Максим Майнер - Норвуд [litres]

Леко ничего не ответил – он сел рядом с тюфяком прямо на влажную холодную землю, уставился на раненого, не отрывая взгляда и, кажется, даже не моргая. Выждав несколько мгновений, я повторил вопрос, но вновь без результата – что же, видимо, нужно просто ждать.

Я не хотел оставлять Лонгуса, ведь если мои подозрения верны и кто-то из братьев действительно сговорился с Мунро – жизнь пленника под угрозой. Убить его в пути, на глазах у всех, было невозможно, но здесь, в яме, это сделать значительно проще.

Солнечные лучи, падавшие сквозь решетку, медленно ползли по полу и стенам, наглядно показывая, как неторопливо бежит время, когда сидишь в темнице. Пусть даже добровольно.

Никаких развлечений, конечно, не было: Младший вскоре ушел, не выдержав монотонного ожидания, а Леко по-прежнему не реагировал ни на какие вопросы. Оставалось только наслаждаться обрывками ленивых разговоров и другими звуками, долетавшими сверху.

Поэтому-то я сразу обратил внимание на заполошный стук деревянных башмаков, послышавшийся вдалеке. Честно говоря, я даже не подозревал, что у меня такой чуткий слух – хотя, может быть, это, как и обострившееся зрение, явилось последствием удара по голове?

Как бы то ни было, стук становился все ближе и вскоре уже доносился с лестницы. Через мгновение тяжелая дверь стала медленно, будто с трудом, открываться, а в проеме показалась раскрасневшаяся Ри. Девушка дышала так тяжело, что не сразу смогла говорить.

– Господин… интерфектор… – Она сжимала судорожно вздымающуюся грудь ладонями. – Норвуд… помогите…

– Что случилось? – Я вскочил с места и поморщился – ноги затекли от долгого сидения.

– Дедушка… – Ри немного отдышалась. – Ему очень плохо…

Глаза девушки блестели от едва сдерживаемых слез.

– Что с ним?

– Мне кажется, он умирает! – Ри закусила дрожащую губу. – Помогите ему!

Она поправила волосы, растрепавшиеся во время бега, и прижала кулак ко рту, пытаясь сдержать рыдания. Такая беззащитная и подавленная… Разве можно отказать ей в помощи?

– Госпожа… Ри… Я все-таки не лекарь… – Взгляд против воли останавливался на ее груди – платье немного сползло, но девушка не замечала этого.

– Норвуд, миленький, прошу вас! – Крупные слезы покатились по щекам. – Прошу!

– Я не могу оставить пленника…

Девушка несколько раз судорожно всхлипнула, а потом вдруг тихонько сказала:

– Мне кажется, дедушку отравили… Мне кажется, это сделал Кристофер! Я боюсь!

Эти слова поразили меня – неужели все же предатель именно он? Пусть я и предполагал что-то подобное, но такое подтверждение моим догадкам стало полной неожиданностью.

– Ведите! – бросил я.

Ладонь сама легла на рукоять клинка.

Девушка быстро-быстро закивала, развернулась и помчалась вверх по лестнице, подобрав полы платья. Я посмотрел на Леко, который словно превратился в статую, и последовал за ней. Возможно, мне показалось, но старый воин, похоже, плюнул мне вдогонку.

Я едва поспевал за Ри, которая быстро перебирала ногами, ловко огибая людей, столпившихся у дома. Местные обитатели негромко обсуждали происходящее – как всегда, тревожные вести быстро разошлись по округе, но никто доподлинно не знал, что же случилось. Однако это, конечно, нисколько не мешало выдвигать самые разные предположения.

– Да говорю тебе, Кристофер задушил Алистера, – заявил кто-то хриплым голосом. – Я своими ушами слышал!

– Врешь! – недоверчиво сообщили в ответ.

– Конечно, врет, – рассудительно заметил какой-то толстяк. – Просто корова родила двухголового теленка, и беллаторы думают созывать круг… Знамение-то нехорошее!

Дослушать не удалось – пузатый мужичок загораживал вход, и я оттолкнул его в сторону, чтобы подняться на невысокое крыльцо. Скользнув через узкую арку на первый этаж, я на миг замер, привыкая к полумраку.

– Скорее, Норвуд! – Ри пронеслась по длинному темному коридору и свернула направо, на лестницу. – Скорее, миленький!

Я побежал, невольно цепляясь взглядом за убранство комнат: кое-где стены украшали выцветшие гобелены, шкафы и лавки – массивные и громоздкие – потемнели от времени, а кособокие подсвечники пустовали без свечей. Ван-Праги жили очень небогато.

На втором этаже было не так мрачно. Солнце, заглядывавшее в пустые оконные проемы, освещало небольшой зал, из которого вело несколько дверей. За одной, лакированной и украшенной искусной резьбой, слышались крики, сопровождавшиеся звоном посуды. Похоже, мне туда.

Толкнув ладонями гладкую поверхность двери, я вошел в комнату. В углу – закопченный камин высотой в человеческий рост, посередине – обеденный стол, на котором между перевернутых тарелок и опрокинутых кувшинов лежал глава рода Ван-Прагов.

Старик без остановки сучил ногами, разбрасывая остатки еды, а небольшое винное озерцо стекало тонкой струйкой вниз, на пол.

Ри стояла на коленях у окна и мелко дрожала, прижав ладони к лицу – казалось, еще немного – и она упадет в обморок.

– Быстрее! – Кристофер крепко держал деда, прижимая худые плечи к полированному дереву. – Быстрее, брат!

Тело старика сотрясали судороги, скрюченные пальцы царапали стол, а на тонких губах хлопьями лежала пена.

– Ищу, – коротко ответил Алистер, рывшийся в большом сундуке. По доскам пола с грохотом катились серебряные бокалы, другая посуда и какие-то шкатулки и ларчики. – Вот!

Мгновение, и мужчина показал небольшой черный камешек.

– Что это? – донесся приглушенный голос Ри.

– Скорее! – зарычал Кристофер. – Надо сунуть безоар в рот!

Его прозрачные глаза блестели от едва сдерживаемых слез, а руки тряслись – как по мне, не очень характерное поведение для отравителя. С другой стороны, Ри вряд ли стала бы подозревать брата без веской причины.

– Что за безоар? – Слова девушки прерывались всхлипами.

– Противоядие, – быстро ответил я, шагнув ближе к столу.

Мне доводилось слышать, что такие камни, которые якобы находят в желудках повешенных, способны противостоять самой страшной отраве. Но правда ли это? Не знаю. В любом случае, чтобы поместить безоар в рот, сначала необходимо было разжать плотно сведенные челюсти.

Кристофер попытался, но ничего не вышло – требовался рычаг.

Теплая рукоять клинка легла в ладонь, а пальцы крепко ухватили дряблый стариковский подбородок. Лезвие несколько раз со скрежетом скользнуло по зубам, прежде чем тонкая полоса металла все-таки влезла между ними. Короткое движение, и рот слегка приоткрылся.

– Давай! – крикнул я.

Алистера не пришлось просить дважды.

Через мгновение камень оказался во рту старшего Ван-Прага, и тот замер, но ненадолго – совсем скоро судороги вернулись, а пена из белой превратилась в алую. Похоже, безоар не помог.