Виталий Храмов - Темные тропы [litres с оптимизированной обложкой]

Вот тебе – ещё фундаментальные откровения. Что я, оказывается, подпитываюсь не только кровью и силой жертв, но и равнодушной и бесконечной силой, разлитой всюду. Как и любой маг. Так я – маг? Или – не думаю? Нет, не думаю. Маг эту силу генерирует, как химическая пальчиковая батарейка. Я же ею подпитываюсь, как аккумулятор. Две большие разницы.

Ну, и второе открытие – сам камень под моими руками-ногами, как магнит, тянет из меня силу. Как и я – отовсюду. И из меня – тоже. А характер колебаний этого камня одинаковый на всём протяжении моего пути, говорит мне, что всё это сооружение – не природного происхождения. Природа не терпит единообразия. Похожесть – да. Однотипность – тоже. Но не одинаковость. Всегда, всё – чуть, но различается. Или – не чуть.

Заваливаюсь в зев гигантской пещеры, похожий на застывшее жерло вулкана. Такое же чёрное, застывшее подтёками стекло. Но это стекло вообще не тянет из меня силу. Больше. Потому – лежу на его тверди, пыхчу, пытаясь отдышаться. Усталость показала мне, что мой успех со слюноотделением был иллюзорным, был одной видимостью. Как только я устал, тело и разум вновь пошли вразнос. Даже глаза опять отказываются фокусироваться парно. Один так и норовит сбежать, поглядеть мне за спину, как у галки.

Отдышался, осмотрелся. Вижу следы человеческих усилий. Грубые, примитивные – зарубки на поверхностях, сколы, выбоины. То есть не работа строителей этого загадочного сооружения. А вот и Тёмные Метки. Как раз и ведут в прорубленную в камне кишку. Кишка – потому как надо в неё не входить, а глистом – вползать. И по ней ползти, не поднимая головы. И – довольно долго.

Наконец голова моя прошла в какое-то пространство. Фух! Осматриваюсь. Каменная комната. Терминал неведомого устройства. Причём дело рук строителей пирамиды и тех, кто прорубил кишку и ставил метки – различаются с первого взгляда. Кучами грязи и мусора – вот следы современников. Комната – небольшая. Два моих роста – ширина и глубина, полтора роста – высота. Вываливаюсь из кишки. Грубые и корявые, против гладкости и изящности терминала – поделки Тёмных. Углы – захламлены и изгажены. Вижу знак Жертвоприношения. Осматриваюсь. Нечего приносить в жертву. Кучи в углах, оказывается – то, что осталось от жертв, среди прочего мусора. Эта грязь – кровь. Ну, а чего я ждал от Тёмных? Благородства, порядочности и чистоплотности?

Подхожу к терминалу, ищу способ его активации. Никаких кнопок, рычагов, чёрный экран никак не реагирует на прикосновения. Никаких кабелей, проводов и их каналов от терминала в стены. Вмурованы в пол? Или это просто декоративная хрень, как ваза в углу комнаты? Нет! Устройство должно работать! Не поглазеть же на него приползали эти мразотники и приносили тут жертвоприношения. Ах, жертвоприношения!

Штыком рассекаю себе руку. Экран светится. Голос в моей голове, голос – мёртвый, равнодушный, как звон бокала, как пение меча – просит меня назвать абонента для связи. Абонент? Абонент – не абонент! Ах, вот что это значит! Их есть у меня! Вспоминаю инструкцию Духа того колдуна.

Некоторое время ничего не происходит. Лишь призрачное свечение этого Зеркала и мелодичное треньканье. Но вот свечение усиливается, складываясь в образ головы и верхней части лица человека, образ которого мне и передал уничтоженный мною колдун.

Образ некоторое время вглядывается в меня, удивляется, спрашивает:

– Ты кто? Как ты сюда попал? Как ты узнал обо мне?

Я бы и рад тебе ответить, но открываю рот, показывая его содержимое. Мелодичное пиликание и неживой голос говорит:

– Функция – подключена.

– …пожалуйста! – вдруг я слышу такое же – неживое – озвучивание моих мысленных слов.

Поняв, что это, что это – работает, затараторил, пока «функция» не отключилась:

– Мне некуда пойти больше! Я – в отчаянии! У меня ребёнок! Он погибает! Он проклят! Тот, добрый человек, сказал, что вы можете мне помочь, сказал, как найти Вас, до того как его казнили!

– Казнили? Кого? Кто тебе сказал, как меня найти? – встревожился колдун. Ну, а кто он, если не колдун?

– Я не знаю его имени! Нас вместе держали взаперти! Ребёнок – погибает! Помогите! – кричу я, складывая руки, делая ужимки, как Боза, когда убеждала допрашивающих её наёмников.

– Ты тупой? – сердится колдун. – Где вас держали? Где его казнили?

Отвечаю. Колдун встревожен. Кричит:

– А тебя отпустили? И ты сразу сюда примчался?

Блин, об этом я даже не подумал! Совсем безалаберно я подошёл к построению легенды прикрытия!

А колдун меж тем – смотрит куда-то вбок.

– Прошу вас! Помогите! Ребёнок же! Он же погибнет!

– Мне плевать на тебя и твоего ребёнка, урод! Ты привёл ко мне Чистильщиков!

И образ растаял в воздухе.

«Ну и кто из нас тупой?» – спрашиваю я у терминала, примериваясь к нему своим штыком. Я привёл к нему Чистильщиков? Сюда? Вот и сам он рассыпал собственную легенду прикрытия о бесконечных километрах между колдунами. Тут он! И я найду его. И вырежу из него код к его же Проклятию!

– Стоп! Не делай этого! – говорит тот же неживой голос, что включал мне «функцию». – Ваши действия приведут к порче оборудования.

– Да ты шо? – спрашиваю я неживой голос своим неживым голосом. Функция ещё функционирует.

– Остановитесь! Отмените своё решение! Это оборудование – уникально! Это единственный терминал внутренней связи Центра, – тараторит эта «функция».

– Уговори меня. – Пожимаю я плечами.

– Чего вы хотите? – спрашивает голос. Мне даже показалось, что я слышал нотки обречённости и отчаяния.

– Мне нужен этот, с которым я сейчас разговаривал, – требую я.

– С какой целью вы запрашиваете доступ к Оператору? – слышу я вопрос, который потрясает меня настолько, что я вылетаю «из себя», как выбитый хорошим ударом ноги.

Мир – привычно – меняется. И от этого многое становится понятным. А отголоски чужих знаний помогают мне многое понять.

Мёртвые колебания – это механизмы. Рукотворные, но живые настолько же, насколько живой мой штык. Энергия в них текущая – мёртвая энергия, к биоэнергетике никакого отношения не имеющая. Потому она и воспринимается – мёртвой. Но она – энергия. Бегу, умозрительно, от терминала, вдоль жил этих энергетических, с их низкими колебаниями. «Прихожу» в помещения, где имеются другие механизмы. Совсем мёртвые. В мёртвой спячке от недостатка энергии. Иду по той жиле, которая соединяла мой голос с этой… с этим, с «функцией». И – нахожу.

Помещение, полное механизмов. Почти все из них – мертвы. Почти все уничтожены физически. Нахожу коробку, по которой ещё течёт низкочастотная энергия.

– Привет! – говорю я этой коробке.

Мёртво-мыслящий разум – цепенеет. Зависает. Я вспоминаю, что помещение это называется серверная. А эта мыслящая, но не живая коробка – сервер. Вычислительная машина, наделённый функцией псевдоразумности.