Дилан Фэрроу - Безмолвные [litres]

Катал замедляет шаг, когда к нам приближается камергер, заламывая руки и говоря что-то. В нескольких шагах позади я слышу их разговор, но это, кажется, не беспокоит Катала. Спокойствие не оставляет его ни на секунду, как обычно.

– Это просто ужасно, ваша светлость, – камергер почти обезумел, – за все мои годы я никогда не видел такой пыльной галереи!

– Уверен, это абсолютная трагедия. Однако меня больше интересует вопрос нашей безопасности, – отвечает Катал, – в рапорте, который мне дали, говорилось, что наших охранников будет недостаточно.

– Для таких больших свит, как свита посла Рихтера и архиепископа, да, – отвечает камергер, все больше волнуясь, если это вообще возможно, – у нас просто не хватает охраны для праздника такого масштаба!

– Силы извне, – предлагает Катал, – обычных кандидатов должно хватить.

Камергер театрально кланяется и уходит. Катал оглядывается на меня, обезоруживающе улыбаясь.

– Испытания и невзгоды, связанные с тем, чтобы устроить бал для иностранных сановников, – он смеется. На мгновение я забываю, что у меня могут быть большие неприятности.

Мы достигаем цели слишком быстро, и мои опасения снова накатывают на меня волной. Замок, похоже, может расширяться и сжиматься, или, может, мое волнение заставляет время мчаться вперед. Прежде чем я успеваю собраться с мыслями, перед нами открывается массивная дверь.

– Пожалуйста, устраивайтесь поудобнее, – Катал жестом приглашает меня пройти дальше, когда я переступаю порог гостиной. Потолок представляет сложный стеклянный купол, который, кажется, заманивает золотой солнечный свет в комнату. Элегантные оранжерейные орхидеи, расположенные вокруг зон отдыха, дополняют иллюзию, что мы сидим на открытом воздухе.

Мой взгляд обегает пространство, я пытаюсь понять, где мы находимся, стараясь не отвлекаться на великолепие.

– Спасибо, – я слегка прикусываю губу и опускаюсь на одну из подушек. Она такая мягкая, что мне хочется раствориться в ней. Через купол над головой я вижу, что облака приобрели розовый оттенок. Должно быть, я весь день боролась с водопадом.

– Сначала о главном, – говорит он, – у меня к тебе очень важный вопрос, Шай, если ты позволишь, – Катал, с серьезным выражением, грациозно усаживается напротив. Я напрягаюсь, готовясь к неизбежному. Ты – сплошное разочарование, Шай. Подделка . – Ты любишь оливки? – спрашивает он. На его губах играет легкая улыбка.

Я так поражена, что чуть не подскакиваю.

– Я не уверена, что пробовала, – неловко отвечаю я.

– Нам придется это изменить, – говорит он. Я слегка дрожу, не зная, как себя чувствовать. У меня неприятности или нет? – У тебя есть любимая еда? Я могу послать за ней. Ты, должно быть, голодна.

– Голодна, – я хмурюсь, что делает его улыбку шире.

– Не стесняйся просить все, что хочешь. Для меня большая честь предоставить это тебе, – говорит Катал, – может быть, утка? Лосиный сыр? И то и другое?

– И то и другое?

– И то и другое, верно, – он дважды хлопает в ладоши, и слуга, прячущийся поблизости, убегает.

Он по-мальчишески улыбается мне.

– Я знаю, что ты смеешься надо мной, Шай. Я это ценю.

– Теперь мне интересен этот лосиный сыр, – признаюсь я.

– Любопытство и чувство юмора, – Катал смеется, – редкие черты характера у барда. Держись за них.

Мои брови взлетают вверх. Равод утверждал обратное. Я прикусываю язык, чтобы не спросить почему. Равод также сказал мне быть осторожной с Каталом, но я начинаю сомневаться и в этом тоже. Общество Катала – самое приятное, какое можно найти в замке.

– Милорд, зачем вы пригласили меня сюда? – выпаливаю я. Не знаю, имею ли я в виду именно эту минуту, или здесь скрывается более важный вопрос – почему он вообще поверил в меня, считая, что из всех претендентов именно я могу быть бардом.

Появляется слуга с подносом, полным гладкого коричневого миндаля, блестящих оливок, влажных сыров, разноцветных фруктов и всевозможных деликатесов, которые я никогда не ела. Он кланяется, ставит перед нами поднос и уходит.

– Мне кое-что пришло в голову, – говорит Катал, и я нервно сглатываю. Мне хочется проглотить еду, но горло сжимается от страха. – Я внимательно наблюдал за твоим тестированием. Я, мягко говоря, недоволен.

Мне вдруг становится так не по себе, что я боюсь разрыдаться.

– Я… Простите, – говорю я, собираясь с духом.

– Что? Не надо извиняться. Я не сержусь на тебя. Меня не устраивает, как Кеннан проводила твои тесты.

– Мои тесты? Как? – у меня бешено бьется сердце. Возможно, эта встреча – обсуждение не меня, а Кеннан. Видел ли он, какой жестокой она была?

– В своих ежедневных отчетах она писала, что твои таланты в лучшем случае скудны, – продолжает он, – но я считаю, что это ложь.

Я молча смотрю на него. Когда я больше не в силах смотреть ему в глаза, отвожу взгляд и понимаю, что в комнату вошла Имоджен и начала тихонько вытирать пыль с пьедестала, на котором стояла богато украшенная статуя. Я вздрагиваю, когда вижу ее лицо. Она слегка подмигивает мне.

Катал спокойно наблюдает за мной.

– Во время последнего теста я заметил, что Кеннан сделала многое, чтобы подкосить тебя, – по-моему, это преуменьшение, – в пещере я видел это своими глазами. Знаю, что она делала с тобой.

Я молчу, внимательно наблюдая за Каталом. Крошечная обезоруживающая улыбка продолжает играть в уголках его рта. Катал так отличается от всех остальных в замке. Он открыт и честен, в то время как остальные замкнуты, враждебны. Мои глаза обжигают непрошеные слезы, и я вспоминаю пари, резкие слова Равода, когда я только приехала, и ненависть в глазах Кеннан.

– Не понимаю, – я хмурюсь.

Катал машет рукой. Имоджен выскальзывает из комнаты, и мы снова остаемся одни.

– Кеннан выполняла контрблагословение, – говорит он.

– Что?

– Она притворялась, что пьет чай, чтобы скрыть движение губ, но с того места, где я стоял, было очевидно, что она делает. Она делала свои благословения, чтобы помешать тебе пройти тест. Довольно искусно, но это к делу не относится. Похоже, ей угрожает твой дар.

От того, что он говорит, у меня внутри все переворачивается. Возможно, Катал все еще верит в меня, но Кеннан была не просто жестокой, она намеренно заставила меня потерпеть неудачу. Не знаю, злиться ли на нее или бояться того, что это означает для нее или для меня. Мне не следует переживать из-за того, как она относится ко мне, но это все-таки вызывает у меня дрожь беспокойства. Будет ли она наказана?

Катал откидывается на спинку дивана.

– Расслабься, Шай. То, что ты смогла сегодня сделать, показывает, насколько лучше ты владеешь даром, чем доносила Кеннан.

– Знаю, что Кеннан не очень-то меня любит, но зачем ей это делать?