Виталий Храмов - Темные тропы [litres с оптимизированной обложкой]

– Отстань от них, – вступилась Лилия, – это моя вина. Старалась детям – лучшее. Чтобы не стыдно было перед их друзьями, княжичами. А Светогор лишь посмеивался, обзывая их неженками.

– А сам только шёлк носил, – цедит сквозь зубы Горан, – говорил, что с него вши соскальзывают.

– И чулки шёлковые носил под штаны кожаные, – добавляет Огнянка.

– Цыц! – рявкнул Сирус. – Отца осуждать? Глупые ещё! Ты, Огонёк, пробовала часов двадцать подряд скакать верхом? Кожа ног чулком слезет. Не шёлковым. Вон, видишь, как Серая приноровилась? Только чулки под штаны и спасают. А у отца только шёлк и не горел на нём. Шёлк и кожа. Всё остальное истлевало за день. Любая ткань. А ты, Горан, ещё слезами горючими без чулок проплачешься.

– Так, пойдём и купим! – махнула рукой Огнянка. – Я как раз знаю одного мастера готового платья.

– Все мы его знаем, – буркнула Волчица. – Не я ли тебя к нему привела?

– Это он тебе этот костюм построил? – спрашиваю я у Серолапой.

Волчица вскинулась.

– А что? Как хочу, так и одеваюсь! Мне мнение стада баранов до…

– Ага, мужу твоему, будущему, как раз – по колено будет, – усмехаюсь я. – Хочу попросить тебя заказать у этого мастера пару таких же костюмов для Пламени. Девочка очень активная, рано или поздно нос себе расшибёт, запутавшись в подолах.

– Да! – закричала Пламя, вскакивая на сиденье повозки и вскидывая руки в небо. – Да! Ура! Я тоже буду ездить верхом, как Княжна!

– Ура! – кричал, захлёбываясь от восторга, Малыш, так же вскинув руки. Вот только – чему он радовался? Может, за компанию?

– Я – тоже хочу! – тихо говорит Лилия.

– После Живчика, – киваю я. – Верхом умеешь?

– Я – дочь Порубежного Смотрителя, сестра трёх Егерей, жена Порубежного Властителя, о чём ты? – лукаво улыбаясь, спрашивает Лилия.

– Мать и бабушка порубежных князей, – возвращаю ей улыбку.

А вот её улыбка погасла. И паническая молния взгляда на Сируса и Волчицу, едущих бок о бок. Но они растерянно переглядываются. И вот взгляд Лилии – уже гневный – уставился в Огнянку. Но девушка лишь разводит руками, а у Волка при этом потухает взгляд и опускаются плечи. И вот уже требовательный взгляд упирается в меня. Ну а я любуюсь особенностями архитектуры и в ус не дую. Бриться пора, кстати. Шарф уже за щетину цепляется, головой крутить неловко.

Так толпой и промотались до вечера. Портные были неинтересны мальчикам, оружейные лавки – девочкам. Спектакль бродячих артистов был интересен только Пламени и Малышу. В Банке глаза горели только у Волка и Огонька (всё же они – одна сатана, и чего девушка нос воротит?), да и те погасли от отказа в займе, в Доме наёмников – только у Лилии и Волчонка. Наспорились до посаженных голосов. В случае с Лилей – к лучшему, меньше детей смущать будет ночью. В лавке сладостей все проявили живейший интерес. Кроме меня. Мне, нежити, кровь и жизненная сила – сладость. При закупке продуктов на всю эту голодную ораву мальчики уже откровенно зевали. Пока не перешли к выбору напитков. Как многословно и красиво обсуждали особенности созревания и брожения винограда и ягод в разных садах разных княжеств! Более живо, чем у оружейников. Там молча смотрели, откладывали или расплачивались. А тут – чуть ли не стихи из них льются!

Вот и вечер. Пока готовился ужин, ребята очень живо интересовались особенностями ведения маневренной войны подвижными диверсионно-разведывательными подразделениями, действующими обособленно, но с опорой на конно-меха… (Что? Какие корпуса? Корпуса – чего?) и на глубоко сокрытую базу снабжения и отдыха.

При этом разговор плавно перетёк в ужин. В этом же, узком, составе. Только без малых детей, у которых закончилось «детское время», и потому их, с криками и рёвом, пришлось укладывать. Мою сказку на ночь для малышей Огнянка пересказывала за столом большим детям. Все дети любят сказки. Даже вымахав под потолок и едва проходя в двери.

Почему-то студенческое братство не пожелало больше гостить в этом доме, по крайней мере – пока в нём присутствует Хищная Клушка. Оказалось, так назвали то панно на уличной стене дома, у которого останавливаются прохожие. Как мне доложил Пашка, некоторые молодые люди и девушки всё же подъезжали к домовладению, но, увидев картину, узнав «Клушку», вскакивали обратно на коней или извозчика и укатывались дальше.

Так вот, с добавлением собеседников женского пола, тема дерзких рейдов по тылам вероятного противника не была завёрнута, а наоборот – развёрнута. Лилия нашла эту тему весьма близкой и знакомой, утверждая, что это – повседневная служба Егерей, просто переведённая на другой уровень, возведённая в другую кратность. С неизбежным «эффектом масштаба», то есть с усложнением всех составляющих и кратным увеличением самого числа влияющих на действо факторов и их взаимосвязей.

Вот эти самые составляющие, их явные и пока неявные преимущества и трудности и мусолили. Двигая по столу кубки, фужеры, чаши и приборы, хлеб и овощи, как фигуры в настольной игре. Пытаясь таким вот образом предугадать будущее развитие событий.

Ребят, особенно Волчонка, неплохо натаскали в теории вождения войск. Потому незаметно игра преобразилась. Мы, все, подкидывали ему «сложности». С вопросом: «А если будет вот так»? И – подкидывали вводные. А княжич старательно морща лоб и потея, пытался выкрутиться из положения, в котором оказался по нашей прихоти. Фактически он оказался в положении «один против всех». Но не возмущался. Понимая, возможно, что эта игра – не очень-то и игра. И у него совсем недурно получалось.

– Гладко было на столе, посмотрим, как это будет всё ощущаться и воплощаться в Пустошах, – опять сдал меня с потрохами УМник. Но теперь поздно делать «упс!» – надо нагонять пафоса.

Тем более что я, вдруг для себя, понял, что такой уровень стратегической сложности для меня – чужд. И если в уровнях счисления отрядов до тысячи уверенно себя чувствовал, и мне казалось всё это не сложнее, чем провести утреннюю разминку, то с кубками и чашками, символизирующими тысячные полки, чувствовал себя сильно неуверенно. Потому как имелась стойкая уверенность, что там начинают работать другие законы счисления, тот самый «эффект массы», которые мне не были интуитивно понятны, как мне всё понятно в случае с поединком или в бою малым отрядом.

Хотя, с другой стороны, и эта интуитивная уверенность в моих тактических умениях могла оказаться и пустой самоуверенностью. Сколько раз уже моя уверенность в себе оборачивалась постыдными ошибками?

Всё же очень жаль, что все эти обрывки знаний оказались в беспорядке раскиданы где попало. Как листы одной книги с выдернутой нитью, что сшивала их в корешок. А расшнурованный том ценнейшей книги после этого, возможно, что и вся библиотека, был сброшен с башни в ров под ноги осаждающего войска, потоптан, подпалён, затушен грязной водой, перемешан ветром и ногами. А потом – обрывки листочков были собраны в кучу безо всякой системы. И теперь совершенно невозможно понять, не то что где следующая страница крайне ценного обрывка текста, а вообще – из какого тома? Это вообще – откуда? Про что это? Руководство ли это к действию и сложение опыта поколений, сын ошибок трудных, либо – наоборот – как раз и описание того, что именно вот так делать совершенно нежелательно?