Катарина Зек - Адриана в мире теней

– Вкусно?

Я проигнорировала колкий вопрос санитара, медленно опустив ложку. Глядя на дно чашки, я тяжело вздохнула. Жадно разглядывая меня, он взял посуду, задержав пальцы на моих ладонях чуть дольше обычного.

– Есть кое-что повкуснее, – ответил он, пошло улыбнувшись. Мне стало настолько неприятно, что я невольно скривила губы, когда он еще раз оглядел меня сверху вниз.

– Сомневаюсь, – ответила я с плохо скрываемым отвращением, – здесь не только еда имеет отвратительное послевкусие.

Санитар прищурился и наклонился ко мне. Резкий запах ударил мне в нос. Пиво. Лук. Санитар, продолжая нависать надо мной, облизнул губы. Я еле сдерживала себя, чтобы со всей силы не ударить его по лицу. В голове пронеслась мысль о том, что, как правило, такие дерзкие слова были наказуемы. Под страхом пытки я уже начинала сожалеть о сказанном.

– Осторожнее, – предупредил он меня, – ты потеряешь остатки вкуса, если я отрежу твой наглый язык.

Позади меня прозвучал злобный смех. Она.

– Знаешь, о чем он только что подумал? В своих грязных мыслях он снимает с тебя рубашку. Он представляет себе, какая ты без нее. Красотка. Так он думает. Все его фантазии крутятся вокруг того, что он мог бы сделать с тобой, окажись вы наедине.

Я изо всех сил сжала руки в кулаки и резко тряхнула головой. Я хотела сказать ей, что она ошибается. За многие месяцы, проведенные здесь, я видела достаточно, столкнулась с различными пытками, но единственное, что никогда нам здесь не угрожало, – бесчестие. Неужели он действительно мог надругаться надо мной?

– Ты только посмотри, Адриана. Посмотри на него! Посмотри, как блестят его глаза. Жадно. Они жаждут этого. Ты – дичь, на которую разрешена охота, дорогая. Если он решится на то, что задумал, никто ему ничего не сделает, не так ли? Никому и в голову не придет тебя защищать. И никто его, конечно, не накажет.

Как будто подтверждая слова призрака, он начал гладить меня по волосам.

– Почему тебе раньше не отрезали язык, м? – промурлыкал он, не дожидаясь ответа. – Милые локоны. Такие длинные и ярко-рыжие. Тебе к лицу. Они отражают твой характер, правда? – он усмехнулся. – Думаю, что сегодня вечером я разгляжу их получше. Конечно же, для того, чтобы решить, побреем мы тебя налысо или нет. Хотя это было бы несправедливо по отношению к остальным, как считаешь? Мы вдвоем должны подумать, заслуживаешь ли ты особого отношения.

Его грязные пальцы скользнули по щеке, спустились ниже, повторяя контуры моих губ. Я подалась назад, глядя на него со смесью отвращения и ужаса. Он снова усмехнулся.

– Теперь я понимаю, почему ты здесь. Ты – непокорная девка. Не волнуйся. Мы избавимся от твоего бунтарского духа. Об этом я позабочусь лично. Не хотелось бы получить жалобу о том, что мы не заботимся о пациентах.

Санитар поднялся и недвусмысленно подмигнул мне. Больше всего в этот момент мне хотелось схватить деревянную посуду и с размаху ударить его кружкой по затылку.

– О нет, – застонала я, как только за санитаром закрылась дверь. Поворачиваясь к моей призрачной спутнице, я громко спросила с отчаянием в голосе:

– И что мне теперь делать?

– Я более чем уверена – ты знаешь, что делать, – соблазнительно протянула она.

Я затрясла головой:

– Как я могу тебе доверять? Я даже не понимаю, кто ты, что ты. Я о тебе абсолютно ничего не знаю. И при этом ты просишь у меня поклясться отдать что-то в обмен на твою поддержку. Но ведь я даже не знаю, что я должна отдать. Что бы ты делала на моем месте? Кивала и молча соглашалась?

– Я бы кивала и радостно молча соглашалась, благодарила бы небеса за то, что мне кто-то хочет помочь.

– Мы с тобой по-разному понимаем «помощь».

Я обессиленно упала на кровать, вперив взгляд в потолок. Опять этот серый потолок. Я наизусть знала расположение трещин на нем, так что с закрытыми глазами могла бы указать, где находится та или другая.

– Амелия.

Мне показалось, что имя прозвучало где-то далеко в моих мыслях, а не в метре от кровати в реальности.

– Что, прости? – переспросила я.

– Так меня зовут. Я дочь тумана. Существо завесы. Я путешествую между мирами.

– Путешествуешь где? – я нахмурилась. Уже одно наличие имени у призрака показалось мне необычным. Еще и такого благородного. Ей бы больше подошло Мучительница или Преследовательница.

– И что все это значит? – мне хотелось получить ответы.

– Это значит то, что и должно означать.

Я решительно покачала головой:

– Ты должна разъяснить мне свои слова, если хочешь, чтобы я тебе доверяла.

– Можно подумать, что это я ищу отсюда выход! – съязвила она.

– Расскажи мне, кто ты. Кто ты на самом деле? И я, возможно, подумаю о том, чтобы принять твою помощь. Какой бы она ни была.

Это было единственное предложение, которое я могла сделать. Если бы она отказалась, мне не осталось бы ничего другого, кроме как медленно умирать в этой лечебнице. Она поерзала на стуле, серьезно обдумывая мои слова.

– Поставь себя на мое место, – добавила я, – просто представь себе, что ты – обычная девушка, живущая самой обычной жизнью. И вдруг появляется призрак из другого мира, которого никто, кроме тебя, видеть не может. Как бы ты отреагировала? Я думаю, ты бы тоже была напугана, более того, ты бы также не спешила довериться ему. Верно?

Амелия наконец села спокойно, сощурив глаза.

– Никак не могу себе такое представить. Я уже давно не знаю, каково это что-то чувствовать. Я это забыла. Это больше не важно. Люди – больше не важны.

Я нахмурила лоб:

– Что ты хочешь этим сказать? Ты тоже когда-то была человеком?

Она снова начала ерзать, бросив на меня мрачный взгляд.

– Конечно, я им была, глупышка. Мы все были людьми, пока мир тумана не призвал нас.

Мир тумана. Ну, конечно.

– Расскажи мне все, – потребовала я, твердо глядя ей в глаза.

Амелия сверкнула глазами.

– Все – это слишком громкое слово, Адриана. Ты хочешь услышать что-то, но я не уверена, что ты к этому готова. Ты должна быть открыта.

Она обошла кровать и легла совсем рядом. Удивительно, но кровать под ее весом не просела даже на сантиметр.

– Открыта для сверхъестественного, – добавила она шепотом.

– Я открыта. Тебя не достаточно убеждает тот факт, что я с тобой общаюсь?

Она засмеялась, но это скорее тревожило, чем успокаивало. Даже с течением времени ее хищная улыбка не переставала вызывать внутреннее беспокойство.

– Это доказывает, насколько ты в отчаянии, – сказала она торжествующе.

Я не позволила ей отвлечься от темы и снова спросила:

– Так что?

После этих слов я сложила руки на груди и постаралась придать своему выражению лица побольше уверенности.

– Так что ты хочешь знать?

– Ты можешь начать с рассказа о себе. Каким ты была человеком? И, собственно, почему теперь ты призрак?