Евгений Решетов - Фабрика героев

Тем временем героиня попросила, пристально глядя на мои пальцы, которые я с аппетитом облизывал, так как они были перепачканы в соусе:

– Расскажи в подробностях о том, что проызошло в лесу.

Я со вздохом оторвался от еды и поведал ей всё, не став выгораживать вдову из деревни. Та молча выслушала меня, а затем задумалась на пару минут, дав мне время вылизать блюдо до ослепительного блеска. И только после этого она грозно стукнула кулаком по столу и гневно процедила, сведя брови над переносицей:

– С этими блохастыми тварямы надо что-то делать! Оны уже в прошлом месяце сожрали двух наших новичков, а теперь ещё и устраивают ловушкы, заранее вычисляя время появления героев в этом мыре.

– Золотые слова, – поддакнул я, вытирая губы тыльной стороной ладони. – Давайте соберёмся всей бригадой и дадим им по зубам.

– Нас мало, – хмуро произнесла Арахна, отведя взор, будто чего-то стыдилась.

– Девять героев – это мало? – искренне удивился я, даже приоткрыв рот.

– Восемь, и тры из них новички, – поправила девушка, принявшись постукивать пальцами по столу.

– А где девятый? – спросил я, обратив внимание на то, что ногти у Арахны были обломанными.

– Девятый сейчас на войне, – пояснила паучья красавица, сняв бейсболку и разметав по плечам чёрные волосы.

– Какой ещё войне? – заинтересовался я, стараясь во время разговора не заглядывать ей в рот.

– Тебе пока не нужна эта информацыя, – заявила собеседница, строго глянув на меня.

– Ну, хорошо, – не стал я лезть на рожон.

– Ты лучше иди спать. Тебе завтра предстоит тяжёлый день. Все новички, Зверь и Красавчик, отправляются в Агнестаун.

– Это город?

– Ага.

– И что мы там будем делать? Веселить публику, показывая свои способности?

– Ты найдёшь себе новое задание. Здесь больше ловыть нечего. А как выполнишь его, то вернёшься на фабрику, – объяснила девушка, пожевав губы и задумчиво хмуря лоб.

– Ясно, – буркнул я, окинув её недовольным взглядом. – А Пушкин и гомик, зачем отправятся с нами? Чтобы мы не разбежались по дороге?

– Вы ныкуда не денетесь. Клятва – лучший сторож. А опытные герои поплывут вместе с вами, чтобы пополныть наши запасы. Бензин на исходе, боеприпасы тоже почти закончились…

– Поплывут?

– Да. До Агнестауна проще всего добраться по реке, – сказала героиня, вздохнув полной грудью, которую скрывал камуфляж.

– Ладно. Пойду тогда спать, – задумчиво проговорил я, вставая из-за стола и вспоминая тот катерок, который видел на берегу. – Доброй ночи.

– Доброй ночи, – произнесла Арахна, а затем через паузу добавила: – Будь с Бестией поосторожней. Через её постель уже многие прошлы.

– А я ничего и не… это… – скомкано выдавил я, поняв, что Бестия местная шлю… не очень щепетильная в вопросах морали женщина.

Видимо, поэтому она и заинтересовалась мной. А с кем ей ещё тут спать? С неписями-крестьянами? Ну, вряд ли ей это будет интересно. Правда, есть ещё Пушкин. Но тот, наверное, уже приелся ей. А что касается пухлого Гришки, то до него очередь, возможно, ещё дойдёт.

Мда, как-то сразу погано стало на душе. Я-то ведь подумал, что искренне понравился ей, а тут такой шлюшачий поворот. Ладно, разберёмся. Пока же я благодарно кивнул Арахне и потопал к лестнице, а достигнув её, стал подниматься на второй этаж.

На этаже электричество отсутствовало, и мой путь освещал лишь лунный свет, который проникал в окна сквозь решётки. Конечно, такое освещение оставляло очень много тёмных углов, в которых можно было затаиться, и вот как раз из такого мрака вышла Бестия, испугав меня до дрожи.

Я даже непроизвольно выпалил, глядя на улыбающуюся девушку:

– Твою мать! Напугала!

– Я такая страшная? – притворно огорчилась та, прижавшись ко мне упругим бедром.

– Я не в этом смысле, – пробурчал я, слегка отстранившись от неё. – Просто иду, никого не трогаю, думаю о том, как победить всеобщую бедность, и уже придумал как, а тут меня кто-то из темноты за руку цап. И всё – забыл свой гениальный план.

– Вот беда, – притворно ужаснулась героиня, приложив ладошки к щекам.

– Да, беда. И тебе ещё повезло, что я не использовал боевые приёмы, которым меня обучали тибетские монахи и дядя Петя из-за гаражей.

– За такое меня надо наказать, – промурлыкала Бестия, опять прижавшись ко мне.

– Бог накажет, – проронил я, пока ещё не зная, как к ней относиться после открывшихся фактов.

– А ты, милый, не хочешь стать карающей дланью Бога? – тут же нашлась она, игриво мне подмигнув.

– Я сейчас занят. Ищу убийцу Зверя, – серьёзно проговорил я, решив кое-что проверить.

– Его убили?! – опешила героиня, округлив ротик и вытаращив глаза.

– Нет, я ещё не нашёл того, кто это сделает.

Девушка пару мгновений потрясённо хлопала густыми ресницами, а потом поняла, что я так изволю шутить, и захохотала, невзначай скользнув рукой по своей выдающейся груди.

Она смеялась секунд десять, а затем, лукаво улыбаясь, произнесла, взяв меня за руку:

– А ты знаешь, что Зверь бессмертен? Ведь его жизнь в игле, та в яйце, а яиц у него нет.

Теперь уже настала моя очередь смеяться. И пока я хохотал, то пришёл к мнению, что Бестия вряд ли сольёт мои слова главе клана, а значит можно попробовать вызнать у неё кое-какую информацию. Тем более что она совсем не против уединиться.

Поэтому я задавил слабый писк моралиста, попытавшегося наставить меня на путь истинный, и проронил, приобняв Бестию за осиную талию:

– Вот за такие шутки тебя точно надо наказать.

– Я вся твоя, – жарко произнесла она.

В следующий миг девушка впилась мне в губы долгим поцелуем, под конец которого слабо укусила меня, а потом крепко сжала мою руку, словно боялась, что я убегу, и потащила по коридору. Я послушно двинулся за ней, почувствовав, что мои мысли начали путаться, а инстинкты стали брать своё. И когда Бестия привела меня в свою комнату, большую часть которой занимала огромная кровать с балдахином, то я уже забыл, что собирался вытянуть из героини инфу, а тупо скинул штаны, превратив сцену в восемнадцать плюс – и это я сейчас не о возрастном цензе, а совсем о другом. Ну, вы меня понимаете.

Тем временем Бестия довольно глянула на моё достоинство, после чего ловко разоблачилась, представ передо мной в восхитительном неглиже. А дальше она повалила меня на кровать, и мир окрасился цветами удовольствия и боли. Героиня оказалась ещё той тигрицей в постели. Так расцарапала мою спину и искусала грудь, что волколаки могли бы позавидовать. Я крови потерял больше, чем во мне было, но всё равно ни о чём не жалел.

А когда выдалась минутка затишья, то я, частично удовлетворив сексуальное желание, прохрипел, глядя в темноту, которую разбавлял слабый лунный свет, льющийся в маленькое окошко: