Максим Майнер - Норвуд [litres]

– И чего? – Недоверие в голосе смешивалось с настороженностью. – Он совсем плохой?

– Чего не знаю, того не знаю. Он ить в дровянике сидит.

Неужели Губа решил выдать за меня своего брата? Не поверю, что никто из присутствующих его ни разу не видел, а значит, затея обречена на провал. С другой стороны – на глупца здешний хозяин тоже не похож.

– Ну так открывай, я посмотрю на него! – приказал воин и добавил, обращаясь к своим людям: – Готовьтесь!

– Нет уж, – спокойно возразил Губа. – Он знаешь как ломился? Мы уж сушняк с лесу волочь хотели, чтобы спалить его, но девка запретила. А у вас ить и оружия подходящего, поди, нету? Так что давай-ка сам открывай, да не сразу, а когда мы в доме спрячемся и двери закроем!

В этот момент, будто в подтверждение сказанного, запертый в дровянике средний брат вновь попытался высадить дверь. Однако теперь удар был гораздо сильнее и сопровождался то ли рыком, то ли воплем.

– Открой!

Уж не знаю, решил ли он подыграть старшему родственнику или так совпало, но человеческого в этом крике практически не было.

Младший брат, все время стоявший у окна и изредка поглядывавший на мои тщетные потуги, сделал несколько неуверенных шагов назад. Как бы он ни храбрился раньше, сейчас лицо парня побелело от испуга.

– Может, и правда, ну его? – негромко сказал кто-то из всадников.

Похоже, оружия из черного серебра у них действительно не было, хотя все беллаторы – даже самые младшие – имели право его носить. Но стоило оно слишком дорого для их не самых увесистых кошельков, ведь времена, когда эти бойцы силой заставляли крестьян платить непомерные налоги, давно прошли.

– Не повезем же мы темную тварь к господину Мунро, – заметил обладатель писклявого голоса по имени Лонгус. – Ведь так?

– Не повезем. – Предводитель явно не горел желанием столкнуться лицом к лицу с порождением зла.

Я замер, уткнувшись лбом в доски пола – судорога свела ладони, лишив меня возможности передвигаться хотя бы ползком. Усталость, тошнота и головная боль прогнали все переживания, не оставив места ни страхам, ни надеждам. Я лежал и ждал, какое решение примет человек беллатора Мунро.

– Пошли в дом, а то ить поясницу у меня скрутило, – сообщил Губа, стукнув башмаками по крыльцу. – Как быть беде, так ее всегда выворачивает – примета верная…

– Подожди, – едва слышно попросил предводитель всадников. – Я еще не решил, как поступить.

Двери дровяника задребезжали от нового неожиданного удара, а супруга Губы взвизгнула и стала торопливо упрашивать мужа поскорее уйти со двора. Люди Мунро взволнованно зашептались, заражая беспокойством лошадей – животные всхрапывали, роя копытами землю.

– Так решай! – рявкнул Губа. – Да поскорее! А то ить парнишка, глядишь, сам сейчас выберется… Коли не надумаешь, так я хотя бы клинышком дверь подопру.

– Приказа сражаться с порождением зла не было! – снова раздался противный голос Лонгуса, а остальные поддержали его слова одобрительными выкриками.

На несколько коротких мгновений повисла тишина, прерываемая только лошадиным ржанием и кудахтаньем кур.

– Неси свой клинышек, – наконец сказал командир отряда, обратившись к Губе.

Воины с радостью приняли решение предводителя и стали успокаивать разволновавшихся лошадей.

– Что ты будешь с ним делать? – добавил мужчина через некоторое время, когда утих стук железа по дереву. Похоже, Губа забивал клин под дверь обухом топора.

– Так ить обожду до завтра, коли рычать и биться не прекратит – спалю вместе с дровяником…

– Хорошо, я оставлю тебе в помощь двух человек…

– Оставляй, – не стал пререкаться Губа. – Но в дом их не пущу – места нету!

– Как скажешь, – ответил предводитель всадников и добавил, обращаясь уже к своим людям: – Дождетесь, пока огонь прогорит, и привезете тело в усадьбу.

Судя по всему, в «мое» выздоровление он совершенно не верил. И его можно было понять – все это время из дровяника раздавалось утробное клокотание вперемешку с отрывистыми выкриками.

Сборы были недолгими, прощаний не было вовсе, и очень скоро под звуки коротких команд, с помощью которых наездники управлялись с лошадьми, отряд выехал со двора.

– Ускакали! – выдохнул Губа сразу, как только оказался в доме. Он торопливо прикрыл за собой дверь, задвинул засов, а после обратился ко мне: – Скажи, парень, чего с братом-то моим творится? Знаешь?

– Нет, – с трудом выдавил я.

Говорить, лежа на твердом полу и глядя на собеседника снизу вверх, было и не очень удобно, и как-то глупо. Заметив мое затруднительное положение, Губа сделал знак младшему брату, и уже вдвоем они легко подняли меня на ноги. Через мгновение я вновь оказался на топчане, от которого смог отползти всего на несколько шагов.

– Как тебя звать-то, парень? – Мужчина уселся напротив меня, с грохотом придвинув ногой табурет. – Подруга твоя говорила, но я запамятовал…

– Норвуд. – Ложиться я не стал, а только оперся спиной о стену. – Норвуд Грейс. Почему вы помогли мне?

– Так ить ты же меня тоже выручил! – искренне удивился моему вопросу Губа. – Вчера, у реки, когда меня мертвяк жрать начал… Так что должок за мной был, и хорошо, что этих олухов удалось так легко спровадить.

Тревога в голосе на миг уступила место неподдельной радости, не знаю, правда, что послужило ее причиной – избавление от людей Мунро или погашение долга.

А вот мне почему-то было все равно. Нет, даже хуже – на миг я почувствовал сожаление! По закоулкам сознания пробежалась подленькая мыслишка, что теперь мне придется спасать друзей в одиночку. Рисковать, принимать решения, строить планы – и все это, полагаясь только на себя… А прояви человек беллатора Мунро чуть больше настойчивости, я бы спокойно избежал ответственности – какой с пленника спрос?

Малодушие – вот как это называется. Малодушие, с которым я не стал бороться, пропустив его через себя целиком – до самой последней капли. Отец учил меня, что отгонять подобные мысли нельзя, ведь, пытаясь спрятаться, победить невозможно.

Жалость к самому себе наполнила сознание до краев, но прежде чем она захлестнула меня с головой, я понял, что малодушие – это первый шаг к трусости. А трус, в отличие от храбреца, умирает не один раз – он умирает каждый день.

Я что есть силы закусил губу, и рот наполнился соленой кровью, смывшей накопившуюся горечь. Пусть впереди ждут испытания, но я должен воспринимать их как шанс проявить себя, а не как наказание – иначе помочь друзьям вряд ли удастся.

– Спасибо! – тряхнув головой, поблагодарил я Губу за спасение.

Комната закачалась перед глазами, захотелось схватить стены руками, чтобы прекратить это безумное движение.

– Так ить, пожалуйста. – Мужчина поднялся с табурета и выглянул в окно, проверяя, чем заняты предоставленные сами себе люди Мунро. Похоже, увиденное вполне удовлетворило его, поскольку он кивнул и спросил: – Как думаешь, господин интерфектор смог бы моему братцу помочь?