Евгений Решетов - Фабрика героев

– Да… стойте… – просипел я пересохшим ртом и зашёлся в сухом кашле.

– Он ещё и рычит! Быстрее! Быстрее! Мужиков зовите!

Тут из ворот деревни выскочил десяток крепких парней с рогатинами. Видимо, они услышали женские крики и теперь явились, чтобы защитить своих ненаглядных. Ребята сразу увидели меня и решительно двинулись навстречу, а бабы нырнули за их спины, где и остановились, принявшись с любопытством наблюдать за тем, что произойдёт дальше.

Я же ринулся к реке, где стал торопливо отмывать рожу от крови и грязи. На это у меня ушло секунд тридцать, а затем я предстал перед деревенскими с чистой физиономией. Те резко остановились, поняв, что я не зомби, а потом один из них удивлённо промычал, глядя на меня добрыми голубыми глазами:

– Так это же герой. Тот самый, что Клавкиного ребёнка спас.

– Добрался-таки малец? – прохрипел я, усевшись на пятую точку.

– Угу, – сказал всё тот же парень, опустив рогатину. – Почёт тебе и хвала за твой подвиг.

Я тотчас ощутил мягкое поглаживание по голове, после чего свесил ноги в холодную воду и попросил:

– Слушай, любезный, сгоняй за моей наградой к этой самой Клавке.

– Будет исполнено, – радостно отчеканил тот и стремглав поскакал в деревню.

Оставшиеся ребята окружили меня и стали выспрашивать детали моих приключений. Ну я и рассказал им почти всё так, как и было, лишь утаив то, что Клава сознательно отправила меня к человековолкам, которых здесь, по словам парней, называют волколаками.

Деревенские восторженно слушали меня, чем вызвали очередное повышение моей репутация. Тут уж я стал немного привирать, чтобы поднять репу ещё немного, но та не росла, несмотря на то, что крестьяне охотно верили в мою небольшую ложь. Кажется, на враньё здесь далеко не уедешь. Нужны реальные подвиги. Тогда я перестал приукрашивать и начал молча слушать похвалы. А вскоре вернулся мой голубоглазый посыльный с небольшим пузырьком, наполненным чем-то зелёным. Я тотчас почувствовал очередное повышение репутации. Видимо, Клавка зауважала меня. Дальше я откупорил склянку и влил содержимое в глотку. По телу мигом пробежала волна жара, сменившаяся теплом в груди. Похоже, что зелье сработало как надо. Я быстро проверил интерфейс. Да, текущий уровень поднялся на два пункта.

Теперь можно и на фабрику топать, ведь герои уже давно покинули деревню, выполнив задания. Ну, значит, и мне здесь больше делать нечего. Я встал, со всеми попрощался и поплёлся восвояси. Сначала преодолел мост, а затем потопал по дороге, загребая берцами пыль и шатаясь от слабости.

Всё же путь до фабрики не занял у меня много времени. Я в сумерках добрался до неё, разглядывая потухшим взглядом трёхэтажное здание из красного кирпича с двухскатной крышей, окружённой парапетом. На крыше был установлен пулемёт, антенна и мощный прожектор. Вот в его-то луч я и попал, оказавшись метрах в ста от фабрики.

– Свои! – заорал я, прикрыв глаза ладонью.

Человек на крыше поверил и отвёл луч в сторону. Я потопал дальше и через некоторое время подошёл к воротам, где дёрнул левую створку на себя, но та не поддалась. Тогда я принялся колотить кулаком по толстому железу ворот. И буквально через десяток секунд открылось маленькое окошко, явив моему взору донельзя смазливое мужское лицо, обрамленное длинными чёрными волосами. Впрочем, они не скрывали мочки ушей. Это позволило мне увидеть небольшие серебряные серёжки с рубинами. Камни красиво переливались в лучах эклектической лампочки, подвешенной к потолку.

Незнакомец расплылся в белозубой улыбке, покровительственно глядя на меня большими чёрными глазами, подведёнными тушью, а затем пропел знакомым голосом, раздувая ноздри точёного носа:

– А я так и думал, что ты справишься!

– Ты! – опешил я, узнав по голосу своего мучителя.

– Я, – радостно выдохнул тот, улыбнувшись ещё шире.

– На, мразь! – зло бросил я и через окошко огрел его обухом топора.

– Мой зуб! – отшатнувшись, истошно заорал гомик, зажав хлещущую изо рта кровь, которая стала стекать по его ладони в рукав старинной мужской белой сорочки с кружевами.

– И мы даже не в расчёте, – мрачно протянул я, яростно глядя на пострадавшего героя.

На нём, помимо сорочки, оказался напялена красная атласная жилетка, узкие клетчатые брюки и высокие сапоги из тонкой кожи. Вот ведь херов модник. Он смотрелся ещё нелепее, чем Пушкин в своей кольчуге, но я не удивлюсь, если вдруг окажется, что хотя бы одна из его шмоток очень необычная вещь.

Тем временем за узкой спиной гомика показался рассерженный Пушкин. Ну, сейчас начнётся… И я оказался прав. Сила героя подхватила меня и швырнула в створку ворот. Я сильно приложился об неё, издав сдавленный возглас, но ничего не разбил и не сломал, а просто упал на землю, где спустя десяток секунд надо мной склонился довольный Пушкин.

Он радостно оскалился и прошипел:

– А ты мне нравишься всё больше и больше. Всегда есть за что тебя наказать. Сейчас вон Красавчику зуб выбил, хотя он старший герой, а ты всего лишь дерьмо под его ногами.

Я промолчал и лишь мрачно глянул на него с земли, сумев сдержать жаркую волну гнева, а потом потряс головой, встал на ноги и прислонился к воротам, чтобы стоять прямо и не горбиться.

Глава клана оценивающе посмотрел на меня, пробежавшись взглядом по рваной одежде и ранам, после чего холодно процедил:

– Ты задание выполнил?

– Угу, – проронил я и вошёл внутрь фабрики.

Внутри я увидел накрытый обеденный стол, за которым сидел Гриша, Кристина и ещё одна девушка лет двадцати пяти. Её я раньше не встречал и даже немного пожалел об этом, ведь она была ничуть не меньшей красавицей, чем прочие героини. Только эта особа всей своей наружностью буквально кричала о том, что она ещё та стерва. Девушка оказалась затянута в облегающий чёрный латекс, который выгодно подчёркивал её стройную фигуру с крупной грудью, выпирающей из глубокого декольте. У меня чуть слюни не потекли от такого соблазнительного вида.

Девица мигом поняла, какие мысли у меня на уме и игриво подмигнула зелёным глазом, обрамленным длинными ресницами. А потом она сексуально раздвинула пухлые коралловые губки, показав белые зубы и острый язычок. Я сглотнул ком, вставший в горле, продолжая откровенно разглядывать красотку. Но теперь моё внимание переключилось на её пышные русые волосы, которые густой гривой, опускались на крепкие плечи.

Вдруг незнакомка поправила выбившуюся прядь и лукаво щурясь, произнесла, глядя на меня:

– Та он симпампусичка. Ему бы ещё мясом обрасти – и в нашем полку появится новый мачо.

Её слова вызвали раздражённый хмык у Пушкина, который закрывал ворота. А гомик произнёс, недружелюбно смотря на меня и держа на ладони зуб: