Джосайя Бэнкрофт - Король отверженных [litres]

– Вообще-то, я хотела взглянуть на Колизей, – сказала Эдит.

Капитан Уинтерс улыбнулась молодой девочке в балетных туфлях, которая остановилась, чтобы посмотреть на нее. Вскоре гувернантка оттащила девочку за руку.

Хейст пожевала сигару. Она погасла несколько минут назад, и Джорджина даже не попыталась зажечь ее снова.

– Неужели? Колизей? Я не понимаю, зачем он тебе. Драки унылы, а пиво несвежее. Почему ты хочешь туда пойти?

Эдит не могла внятно объяснить, что хочет обыскать Колизей, потому что это ее последняя, лучшая надежда найти друга. Она не могла признаться себе, что перспектива найти Тома на арене кровавого спорта была более счастливой, чем мысль, что он изгнан на Черную тропу в клобуке. А потому она сказала полуправду:

– Похоже, ходам здесь приходится нелегко. Их вешают на солнце, расстреливают на площади, а на головы надевают ведра. Мне плевать на битвы на арене. Я просто хочу знать, как обращаются с ходами. Они все выживают на объедках и спят на тряпках или за ними присматривают?

Хейст скрестила золотые руки на груди и ухмыльнулась, продолжая сжимать в зубах мокрый огрызок сигары.

– Ты становишься настоящим гуманистом.

Эдит стало стыдно оттого, что она больше беспокоилась об одном человеке, чем о целой касте. Она улыбнулась, чтобы скрыть вину.

– Потом можем пойти и спеть песни о задницах, если пожелаешь.

Лицо Джорджины просветлело.

– Отлично! Сами-то они петь не умеют.

Чем ближе они подходили к Колизею, тем более странным он казался Эдит. Кроме огромных размеров и благородной формы, от былой славы университета почти ничего не осталось. Из-за высоких заложенных кирпичами окон и зарешеченного портика когда-то величественное строение выглядело обветшалым. Охранники у входа даже не пытались остановить банду мальчишек, которые с помощью перочинного ножа портили основание массивной колонны. Эдит и Джорджина достигли подножия широкой лестницы в ту самую минуту, когда полубессознательного пьяницу утащили с арены. Двое стражников вытащили его за подмышки и с возгласом «раз-два – взяли!» швырнули с верхней ступеньки. Если бы Эдит чуть медленнее отступила в сторону, она рухнула бы на брусчатку вместе с ним.

– Строго говоря, женщинам вход в Колизей запрещен, – сказала Хейст, отдавая честь охранникам. – Но для меня они делают исключение.

– И почему же?

– Потому что я настойчивая.

Вестибюль Колизея оказался весьма велик, при желании в нем можно было возвести целый ангар. Под сводами гуляли отзвуки птичьего пения и радостных криков, доносившихся с арены. На полу было достаточно мусора и пивных помоев, чтобы образовать подобие болота. Это было отвратительное место, и Эдит задалась вопросом, не было ли ужасное слепое пятно Сфинкса результатом хаоса, а не заговора.

– Можно одолжить пуговицу? – спросила Хейст, указывая на медный ряд на рукаве шинели. Просьба слегка сбила Эдит с толку, и Хейст добавила: – Я хочу кое-что показать. Ты получишь ее обратно.

Эдит оторвала пуговицу, уже предвкушая, что скажет Байрон, когда обнаружит пропажу, и протянула Джорджине.

– Некоторое время назад местные мальчишки изобрели игру под названием «Удар и корзина». – В центре вестибюля Хейст подняла взгляд на капители колонн, где в спутанных гнездах сидели голуби и сороки. – Есть несколько правил, но не обращай на них внимания. Вот самое интересное. Смотри. – Хейст подбросила пуговицу высоко в воздух. Черно-белая вспышка метнулась вниз с колонны, перехватив сверкающий диск в высшей точке. Сорока поймала пуговицу клювом и отнесла обратно в гнездо, а Эдит с изумлением наблюдала за ней.

– Впечатляющий трюк. Очень внушительно. Но как вернуть пуговицу обратно?

– Ну, сначала тебе нужно взять в аренду пятидесятифутовую лестницу, а потом… – начала Хейст, но Эдит остановила ее, добродушно толкнув в плечо. – Так это и есть Колизей. Ты достаточно насмотрелась?

– Мы еще ничего не видели! А как насчет жилых помещений?

– Ты хочешь посмотреть спальню?

– Ну если тебе это удастся. Я имею в виду, довольно впечатляюще, что стражники позволили тебе войти в вестибюль и играть с птицами…

Джорджина закатила глаза:

– О, ты хорошо умеешь добиваться своего, не так ли? Ладно. Пойдем.

Вход в спальню находился в конце короткого, но переполненного людьми коридора. Эдит насчитала дюжину солдат в темных мундирах и фуражках с короткими полями, каждый был вооружен пистолетом и саблей. Они охраняли огромные двери, украшенные железными скобами и панелями из темной дубленой кожи, на которых были вытиснены благородные профили мужчин и женщин, – Эдит приняла их за ученых и философов. Аскетичные лица испортили нарисованными усами, повязками на глазах и арлекинским гримом. Над дверями на мраморной притолоке красовалась надпись. Некоторые буквы были стесаны до основания. То, что осталось, гласило: _КТО_ _ _ЗА_.

Хейст приветствовала каждого охранника в коридоре. Она расспрашивала о женах и детях, часто называя их по именам, и делала замечания об их развлечениях, отличиях и праздниках. Потом она пошутила о том, что толстеет, и ударила себя по идеальному золотому животу, который зазвенел, как цимбалы. Мужчины рассмеялись. Они, несомненно, ее обожали. И когда Хейст представила капитана Уинтерс, это обожание тоже сыграло им на руку. Никто не обратил внимания на то, что она женщина, хотя возникло несколько вопросов о ее корабле. Как он мог двигаться так быстро? Какова максимальная скорость? Насколько велика команда? Эдит довольно смело отвечала на все вопросы, иногда выдавая впечатляющие истины, иногда – пугающие выдумки.

Затем сержант с отеческой заботой на лице и соответствующим брюшком, которого Хейст назвала Бертоном, заметил:

– О, и мы нашли туннель.

– Вы нашли туннель? – повторила Хейст, и ее лицо вытянулось от недоумения.

– Да. Вообще-то, сегодня днем мы его затыкаем, – сказал сержант Бертон. – Помнишь, у нас были проблемы с мальчишками из Фалд? Помнишь, как время от времени мы находили одного из них бродящим по спальням?

– Я думала, это случилось только однажды, – сказала Джорджина.

– Нет, – с печальным смешком ответил Бертон. – Нет, гораздо больше одного раза. Мы не могли понять, как они это делают. Сначала мы предположили, что кто-то из нас берет взятки. Но ничего подобного. Никто не был настолько глуп, чтобы сделать это во второй раз после допросов генерала, а оно случилось шесть раз. Шесть раз! И это только считая те случаи, когда мы их ловили. Как бы то ни было, оказалось, что Фалды использовали туннель снаружи, чтобы попасть в спальни.

– А сколько ходов сбежало? – спросила Эдит.

– Ни одного.

– Существует туннель, ведущий наружу, и никто не сбежал? – Она не верила ушам.