Ольга Ярошинская - Злая зима [litres]

– Я заберу.

– Брун. – Клиф посмотрел на него в зеркало заднего вида. – Приятель. Ты наверняка опоздал. Выпить стакан крови вампиру – что чихнуть. Ты отстаешь от нее на три часа.

– Я уложился быстрее, чем надеялся, – ответил Брун. – Наверняка побил собственный рекорд. Ветрище сегодня!

– Ты не слышишь меня? Тебе ее не вернуть!

– Тогда я хотя бы убью альфу, – нахмурился Брун. – Он забрал ее жизнь, я заберу его. Это будет справедливо.

– Да ты совсем больной, – покачал головой Клиф. – Знаешь что, давай-ка я остановлюсь у какого-нибудь кафе, возьмем пива, поговорим. Я за свою жизнь потерял немало женщин. Вот и сегодняшняя кошечка заявила, что это был последний раз… Тебе надо отпустить ее. Ты не сможешь убить альфу, никак. Он порвет тебя на части.

– Может, хоть разок ему вмажу, – не сдавался Брун. – А может, мне повезет. Помнишь, когда-то ты рассказывал про аварию, в которую попал вампир?

Клиф задумался, кивнул:

– Он вышел из горящей машины невредимым.

– Но от фуры не увернулся. Значит, не так уж совершенны их реакции.

– А ты, значит, фура… Брун, даже если, предположим, произойдет чудо и ты убьешь альфу – тебя посадят! Око за око не сработает! Эльза тебе не родственница, не жена…

– Да, тут я стормозил, – пробормотал он.

– Что? – Клиф обернулся на него.

– На дорогу смотри, – посоветовал Брун.

– Ты бы женился на ней?

– Ага, – улыбнулся он. – Хотя бы для того, чтобы дать ей свое имя. Она над ним издевалась!

– И что, ты один пойдешь на штурм черной башни? Не смотри на меня! Я еще жить хочу!

– Может, и не один, – задумался Брун.

Он взял с переднего сиденья штаны, расстегнул карман и вытащил телефон. Набрав номер, сказал:

– Феликс, это Брун. Ну, животное с вампиршей… Предложение мочить вампиров еще в силе? Тогда расчехляй Сесилию, я скоро буду.

Эльза аккуратно припарковалась вдоль бордюра. К счастью, желающих оставить машину возле черной башни больше не было – парковка ей пока слабо давалась. Задрав голову, посмотрела на синий фонарь на острой верхушке. Днем он казался тусклым, с зеленоватым отливом. Эльза повернула голову к настоящему солнцу и прищурила заслезившиеся глаза. Спрятала ключи в зеркало над водительским сиденьем, подумав, переложила их в бардачок. Коробка томатного сока выпала на пол, и Эльза подняла ее, открутила крышку и тут же закрыла – ее мутило от одного запаха. Голод больше не прятался. Он терзал ее тело, царапая его изнутри, стискивал горло, сдавливал голову до темноты перед глазами. Голод победил.

Выйдя из машины, Эльза подошла к черной двери, гладкой, словно вытесанной из мраморной плиты. Выдохнув, взялась за ручку и, нажав на нее, вошла. Тьма поглотила ее.

– Брун, – Клиф посмотрел на припасы, загружаемые медведем в обширный багажник дедова джипа, напоминающего танк, и его глаз задергался, – похоже у тебя новый лучший друг.

– Не ревнуй, лохматый, – подбодрил его Феликс, – это ненадолго. Я не собираюсь выходить из проклятой башни. Я ждал этого столько лет! Может, и сам бы решился пойти, да мне не вкатить Сесилию – сил не хватает. Обидно было бы идти без моей ласточки!

Брун, напрягшись, приподнял пулемет и погрузил его в багажник, который сразу ощутимо просел.

– Все, в машину, – скомандовал он. – Время не ждет.

– Брун! Почему бы вам не придумать какой-нибудь план? – попытался воззвать к рассудку Клиф. – Просто идти в башню с пулеметом наперевес – это, конечно, эффектно, но как-то глупо. Дед, ну хоть ты ему скажи!

– Я на стороне медведя, – ответил Феликс, садясь за руль. – В моем возрасте откладывать нельзя – есть риск помереть еще на стадии разработки плана. Пора действовать. Вот только оттого, что мы грохнем пару-тройку кровососов, для девчонки ничего не изменится. Она все равно останется вампиром.

– У меня есть гипотеза, – признался Брун. – Она, конечно, не имеет никакого подтверждения, и, в общем, это скорее мои надежды… Жми на газ, дед, чего ждешь?

Феликс послушно утопил педаль, и джип рванул так, что Клифа вдавило в сиденье.

– Белла, изучая вампиров, провела аналогию с пчелами, – сказал Брун. – Мол, у них жесткая иерархия, закрытое общество. Упыри размножаются, если можно так сказать, только через альфа-вампиров. Они у них вроде матки. Белла исследовала сердце – то самое, что ты подарил ей, – и сделала вывод, что это уникальный орган, связывающий их всех в одно целое. К тому же Дробовицкого – композитора и бабника, который, в общем, никому не мешал, – убрали за то, что он написал музыку к опере, в которой определил сердце как слабое звено вампиров.

– Для этого тебе не обязательно было по театрам шататься, – пробухтел Феликс, лихо вписываясь в поворот. Клифа отнесло влево и прижало к стеклу. – Я тебе сразу говорил: лучший способ расправиться с вампиром – кол в сердце.

– Однажды, еще ребенком, я убил осиную королеву. Гнездо опустело через пару дней, – продолжил Брун.

– Думаешь, если замочить альфу, то и остальные вампиры сдохнут? – задумался Феликс.

– Остальные вампиры меня мало заботят, – отмахнулся Брун. – Я надеюсь, что если убить матку, то, возможно, пчела, которая еще не пчела, останется жить. Вампиры старательно затирают память ученым и вообще всем, кто подбирается близко к их тайне. Если бы у них не было слабого места, то и скрывать было бы нечего.

– Верно, – кивнул Феликс.

– Меня сейчас вырвет, – пожаловался Клиф, зажимая рот и держась за поручень над окошком. – Можно ехать помедленнее?

– Хорошо было бы уничтожить сердце Бальтазара, – задумчиво пробормотал дед, не сбавляя скорость. – Сдается мне, там и сидит корень заразы. Только где ж его взять…

– Оно у Джонни, – сказал Брун. – Он забрал его у меня.

– У тебя было сердце Бальтазара и ты его не разбил? – возмутился Феликс, поворачиваясь к Бруну, и тот, схватив руль, выправил машину.

– Я думал – это грузик для часов, – пробурчал он. – Смотри вперед, будет обидно, если не доедем. К тому же сердце Бальтазара не разбиваемое.

Дед покачал головой и возмущенно просигналил легковушке, которая тут же испуганно прижалась к обочине.

– Дед, ну правда, хотя бы не виляй так по дороге, – взмолился Клиф.

– Вопрос жизни и смерти! – крикнул Феликс, обгоняя машину по встречке и в последнее мгновение сворачивая от лобового столкновения. – Держись, косенький! Мне нравится твоя теория, медведь, – повернулся он к Бруну. – Любая теория, в которой вампиры подыхают, мне нравится. Но если она верна и пчела уже отведала медку, то она помрет со всеми.

– Эльза не хотела себе такой жизни, – сказал Брун. – И я бы почувствовал, если бы ее сердце остановилось.

– Если что, у меня есть внучка, – сказал Феликс. – Отличная девка. Сотку от груди жмет. Я, конечно, рассчитывал, что она себе человека найдет, но ты, как я посмотрю, нормальный мужик, хоть и животное…