим и не спрашивая, зачем, но знала. А теперь не знаю.

– Таша, ты…

– Я думаю о том, как жить дальше – и боюсь. Я вернулась сюда к другу, но думаю остаться здесь потому, что больше мне некуда идти. И если останусь, то потому, что больше нигде не смогу задержаться.

– Таша… ты вот-вот положишь себе восьмой кусок сахара.

Она непонимающе уставилась на собственную руку.

Разжав пальцы, уронила сахар обратно в вазочку.

– Мы ещё не начинали жить дальше, – сказал Алексас. – Мы и с прошлым ещё не до конца разобрались. Даже Лив не забрали. Не стоит пока задумываться о будущем.

– Но я не могу так, Алексас. Теперь, когда я одна, я должна об этом задумываться, потому что больше никто не возьмёт меня за руку и не поведёт за собой. Я сама должна вести… себя, тебя, сестру.

– Ты не одна. А я вполне дойду сам.

Алексас следил, как она помешивает приторное варево в своей чашке и ложка глухо ударяется о глину. Следил, пока стук не смолк.

– Я не могу простить себя. – Медленно, отстранённо Таша вытащила ложечку из чашки. – За то, что убежала тогда из Клаусхебера.

– Ты не виновата. Ты испугалась, и это нормально. Арон должен был открыть тебе всё сам.

– А этот спектакль на поляне? Если бы я его не устроила, вдруг… каким-то образом…

– Не надо, Таша. Они оба мертвы. Ты живёшь дальше. Твои сожаления, твои домыслы ничего не изменят.

Её ослабевшая рука опустилась на столешницу.

– Арон бы маме понравился. Возможно, когда-нибудь я бы и не лгала, называя его отцом…

…когда Таша закрыла лицо дрожащими ладонями, ложка упала на пол.

Она не плакала: просто высшая степень отчаяния бросила её в жар, заставив жмуриться и трястись, как в ознобе.

– Тише. – Алексас опустился на скамью рядом с ней. – Не вини себя. – Руки, закрытые тёмным бархатом изрядно потрепавшейся куртки, обняли её, заставив уткнуться лбом в его плечо. – Ты не могла не убежать, потому что Воин хотел, чтобы ты убежала. Он добился бы этого так или иначе. При встрече с тобой Арон фактически уже был мёртв, только ещё ходил. Его смерть оставалась вопросом времени, потому что Воин не остановился бы. И рано или поздно бы победил, ибо по определению сильнее.