Ник Перумов - Когда мир изменился [litres]

Некромант зажмурился. За спиной по-прежнему горел масляный фонарь маэстро Гольдони, но Фесс не нуждался сейчас в свете. Клубок несущихся на них заклятий, страж мэтра, представал его внутреннему взору облаком жемчужных молний, кое-как, грубо скреплённых синими и голубоватыми «нитями», какими-то связками, не дававшими стражу распасться окончательно.

– Сейчас, – беззвучно проговорил Фесс. Старое, пусть даже и недоброе, но привычное оживало в груди – они вместе с Аэсоннэ и сражаются! Вновь они вдвоём – против всех! И не важно, «старый» мир вокруг них или новый, главное – что они вместе и готовы… ко всему.

Вот разве что он не был готов к тому, что он, оказывается, «её мужчина»…

Они ударили вместе, как одна рука. Сложные чары Фесса, разнимающие «анимированного» стража, пусть и сложенного заклятиями, а не из старых костей, и сила драконицы, яростная, огненная, всеуничтожающая…

Его девочка, его дочка выросла.

И она больше не хочет быть его дочерью. Она желает совсем иного и говорит об этом с присущей драконам откровенностью.

…Страж словно с размаху налетел на незримую стену, пробил её с налёту, но за ним следом тянулись бесчисленные невидимые нити силы, вцепившиеся в него, обвивающие, подобно змеям, проникающие в самую сердцевину, рвущие на части…

И страж не выдержал.

Впереди, во тьме тоннеля, мрак рассекла яростно-слепящая вспышка, голубая, почти что белая.

Прямо к замершему некроманту устремился целый рой искр, стремительных, словно оголовки пущенных стрел.

И вот их-то и встретил предусмотрительно выставленный маэстро Гольдони щит. Вспыхнул сам, дрожа и угасая, но работу свою сделал.

Искры вонзились в него, рассыпаясь огненной пылью. Некроманта с силой толкнуло в грудь, жаркий ветер опалил лицо.

– Всё-всё, уже всё, маэстро, – услыхал он голос Аэсоннэ. – И вы, синьорина, куда вы его так волочите? Задушите, право слово.

Марица замерла. Некромант взирал на неё с невольным уважением – за считаные секунды она протащила маэстро Гольдони несколько саженей, почти скрывшись за изгибом тоннеля.

– Полдела сделали, – шепнула на ухо Фессу драконица.

Она ошибалась. Хорошо, если одну десятую. Но, во всяком случае, поняли, что там, внизу, их ждёт настоящий враг. И «Душу Дракона» он так просто не отдаст.

– Идём? – Аэсоннэ оказалась уже перед ним, заглянула в глаза.

Фесс покачал головой, ощущая, как нелегко ему разорвать их сливающиеся взгляды.

– Там ещё другое. Ты не чувствуешь?

– Другое? – Драконица на миг нахмурилась, но брови её тотчас же разошлись. – А, это!.. какой-то червяк-переросток. Наверняка кормится тут…

– Да чем же тут ему кормиться? Одни голые кости!

– Здесь – да, а в окрестностях?

– В окрестностях – куча деревень, где ни о каком червяке-переростке и слыхом не слыхивали, Аэ. Думаешь, трактирщик Фабьо бы упустил возможность о нём поболтать?

Драконица пожала плечами:

– Червяка-переростка чую. Больше ничего не чую. Идём, милый.

За спиной раздалось злобное шипение – кажется, это Марица выражала своё мнение по поводу услышанного.

В одном драконица была права – надо было идти вперёд. Потому что скрывающееся в глубинах замерло и больше не приближалось, похоже, впечатлившись судьбой стража.

– Э-ге-гей, маэстро! И вы, синьорина! – обернулась драконица. – Со стражем покончено. Наши самые искренние извинения, мэтр, но рано или поздно с ним бы это случилось. И лучше, если случилось именно сейчас, пока мы здесь и можем помочь. С того момента, как «Душа Дракона» оказалась здесь, вы… вы тут уже не одиноки. Вести о таких артефактах быстро разносятся не только среди людей. Среди чудовищ тоже.

– Ну да, тут уж вы, синьорина, точно можете говорить с уверенностью, вы ведь среди чудовищ своя… – не преминула вставить шпильку Марица.

Храбрая девица, невольно подумалось некроманту.

Аэсоннэ презрительно фыркнула.

– Именно. Могу говорить. Так как, идёте? Мы ещё не добрались до камня, мастро Гольдони!

– Да говорю же вам, никакого камня тут не было и нет!

– А я говорю, что есть! И от него все ваши неприятности!..

– Не было у меня никаких неприятностей, пока вы двое не заявились!.. ой, ой, я совсем не то хотел сказать!..

– Я не сомневаюсь, маэстро, что у нас найдётся способ вознаградить вас за все неудобства, что вам пришлось претерпеть.

– Не надо мне никаких наград!.. только отпустите!..

– Да, отпустите! Отпустите моего котика! – гневно воззрилась на них Марица. – Как вам не стыдно, благородный синьор Фесс, так издеваться над старым человеком, заслуженным чародеем, сделавшим столько добра простым людям из окрестных селений!..

– Мы немедля оставим старого человека и заслуженного чародея, сделавшего столько добра простым людям из окрестных селений, в покое – как только получим «Душу Дракона», – непреклонно отрезала Аэсоннэ.

– Да сказано уже ж вам – не знает маэстро ничего ни о какой «Душе»! – яростно упиралась Марица. Зелёные глаза ведьмочки опасно сверкали.

– «Душа Дракона» здесь, – возразила Аэ, и глаза её вновь зажглись янтарным. – Ты хочешь поспорить со мною, смертная?!

– Может, я и смертная, – не сдавалась юная ведьма, – но над моим котиком издеваться никому не дам! С чего ты вообще взяла, что эта твоя «Душа» или как там её, спрятана именно здесь?!

– Мы проследили её, – скрестив руки на груди, надменно бросила драконица. – Мы проследили её от обиталища обманутого Фреарна до этой башни. Я чую её, каждый мой вздох полон её… запахом, так, наверное, тебе будет понятнее, смертная.

– Сказки! – Марица выпустила своего «котика», шлёпнувшегося на пол тоннеля, словно куль с мукой. – Слова! Пустые слова! Verba et voces praetereaque nihil! [14] Слова и голоса, ничего больше ( лат .). Докажи, драконица!

– Докажу, – Аэ пожала плечами. – Идёмте. Все.

– Вам нужно, вы и идите! – ощерилась ведьмочка.

Застонал рассекаемый драконьими чарами воздух. Стилет в пальцах Аэсоннэ обернулся росчерком стремительного пламени, вонзившись по самую крестовину прямо в каменную стену подле самой головы Марицы.

– Н-ну? – ледяным тоном осведомилась Аэ. И шагнула вперёд, зловеще сгибая пальцы на манер когтей; с их кончиков срывались капли жидкого пламени. – Хочешь помериться силами, ведьма? Со мной, истинным драконом?

– А ты думала, испугаюсь?! – Марица храбрилась, и Фесс ощутил невольное уважение. Рыжая и зеленоглазая девица была явно не робкого десятка. Она отшагнула назад, и руки её заплясали в сложном танце – жест накладывался на жест.

– Марица!.. – застонал маэстро. – Марица, любовь моя, это настоящий дракон! Настоящий, неразумная! Ты ей даже причёску не попортишь!.. Прекрати, пожалуйста, прекрати!..

– А пусть объяснит сперва!..