Ольга Ярошинская - Злая зима [litres]

Он остановился, осматривая обломки, тяжело дыша. Приглядевшись, присел, аккуратно поднял за тонкое крылышко мертвую пчелу. Задумчиво растер хрупкий трупик между пальцами, и тот рассыпался черной пылью.

Кивнув своим мыслям, Брун побежал назад в спальню, схватил телефон и помчался к дубу. Забравшись наверх ловко, как белка, нашел нужный номер.

– Паромщик! Тебе девушка звонила? Как – уже отвез? За двойную плату, ну конечно… Когда? Как скоро ты сможешь снова быть на Медвежьем острове? Издеваешься?! Да я вплавь быстрей доберусь!

Брун с силой ткнул на кнопку отбоя. Набрал еще один номер.

– Клиф, Эльза поехала в вампирскую башню. Она высадилась полчаса назад на пароме. Нет, ты не сможешь ее удержать, я и сам едва с ней справляюсь. Ты где сейчас? Отлично! Забери меня с пристани. Я буду там часа через два – два с половиной.

Он сбросил звонок и, спустившись вниз, рванул в дом. Через минуту выскочил уже полностью одетым, забежал в сарай и, вытащив доску с примотанным к ней парусом, вскинул ее на спину и помчался через лес.

Он остановился только на берегу. Волны с ревом обрушивались на черные камни, море рычало, как хищник, бросалось на человека, шипя от злости, что не может его достать. Скалы то показывались из-под воды черными зубьями, то прятались в пене, чтобы в следующий раз появиться будто бы в другом месте.

Брун скинул куртку, свитер, оставшись лишь в майке и спортивных штанах, разулся. Волна укусила его ноги, и он ахнул от холода.

– Эльза, чтоб тебя, – пробормотал он, распутывая веревки. Выругавшись, вытащил из куртки руку Бальтазара, подцепил когтем тугой узел и сунул ее в карман штанов. Переложив телефон во второй карман и закрыв его на молнию, повернул лицо к морю, прищурился. – Ветер сильный, хорошо, – оценил, разворачивая парус.

Поцеловав кончики пальцев, он коснулся лепестка огня на доске. Попрыгал на месте, сделал руками мельницу, наклонил голову к одному плечу к другому, выдохнул.

– Вперед, – скомандовал самому себе.

Забежав в воду, Брун забрался на доску, просунул ступни в крепления. На пальцах ног выросли звериные когти, впиваясь в нарисованное пламя. Он натянул парус до упора, наклонил, мышцы вздулись от напряжения – и синее крыло с красной полосой, усыпанной звездами, перелетело через гребень волны, легонько чиркнув о выступающий черный пик скалы.

Доску закружило, отбросило, Брун выровнял парус, едва не упав в воду, и помчался по волнам, набирая скорость.

– Точно сказал – не забирать? – Клиф сверлил паромщика правым глазом, левый в это время смотрел куда-то на горизонт. Чайки галдели над морем, иногда пикируя к волнорезу, сложенному из бетонных плит, и снова взмывая в небо, усеянное рваными клочьями облаков.

– Точно! – в который раз ответил старик, раздражаясь. – Девчонку я отвозил. Она ночью мне позвонила. Ну, за двойную плату я согласился. Странная она – даже из машины не выходила. Сидела там, в руль вцепившись. Бледная как смерть, а глазищи черные! Когда деньги передавала, окно опустила едва-едва, щелочку тонюсенькую сделала – еле купюры пролезли!

– А медведь что? – перебил его Клиф.

– А медведь уже с утра позвонил, вот как девчонку я высадил, так и позвонил. Забери, говорит, срочно. Узнал, что я через три часа приплыву, и отказался. Посмеялся еще – вплавь, говорит, доберусь быстрее. Доберется он… Не тюлень ведь! Наверное, три часа туда – три сюда долго ему. Так никто ведь не ездит на остров больше!

– Весна же наступила, – пробормотал Клиф, напряженно вглядываясь в море.

– Сезон не открыт. Медведи только-только из спячки выходят.

– Все, отбой, – сказал Клиф. – Вот он, наш герой.

Паромщик повернулся к горизонту, уставился на синий лепесток, подлетающий над хмурыми волнами, и выругался.

– Балбес он, а не герой! Утоп бы – и рыбы объели. Вот месяца полтора назад девушку выловили – еле опознали. Я ее фотографии потом видел в газете – красивая была, волосы золотые, а что осталось?

– Слушай, я тебе номерок дам, – сунул Клиф ему визитку, – звони, если еще что интересное выплывет.

– Чего только не выплывает! – взбодрился дед от неподдельного интереса, но Клиф уже побежал на пристань.

Море у берега вздымалось, сворачивалось в белый рулон и с грохотом падало на волнорез. Доска с синим парусом взлетела, перевернулась в воздухе, Брун упал в воду, скрывшись в волнах. Море размолотило серф в щепки и принялось за парус, мотая его, словно старую тряпку.

– Брун! – Клиф подбежал к воде, выдохнул, заметив темную голову. Протянув руку, помог ему выбраться на бетонные плиты. Море злобно выплюнуло истерзанный парус ему вслед. – Что ты творишь! – воскликнул Клиф. – Ледяной весь! Обращайся!

– З-з-засекут. – Бруна колотило от холода, посиневшие губы не слушались.

– Да и черт с ним!

Кивнув, Брун стащил мокрые штаны, майку, сунул их Клифу и, ссутулившись, стал обрастать шерстью.

– Пойдем! – Клиф бодро шагал впереди, а медведь потрусил следом. – Ведь как повезло, что я неподалеку оказался. У меня было свидание с одной дамой. Всего на восьмую кошка, но взяла от своей прабабки самое лучшее: гибкость и неразборчивость в связях. – Клиф оскалился и повернулся к Бруну. – Забирайся на заднее.

Он открыл дверку круглой желтой машинки. Подождал, пока медведь протиснется в салон, и захлопнул дверь. Сам сел на водительское место и включил печку на максимум.

– Едем в город. Ты потом обернись, обрисуй дальнейший план. Чую, это будет сенсация!

Медведь мотнул башкой, соглашаясь, и коротко рыкнул.

– Оборот! – Стажер-лис вошел в кабинет Кшистофа без стука, и рысь поморщился. – Тот же самый медведь, что и в прошлый раз. Движется от побережья в сторону города. Задержать? Я звоню на ближайший пост?

– Ты какой-то нервный! – заметил Кшистоф, откидываясь на спинку кресла. – Это плохое качество для оперативника. Я тебе уже говорил – не надо торопиться. Медведь к городу движется? – Он включил базу, нашел красный мигающий маячок. – Тут его и возьмем, если, конечно, он сам не в полицию спешит. А ты все какие-то лишние телодвижения норовишь сделать!

Лис покраснел мучительной волной, редкие рыжие усы дернулись.

– И побрейся уже, – Кшистоф недовольно пригладил собственные усы. – Тебе не идет.

Брун снова обернулся в человека и прохрипел:

– Сделай громче.

– Что? – удивился Клиф, крутанул колесико. – Тебе нравится эта песня?

Брун улыбнулся, показав клыки.

– Моя любимая. Наша с Эльзой.

– Так, не надо мне тут пачкать сиденье романтичными слюнями, – попросил Клиф. – Что ты намерен делать? Куда тебя везти?

– В башню, – коротко ответил Брун.

– С ума сошел? – поинтересовался Клиф. – Эльзу тебе не отдадут.