Джастин Колл - Мастер печали [litres]

Он внял собственному совету, и, когда его взгляд приковала темно-синяя рубаха, он первым делом поднял ее и приложил к шее воротник. В ту же секунду перед глазами все расплылось, дышать стало тяжело и возникло непреодолимое желание вылить на себя ведро воды. Через некоторое время ему удалось найти белую рубашку, которая не производила впечатления грозного артефакта. Аннев осторожно просунул голову в ворот и, не ощутив никакого магического эффекта, смело натянул рубаху на себя.

Вдруг до него донеслось эхо чьих-то голосов. В центре зала кто-то находился.

«Это же Тосан с Нарахом!»

Аннев и забыл, что эти двое отправились в Хранилище за жезлом.

Он нырнул в проход, заставленный различными флаконами, и спрятался за полкой, на которой стояли в ряд банки с полупрозрачной оранжевой жидкостью. Затаившись и стараясь не дышать, он наблюдал сквозь щелочку за двумя ссорящимися мужчинами, которые шли в его сторону, то и дело останавливаясь.

– …И задавать вопросы, – гремел Тосан. – Если на то воля Одара, жезл проявит свою силу.

Аннев видел, что они продвигаются по проходу, который ведет к двери.

– Старейший Тосан, разве так рассуждает человек веры? Разве возможно, чтобы Одар…

– Я старейший из древних, мой долг – защитить Академию и людей, – оборвал его Тосан, в руке которого поблескивал гладкий жезл из черного камня. – И для этого я готов сделать все, что нужно. И все что угодно. Вам ясно?

Снаружи что-то громыхнуло, пол задрожал, и с древних полок дождем посыпалась пыль. Банки задребезжали, и Аннев пригнулся. А когда снова поднял голову, Нарах с Тосаном стояли к нему спиной, глядя на дверь.

– Так и быть, – пробормотал Нарах. – Но не вздумайте использовать его здесь, иначе от Хранилища ничего не останется. В архивах говорится, он сжигает камень так же легко, как дерево или плоть. Если вас никак не отговорить от этого безумия – хотя бы творите его вне этих стен.

– Я что, по-вашему, похож на идиота?

Тосан пошагал к двери, Нарах в своей смешной пузырящейся рубашке засеменил следом. Аннев, чтобы не терять их из виду, выскользнул из своего укрытия. Он увидел, как Нарах вставил в скважину блестящую палочку, что-то над ней пошептал и быстро вынул. И снова Аннев ощутил под ногами знакомую вибрацию. Две половины гигантской двери поползли внутрь, и Нарах посторонился, пропуская Тосана. Уже на пороге древний вдруг обернулся – и его глаза впились в Аннева.

Двери с грохотом замкнулись. Аннев, хоть и был в плаще из драконьей кожи, дрожал всем телом. Опасаясь, что Тосан его заметил, он помчался по проходу, который оказался неимоверно длинным, и лишь через минуту рискнул остановиться и прислушаться. В Хранилище стояла тишина – никакого бряцанья и скрежета секретных механизмов, открывающих здоровенные двери из железного дерева. Скорее всего, Тосан его попросту не увидел, а если и увидел – то решил, что сейчас есть проблемы поважнее.

Но стоило Анневу сделать еще несколько шагов, как все тревожные мысли разом вылетели у него из головы.

Перед ним стоял огромный, футов двадцати в диаметре, бассейн, наполненный тем самым жидким светом, что просачивался в его камеру.

«Это искусственная пещера, – подумал Аннев, – потому что в природе таких пещер не бывает».

Жидкость в бассейне вела себя как живая: шла рябью, как ей заблагорассудится, вздымалась и опускалась, переливаясь через край бассейна и струясь по канавкам, вырубленным в полу вдоль каждого десятого ряда. Кое-где канавки треснули, и создавалось впечатление, будто на полу раскинулась гигантская золотистая паутина.

Аннев взирал на это чудо с раскрытым ртом, но вдруг сияние приобрело кроваво-красный оттенок, и он вспомнил, что всего несколькими этажами выше идет настоящая резня.

«Содар тоже где-то наверху. Он вернулся за мной, и теперь Тосан его казнит. Я не могу его бросить… и прятаться вечно здесь тоже не могу».

Аннев выругался, в очередной раз проклиная себя. Ну почему он не остался в Баноке? Почему не ушел с Содаром, когда тот предлагал? Однако прошлого не вернуть, а в настоящем Содару нужна помощь, так что пора отсюда выбираться.

И в первую очередь неплохо бы подумать об оружии.

Аннев бросился в проход, который приметил ранее. Кинжалы, дротики, молот, трезубец, двуручный клинок в виде полумесяца – взгляд скользил по полкам в поисках чего-нибудь более подходящего и наконец остановился на длинном мече, висевшем на черном поясе. Аннев вынул его из ножен и хорошенько осмотрел.

Фламберг. Отличная сталь. Острый клинок. Аннев сосредоточился, пытаясь почувствовать, есть ли в нем магия, и уловил то же ощущение тепла и света, что исходило от фонаря с фениксом. Тогда он представил себе, как клинок начинает разгораться и вот уже ярко светит, словно маяк в ночи… но сталь по-прежнему оставалась темной и холодной. Аннев пожал плечами и вложил волнистое лезвие назад в ножны. Застегнув ремень на поясе – тут пришлось изрядно помучиться, орудуя лишь одной рукой, – Аннев направился было за топором, но, сделав пару шагов, остановился.

«Что я делаю? Я ведь не могу пользоваться одновременно и мечом, и топором… если только не найду себе вторую руку».

Через несколько минут поисков на глаза ему попались две полки, на которых лежали магические протезы: три кисти, две ноги, ступня и правая рука с плечом, предплечьем и кистью. Ничего подходящего.

«Теперь моя левая совершенно бесполезна», – с грустью подумал Аннев.

Его последняя надежда рухнула. Если уж в Проклятом хранилище нет магического протеза, где же еще его искать? Но времени на то, чтобы себя жалеть, у Аннева не имелось. Главное, что стоило сейчас сделать, – это найти выход из Академии и как-то умудриться не умереть в ближайшие двадцать четыре часа.

«А вдруг и для левой руки тут что-то да отыщется», – подумал он.

Вернувшись к полкам с оружием, он еще раз тщательно осмотрел их содержимое. Ничего. Он перешел к соседнему ряду, где наткнулся на броню.

«Нужны наручи… или щит».

Аннев поспешил к стеллажам и увидел на длинном крюке странный металлический диск. Для баклера он выглядел слишком великим, для полноценного щита – слишком малым. Выпуклую поверхность диска украшало изображение молнии. Аннев снял его с крюка, сунул культю в ремни и как следует затянул. Пусть за ручку он ухватиться и не мог, но для врага он теперь оказался менее уязвим.

«Ну, кажется, готов», – подумал Аннев, совершенно не чувствуя себя готовым. Он помчался по проходу в направлении двери. На пути ему попался какой-то стол, которого раньше он почему-то не заметил, и Аннев остановился как вкопанный.

Мой фонарь… и перчатка Маюн!

Аннев схватил деревянный цилиндр и сунул во внутренний карман плаща. Перчатку он тоже решил забрать, хоть и прекрасно понимал, что надеть ее ему уже никогда не суждено. Интересно, почему Нарах посчитал ее артефактом? Из-за того, что на ней феникс, как и на фонаре? По какой бы причине она сюда ни попала, Аннев был рад, что она снова у него. Кроме перчатки и фонаря, других его вещей на столе не обнаружилось; Милость, флаг Бреатанаса, лампа Янака, которая вполне могла оказаться Оракулом, – оставалось только догадываться, куда Нарах спрятал их. Зато там лежали два кольца, белый носовой платок и тусклый деревянный жезл. Аннев машинально сгреб их со стола вместе с перчаткой и сунул в карман – с ними он разберется позже. Но раз фонарь он нашел, – может, и остальные его артефакты тоже где-то неподалеку?