Джастин Колл - Мастер печали [litres]

Тут все как по команде повернулись к Анневу, который, в свою очередь, воззрился на Содара. Священник склонил голову и закрыл глаза:

– Solus. Soillse .

Очертания глифа вдруг вспыхнули, распространяя вокруг свет – настолько яркий, что на земле заплясали тени от невысоких стенок бороздок.

Содар открыл глаза и осмотрелся.

– Здесь мы в безопасности… Но это ненадолго – лишь до наступления ночи.

Лемвич озадаченно поскреб затылок:

– И что делать будем?

Повисла гробовая тишина. Мальчишки смотрели на кузнеца, тот – на Содара, Содар – на всех них, но ни у кого не было ответа на этот вопрос.

– Отдайте мне его, и я позволю вам уйти.

Все разом повернулись на голос.

У колодца, под сенью его крыши, стоял высокий мужчина в развевающихся серых одеждах. И хотя на небосводе ярко сияло солнце, кругом него расползались непроглядно-черные тени.

«Ойру… – пронеслось у Аннева в голове. – Возрожденная Тень. Так это он привел к нам монстров».

Лицо ассасина скрывала черная повязка, а в глазах не было ничего, кроме пустоты. Таким Аннев и увидел его под стенами замка Янака. Ойру выскользнул из тени колодца и остановился, часто моргая.

«Солнце ему не нравится, это точно, – подумал Аннев. – И все же оно для него не смертельно».

Ойру приблизился к начертанному на земле глифу. Прикрыв глаза одной рукой, он наклонился вперед, изучая знак.

– Отдайте мальчика, – беспристрастным голосом повторил ассасин, – и будете жить.

Титус дернул Аннева за плащ:

– Это он о ком?

– Обо мне.

– Ну так иди, – выпалил Бринден. – С чего это мы должны из-за тебя подыхать?

Фин влепил бывшему дружку увесистый подзатыльник:

– Придурок! Думаешь, выкосив полдеревни, эта тварь вот так возьмет и отпустит нас на свободу? – Он ткнул булавой в серую фигуру. – Да как только он заграбастает Аннева, нам всем конец. Либо он прикончит нас на месте, либо подождет до ночи – и тогда нас прикончат его демоны.

Бринден пристыженно понурил голову.

Ассасин тем временем уселся в пятидесяти футах от них, скрестив ноги. Он закрыл глаза и сомкнул ладони на уровне груди.

– Чего это он? – громко спросил Лемвич.

– Медитирует, – прошептал в ответ Титус. – Наверное…

Аннев повернулся к Содару:

– Что будем делать?

Старик перевел взгляд с ученика на неподвижно сидящего Ойру.

– Даже не знаю. – Говорил он совсем тихо, чтобы никто, кроме Аннева, его не слышал. – Сдается мне, глиф для него не препятствие, однако он не стремится прорваться сквозь его защиту. Почему? Явно не потому, что боится или не хочет лишний раз проливать кровь. Нет, он сознательно избегает сражения. – Содар задумчиво постучал пальцем по подбородку.

– Может, я ему нужен живым? – В памяти у Аннева вдруг всплыл его странный разговор с Янаком. – Может, он пришел не убить меня… а забрать с собой?

Содар кивнул, не сводя глаз с ассасина:

– Вполне вероятно. Ойру – один из шести ассасинов Дортафолы. Если он здесь, значит Кеос – или Неруаканта, повелевающий от имени Кеоса, – послал его за тобой.

Заклинатель теней идет за ним по пятам. Бог теней его ищет. Он нужен Падшему богу.

Старая карга говорила правду.

– Ты постоянно называешь его Возрожденной Тенью. Почему?

– Потому что он умер и был воскрешен Кеосом согласно договору, заключенному им с Падшим богом. Среди сианаров есть и могущественнее его, и коварнее, но он – самый опасный из всех. При жизни он был ассасином – заклинателем теней, поклонявшимся Дорхноку, – а переродился в нечто гораздо более зловещее. Он скорее призрак, чем человек, но существует по иным законам, нежели эйдолоны. – Содар посмотрел на Аннева. – Над человеком и тенью можно одержать победу – но как сражаться с существом, которое является и человеком, и тенью – и в то же время ни тем и ни другим?

Ойру резко открыл глаза и поднялся на ноги, по-прежнему держа сомкнутые ладони у груди. Он бесстрастно посмотрел на Содара:

– Отдай мне мальчика.

Содар лишь поджал губы, не удостоив его ответом. За его спиной Шраон встал в боевую стойку, подняв алебарду, Лемвич крепче стиснул рукоять своего кузнечного молота, а Титус заслонился щитом, держа наготове рапиру. Прошло несколько мучительно долгих секунд. Невозмутимый взгляд ассасина скользнул по застывшим лицам и остановился на Анневе.

– Да будет так.

Ладони молниеносно разомкнулись – в Содара полетели две металлические звездочки. От первой, нацеленной в горло, священнику удалось увернуться, но вторая вошла глубоко в ногу. Он вскрикнул и схватился за раненое бедро.

Снова и снова мелькали ладони, осыпая людей смертоносными звездочками. Одна попала в щит Титуса, другая вонзилась Бриндену в лоб, и аватар, пошатнувшись, рухнул навзничь. Шраон одну отбил алебардой, но вторая воткнулась ему в плечо.

Фин не растерялся и метнул в ассасина пару кинжалов. От первого Ойру увернулся, а второй перехватил в воздухе и швырнул обратно в Фина, однако тот, увернувшись в свою очередь, уже успел бросить третий нож, который воткнулся ассасину в грудь. Ойру отступил назад.

Он посмотрел на торчащий из груди клинок и закрыл глаза. Его тело замерцало и начало словно бы истончаться, превращаясь в бесплотную массу. Нож медленно прошел насквозь и с глухим стуком упал на землю.

– Лопни мои кости, – пробормотал Терин.

«Это бессмысленно, – подумал Аннев, глядя на раны Содара и Шраона и безжизненное тело Бриндена. – Если так и будем тут стоять – он всех нас прикончит, а сам не получит ни царапины».

– Шраон, присмотришь за Содаром?

Кузнец осматривал раненое плечо.

– Конечно. Сражаться я еще могу – если ты об этом.

Аннев кивнул и снова повернулся к ассасину. Ойру тем временем подобрал нож, повертел в руках и, проведя пальцем по краю лезвия, с равнодушным видом воткнул в землю.

Над человеком и тенью можно одержать победу – но как сражаться с существом, которое является и человеком, и тенью – и в то же время ни тем и ни другим?..

Словно забыв о людях, сгрудившихся в центре охранного символа, Ойру ощупывал грудь в том месте, где в нее вошел кинжал.

«Проверяет, серьезная ли рана, – отметил про себя Аннев. – Получается, ранить его все-таки можно… если он в облике человека, а не тени. Может, поэтому он и не переходит границы глифа».

Ассасин отступил назад, укрывшись в тени колодца.

«Свет для него не так губителен, как для эйдолонов, и все же делает его уязвимым. Он подождет, когда солнце начнет садиться, и снова нападет… а значит, лучшего момента, чем сейчас, у нас уже не появится».

– Лем, – обратился он к шестифутовому великану. – Возьми кочергу Бриндена. Молот можешь оставить, но тебе понадобится оружие для дальнего боя. Титус, отдай рапиру Терину – в этой руке ты будешь держать фонарь.