Дилан Фэрроу - Безмолвные [litres]

Кеннан вздыхает, словно читая мои мысли.

– Вода уже имеет желание течь, но она также обладает способностью принимать любую форму, которую ты ей придаешь, в отличие от воздуха, который уплывает, или земли, которая от природы застенчива и сопротивляется изменениям. Благословение – акт изменения того, на что способен мир вокруг. Вода – самая легкая стихия для управления, – она говорит так, словно это обычные факты, такие же простые, как голубое небо, – даже самые ничтожные из бардов способны справиться с этим, – она прислоняется к стене пещеры, – к счастью, ты сильно понизила планку моих ожиданий, – она делает паузу, – погрузись в воду.

Я нервно подхожу к краю. Она хочет, чтобы я нырнула в водопад? Течение выглядит смертельно опасным, а я даже не умею плавать…

Я поворачиваюсь к ней, на моем лице, вероятно, читается явный ужас, потому что она смеется.

– Нет, не тело. Погрузи свой разум в воду. Почувствуй, что он ощущает. Заставь воду расступиться. Заставь ее сделать то, что она уже хочет сделать – освободить место. Подчиниться твоим прикосновениям.

Пока Кеннан объясняет, ее лицо преображается. Исчезает ее обычная суровость, и на ее месте появляется что-то другое, почти напоминающее мягкость, как будто она говорит о старом друге, а не о водопаде. Но это скоро проходит, и она снова хмурится.

Я хмурюсь в ответ, сначала на Кеннан, а потом на водопад, но оба игнорируют меня. Наконец я делаю глубокий вдох.

Если даже самый ничтожный бард может это сделать, так ли это трудно?

Время проходит странно быстро, и усталость берет верх.

Кеннан устраивается в укромном уголке пещеры, пока я пытаюсь разделить воду. Простая попытка закончить одну мысль ощущается, будто я должна вытащить ее на поверхность темного болота. Большую часть времени она выскальзывает и падает обратно на дно, теряясь в темной воде.

– Еще раз.

Ее голос – как гвозди, вбиваемые в основание моего черепа; я слишком устала, чтобы думать.

– Я с тобой разговариваю, крестьянка, – ее губы изгибаются. – Еще раз.

– Вы говорите, что вода так впечатлительна, – мой голос слышится как шепот, я хватаюсь за раскалывающуюся голову. Голос отдается эхом в пульсе воды, твердом биении, которое я не в силах контролировать, – но то, что она – нечто текучее, не делает ее послушной.

– Неужели? – любопытство расцветает на лице Кеннан. Она по-прежнему хмурится и скрещивает руки на груди, но я вижу, как расслабляются костяшки ее пальцев. – Бросаешь вызов моему опыту, крестьянка? Неужели твои десять минут опыта дают тебе такое богатство знаний, в которые я почему-то не посвящена?

– Конечно, нет, – я стискиваю зубы, чтобы звук воды не одолел меня, – я просто…. – а что, если я все неправильно поняла? Я смотрю на поток падающей воды, чувствую ее силу, когда она ускользает от меня. Образы Астры проносятся в голове: толпа людей, кричащих и толкающих друг друга при появлении бардов. Притягиваемые грациозной силой, с которой двигаются их тела.

– Если я не смогу заставить воду изменить курс… – бормочу я. Мои пальцы сжимают иглы, спрятанные в карманах. В конце коридора нависают рыхлые куски большой скалы, едва держащиеся под потоком воды, бегущей по ним. Я стучу, стучу, стучу иглой, стук в моей голове соединяется с шумом воды, когда я перевожу идею в слова.

– А что, если у нее был стимул двигаться? – я подхожу ближе, пока не оказываюсь прямо под скалой, и провожу пальцами по воде. Я представляю себе громкий раскат грома, приносящий живительный дождь, который барды принесли в Астру, изменив фокус внимания толпы, которая замерла, чтобы посмотреть вверх и засвидетельствовать чудо.

Кеннан задыхается, и я чувствую, как ее ногти впиваются в мою шею, дергая меня назад. Я кричу, шатаясь и падая на колени.

Но над моей головой громко раскатывается гром. Туча продолжает расти, и кусок скалы, под которым я была, врезается точно в то место, где я стояла, преграждая течение воды.

Я в ужасе отползаю в сторону, и вода катится по обеим сторонам скалы, меняя курс и брызгая мне под ноги.

Я это сделала.

По крайней мере, я так думаю.

– Ты пытаешься покончить с собой? – разъяренное лицо Кеннан выводит меня из транса. Ее щеки пылают, и она что-то вытирает с рук. Мою кровь? – Ты глупая, безрассудная.

– Но я это сделала, – я даже не пытаюсь подняться с мокрой земли. Я наслаждаюсь, позволяя прохладной воде успокоить боль в висках. Смех вырывается из меня, когда я вижу зияющую дыру, оставленную камнем. – Я… Я сделала это!

– Чуть не убив себя в процессе, – ярость в ее голосе пугает меня, – ты должна научиться держать себя в руках. Если ты не можешь контролировать себя, то не можешь надеяться контролировать что-то еще, – она показывает на водопад. – Цель состояла не в том, чтобы вызвать обрушение скалы. Ты должна была сосредоточиться на воде.

– Сделать это по-другому не получалось, – я выдерживаю ее взгляд и встаю, чувствуя себя храброй. В ярости Кеннан есть что-то еще, похожее на страх. Я пытаюсь понять его, возможно, здесь нужен иной образ мышления.

В мгновение ока Кеннан оказывается рядом, ее когтистые пальцы тянутся ко мне, готовые вырвать мой предательский язык. Я вздрагиваю, готовясь к ее возмездию.

Звук хлопков прорывается сквозь наше напряжение и заставляет Кеннан замереть, ее руки в сантиметре от моей шеи.

Кто-то здесь… аплодирует?

Из тени пещеры выходит фигура.

Катал.

– Браво, Шай, – он улыбается мне, – на меня это произвело должное впечатление.

Кеннан молча отстраняется, она убирает руки за спину и кланяется. Катал хмуро смотрит на нее. Я падаю на колени, слишком усталая, чтобы стоять.

Катал оценивающе смотрит на водопад. Его элегантная одежда и острые глаза мерцают на свету.

– Благодарю вас, Кеннан, за то, что уделили мне время, – говорит он, – но полагаю, ваши услуги больше не требуются.

Кеннан пытается возразить, но Катал делает шаг вперед, полностью сосредоточившись на мне.

– А теперь, если вы будете так добры, я хотел бы поговорить с моим новым бардом наедине.

Он знает. Знает, что я пробралась в комнату Найла.

И он слышал, что я проваливаю тестирование. Он понимает, что совершил ужасную ошибку. Он, наконец, видит правду – я не одарена, а проклята – и теперь я заплачу за это. Меня вышвырнут или показательно накажут.

Он еще думает, не казнить ли меня.

Я не могу перестать дрожать. Я потираю руки, стараясь сохранять спокойствие, и иду за Каталом. Чем дальше мы продвигаемся, тем оживленнее становится в замке, слуги и стражники снуют туда-сюда. Они нервно поглядывают на проходящего мимо Катала, словно опасаясь, что он может оценить их работу. Ясно, что я не единственная на грани нервного срыва.