Максим Майнер - Норвуд [litres]

Мастер Фонтен на угрозу не отреагировал. Честно говоря, я не совсем понимал, чем он может нам навредить. Очевидно, что мертвякам нет никакой разницы, кто перед ними. Они даже на самого настоящего упыря напали, что им какой-то человек, пусть и с отметиной тьмы.

– Вот видите, – обратился я к бывшему наставнику, – зря вы стали на сторону зла! Там даже не разбирают, кто свой, а кто чужой… Если бы не господин Глен, вы были бы уже мертвы!

– Норри, бывает так, что выбора нет. – Хотя в голосе слышалась усмешка, в глазах мастера Фонтена сквозила печаль. – И приходится делать то, что должно, а не то, что правильно… Когда-нибудь ты поймешь.

Я хотел было спросить, что он имеет в виду, но тут интерфектор отцепил от седла один из мешков и, порывшись в нем, достал клинок – небольшой, в темных ножнах.

– Не потеряй, – процедил он, протягивая оружие мастеру Фонтену.

Мне почему-то подумалось, что сейчас Бернард Глен заберет у меня кинжал бургомистра, ведь его собственный был сломан. Однако вместо этого интерфектор прицепил к поясу узкий топорик с короткой рукоятью, сделанный, конечно, из черного серебра, и взял лошадь под уздцы.

– Норвуд, ты заметил, куда побежал упырь? – спросил он.

– Конечно, господин Глен. – Я указал направление, но не выдержал и решил уточнить: – Так, значит, можно оставить клинок себе?

– Можешь, – после мига раздумий ответил тот. – Видимо, это твоя судьба…

Заметив мое недоумение, интерфектор улыбнулся краешком губ.

– Неужели ты не догадался, Норвуд Грейс? Твой отец – один из нас.

Этого просто не могло быть! Так я подумал в первый миг. Мой отец в жизни не рассказывал ничего подобного. Да, я был совсем мал, когда его не стало, но раз уж помню многие его наставления, то вряд ли забыл бы такое…

С другой стороны, сейчас в памяти стали всплывать детали, которым я раньше не придавал значения – застарелые белые рубцы на теле, странные книги… И деньги! Почему-то я раньше не задумывался, на что мой отец жил. Насколько мне известно, своими картинами он не торговал, портреты на заказ не писал, но мы никогда не знали нужды. Да даже после его гибели остались средства, которых хватило и на пропой воспитателю – да упокоится его душа – и на мою учебу.

Хотелось засыпать господина Глена вопросами, которые терзали меня, но я понимал, что сейчас не время. Ведь теперь по большому счету нет никакой разницы, кем был мой отец – он давно умер. А вот опасности, окружавшие нас, требовали внимания, и пустые разговоры могли очень плохо закончиться. Поэтому я промолчал.

Прежде чем отправиться по следу упыря, господин Глен на мгновение замер, глядя на клинок, который я сжимал в руке, а потом зачем-то вернулся к уже осмотренным телам мертвяков. А если точнее, то к их одежде, которая валялась неподалеку.

Интерфектор, не сказав ни слова, принялся сосредоточенно ощупывать облачение покойников.

– Что вы ищете? – Я ничего не смог с собой поделать – любопытство брало свое.

– Не знаю, – просто ответил Бернард Глен. – Что-то необычное. Если странности бургомистра как-то связаны с клинком, то, может быть, и у этих найдутся похожие предметы?

Я сразу же понял, о чем идет речь, и присоединился к интерфектору. Мастер Фонтен остался рядом с лошадью и помогать не спешил.

– Если думаешь сесть на Соль, не советую. – У господина Глена, похоже, глаза были на затылке, иначе объяснить, как он заметил, что мой бывший наставник положил руку на седло, попросту невозможно. – Мы с ней уже не первый год вместе… И поверь, она не терпит чужаков.

Мастер Фонтен ничего не сказал, но сделал несколько шагов в сторону от лошади.

А я тем временем обнаружил небольшую золотую монетку, спрятанную в подкладке какого-то жилета. Еще три были найдены чуть позже в другой одежде, принадлежавшей мертвякам.

– Вы знаете, что это, господин Глен? – спросил я после осмотра находок.

– Золотые монетки, – ответил интерфектор, будто я сам этого не видел. – Такие чеканят в одном из Сильных городов далеко отсюда. Как они оказались здесь, не знаю, но очевидно, что все произошедшее как-то с ними связано… Правда, я никаких темных ритуалов с использованием золота не знаю.

С этим словами он сунул деньги в кошель, висевший на поясе.

– А не опасно носить их с собой? – Спрашивая про монеты, я думал про клинок – он ведь тоже был запачкан тьмой.

– Может, и опасно, – пожал плечами Бернард Глен. – Но, думаю, носителю нужно умереть, чтобы обратиться мертвяком… Мы же постараемся выжить.

А потом началась охота.

Мы прошли около сотни шагов, освещая дорогу перед собой фонарем. Темные громады домов по бокам не были безжизненны – за окнами слышались вскрики, мольбы, а где-то и просто вопли. На нашем пути несколько раз возникали мертвяки, которые тут же нападали, но они не доставляли проблем, быстро умирая от ударов интерфектора. Я перестал вглядываться в их лица, после того как опознал в одном товарища по детским играм – когда-то мы бросали камешки на мостовую, соревнуясь, кто попадет в цель. Теперь он остался позади – валялся на той же мостовой с пробитым виском.

Соль, чьи поводья господин Глен передал мне, цокала копытами и иногда касалась моего уха мягкими прохладными губами. Животное боялось, как и все мы.

Капли вампирской крови блестели, когда на них падал свет, и идти по следу не составляло никакого труда. По крайней мере до того момента, пока крови не стало слишком много. Вся она не могла принадлежать упырю – если, конечно, он не освоил навык идти одновременно в нескольких направлениях.

На вид кровь вампира ничем не отличалась, и было сложно понять, куда теперь двигаться – продолжать идти по улице или свернуть в узкий проход между домами.

– Твоя метка не позволяет чуять его? – поинтересовался интерфектор у мастера Фонтена.

– Нет, – скривился тот. – Наоборот – это он может найти меня. Если захочет, конечно…

Господин Глен кивнул и присел возле кровавого пятна, от которого след расходился в две стороны. Отцепив от пояса небольшой мешочек, он аккуратно развязал горловину и высыпал крохотную горочку белесых кристаллов, похожих на обычную соль, себе на ладонь. Тщательно растерев вещество в порошок, интерфектор поднес руку к пятну крови и тихонько подул.

Легкая пыль заблестела в свете фонаря и медленно опустилась на землю. Ничего не произошло, и тогда Бернард Глен смахнул остатки на другое пятно. Вот здесь, видимо, все сработало, как должно, – порошок, соприкоснувшись с кровью, заискрился, засверкал, раздался негромкий треск.

– Что это такое? – Я не удержался от вопроса.

– Это специальная соль, кое с чем смешанная, – спокойно ответил мужчина и, заметив, что я собираюсь спросить, с чем именно, пояснил: – Когда наши кузнецы работают с черным серебром, образуется пар, который, оседая, оставляет немного этого вещества.