Туи Сазерленд - Отравленные джунгли [Wings of Fire, Book 13: Poison Jungle ru]

Ива моргнула, глядя на сжатый кулак собеседницы, а затем потянулась и взяла его в свои лапы. От прикосновения тёплой и нежной, словно листья папоротника, чешуи Росянка невольно расслабила когти, ощущая, как бьётся сердце Ивы: куда спокойнее, чем её собственное.

– Ш-ш-ш, – шепнула та, – ты не должна бороться за будущее прямо сейчас. Просто будь здесь. Дыши.

Таких слов Росянка прежде ни от кого не слышала. Первым порывом было с фырканьем заявить, что дыханием она занимается довольно давно и вроде бы неплохо получается, но нечто во взгляде Ивы не позволило ответить насмешкой.

Они стояли молча. Изящное крыло Ивы почти касалось Росянки – словно бабочка, зависшая над листом. Интересно, сознаёт ли бабочка это не-касание так же остро, как лист? Сердце забилось медленнее, а может, это у Ивы быстрее, но в конце концов они застучали в унисон.

– Тебе не кажется, что «биться» – ужасное слово? – задумчиво произнесла Ива. – То, что сердце делает в груди, драконы обычно так и называют, но я не чувствую ничего такого. И не стучит оно, и не тук-тукает – всё какие-то неудачные слова, слишком барабанные. Найти бы что-нибудь помягче, нежнее…

– Для двух душ, которые находят друг друга? – тихо выдохнула Росянка, боясь разрушить очарование волшебства.

– Я надеюсь, – застенчиво улыбнулась Ива, глянув искоса.

Росянка не знала, что ответить. Мать, скорее всего, велела бы столкнуть чужачку в пруд и орать про Древесные войны и месть. Напомнила бы, что Росянка должна выйти замуж за Мандрагора и произвести на свет новое поколение сверходарённых драконят, которые уничтожат врагов. Нет ничего важнее возмездия, о чём тут вообще говорить?

Однако Белладонна лгала, а Ива была единственной, от чьего вида у Росянки внутри всё начинало сиять и искриться. Она скользнула крылом по крылу новой знакомой.

– Знаешь, я приняла решение!

– Какое?

Прокашлявшись, Росянка торжественно объявила:

– Я решила в твою честь пощадить эту злокозненную бестию, лягушку.

– Ой! – хихикнула Ива. – А я только что решила сидеть у пруда, пока лягушка не выберется на берег, а потом прикончить её для тебя.

– Что?! – не удержавшись, рассмеялась в ответ Росянка. – Никто и никогда ещё не предлагал прикончить лягушку в мою честь!

– Ну, никто и никогда ещё в мою честь не сохранял лягушке жизнь, – заметила Ива. – Беспрецедентное великодушие с твоей стороны!

– Да, я такая! Очень бесцен…предентная.

– А ты не хочешь жить с нами? – выпалила Ива. – Станешь настоящим листокрылом, встретишься с королевой Секвойей и забудешь про войну с ядожалами… и мы будем видеться каждый день!

То был первый раз, когда она предложила, но далеко не последний. Почти каждую встречу Ива вновь и вновь уговаривала Росянку переселиться в их деревню и научиться жить в любви и согласии, как полагается миролюбивому дракону. Конечно, куцекрылами она своё племя никогда не называла и очень не любила это слово.

Однако каждый раз Росянка была вынуждена отказывать.

«Нет, у меня есть цель!»

«Нет, я нужна своему племени! На самом деле я и твоему нужна, хоть вы и не хотите этого признавать».

«Нет! Сначала я должна спасти мир!»

– Прости, – ответила она в тот первый раз. – Я не могу.

Ива отвела взгляд, огорчённо повесив крылья. Росянка схватила её за лапу, не дав отстраниться.

– Мы увидимся снова? – спросила она. – Может, завтра вечером… и послезавтра, и послепослезавтра, и послепослепослезавтра? Я могу незаметно улизнуть от родителей – это легко.

Ива вновь рассмеялась, а в следующую встречу подарила Росянке лягушку из нефрита. «Наш знак, – сказала она. – Так я пойму, что ты здесь. Поставь её на скалу, и я приду».

За последующие четыре года Росянка убедила мать, что даже самые юные дракончики должны узнать о куцекрылах, не дожидаясь, когда им исполнится четыре года. Однако Белладонна никогда не брала её на встречи с королевой Секвойей и даже совету не рассказывала, о чём велись беседы. Она запретила дочери бывать в чужой деревне, даже разговаривать с ними, и вообще считала, что та подозрительно много интересуется соседями, и терпеть не могла слышать о них.

Поэтому Ива оставалась тайной Росянки.

Они никогда не разлучались так надолго, как сейчас. Росянка предупреждала, что задание может затянуться. Однако оно затянулось сверх всяких ожиданий, и листокрылая не сказала Иве, куда и зачем отправляется.

Заморосил дождик, просачиваясь сквозь листья, что были над головой, густой туманной дымкой. Росянка не знала, сколько времени прошло. В кронах деревьев виднелась единственная луна. Придёт ли Ива вообще сегодня? Может, она перестала следить за лягушкой?

Наконец тени в зарослях вокруг пруда шевельнулись, одна из них скользнула на высокий валун, а затем спустилась под лунный свет, превратившись в силуэт единственного дракона, которого Росянка мечтала увидеть.

Она слетела с дерева прямиком в объятия Ивы.

– Тебя не было целую вечность! – упрекнула Ива, сжимая её лапы в своих. – Мне столько надо рассказать! Я ждала, ждала и каждую ночь проверяла валун, и это было ужасно… Не хочу больше расставаться так надолго! Уже боялась, что Белладонна узнала о нас. Я планировала спасательную операцию: прорваться сквозь барьер, раскидать всех ядокрылов, разнести твою тюрьму в щепки и бежать с тобой на свободу! Скажи, разве не героический план?

Росянка ласково обвила её хвост собственным.

– Отличный, героический, романтический… но совершенно ненужный. Ты ведь знаешь: Белладонна не может меня запереть, даже если захочет.

Она мысленно углубилась в почву вдоль корней, нашла, что искала, и вырастила кустик фиалок. Нежные и изящные, они расцвели ярким пурпуром у самых лап Ивы.

– Показушница, – тепло улыбнулась подруга.

Благодаря цветам, которые Росянка выращивала для неё последние три года, прогалина, где они встречались, успела стать самым красочным местом во всех джунглях.

– Так чем же ты была так занята? Мне снился ужасный кошмар, будто ты вышла из леса драться с Осой! Всё было как наяву, я даже хотела рассказала сон королеве Секвойе, хотя она уверена, будто Белладонна не станет подвергать опасности всех нас… предупредит… Что? – Голос Ивы дрогнул, когда она увидела взгляд Росянки. – Ты ведь… Не может быть… – и прижала лапы ко рту. – О нет!

– Да, я улетала, – призналась Росянка, – но вернулась же. Волноваться не о чем.

– Ты ведь была осторожна, правда? Тебя никто не видел?

– Мы… были осторожны, – выдавила Росянка. – То есть…

– Ты была не одна? – перебила Ива. – Кто «мы»?