Мишель Пейвер - Изгнанник [litres]

Он ее не заметил. Стоя на коленях над перевернутой лодкой, он латал небольшую прореху в днище.

– Э, да у тебя никак неприятности? – насмешливо окликнула его Ренн.

– За чью-то вершу зацепился, – ответил, не оглядываясь, Бейл.

– Ну надо же, какое несчастье! – тем же издевательским тоном заметила Ренн.

– Нельзя так делать! – вдруг рассердился Бейл. – Понаставили ловушек, в которые любой угодить может! Надо было все-таки и другим дать знать, что здесь верши поставлены!

– А они дали знать. Видишь, полоски ивовой коры к веткам привязаны? Так лесные племена всегда других предупреждают, что здесь их верши стоят.

Бейл промолчал, но на щеках у него заходили желваки.

– Ну ладно, удачи тебе! – с улыбкой произнесла Ренн. – Надеюсь, это тебя не слишком задержит.

Бейл лишь грозно на нее взглянул.

А она, по-прежнему улыбаясь, скрылась в густых зарослях.

Впрочем, радовалась она недолго. За рекой начинался тот самый овраг, где они с Тораком впервые встретили Ходеца. Это случилось позапрошлой осенью. Волк тогда еще был совсем волчонком. И все лапы себе изранил, так что Тораку пришлось нести его на руках…

Ренн вдруг охватила нестерпимая тоска по Тораку и Волку.

Сосны уступили место огромным дубам. Лес выглядел здесь каким-то настороженным. Ренн вернулась к самой воде; ей уже хотелось, чтобы мимо проплыл Бейл в своей кожаной лодочке. Ну неужели человеку нужно столько времени, чтобы какую-то прореху зашить?!

Из папоротников выскочили два олененка, еще не очень твердо стоявшие на своих крошечных копытцах, и поскакали прямо к Ренн. Они подбежали совсем близко – до них можно было рукой дотронуться, – но потом вдруг чего-то испугались и унеслись прочь.

Ренн коснулась нашитых на куртку перьев ворона, Хранителя племени. Она знала: если какое-то существо, зверь или человек, сворачивает со своего пути, желая привлечь твое внимание, это очень часто имеет особый смысл. Но какой знак подавали ей оленята?

К полудню она взобралась на вершину горной гряды, которую лесные жители называли Спиной Кабана, и остановилась там, глядя на озеро.

Низкое солнце превратило его воды в слепящую золотистую гладь. По этой глади были разбросаны как большие острова, так и совсем маленькие островки, казавшиеся хрупкими, как сухие листья, а внизу стоял на страже тростник, заросли которого широкой полосой огибали весь западный берег озера. Далеко на юге виднелись черные точки – стоянка племени Выдры, а на востоке ярко сверкала на солнце полоска ледника.

Ренн было восемь лет, когда она последний раз стояла здесь – растерянная, не в силах понять, почему ее отец больше никогда к ней не вернется. Люди Выдры тогда нашли его тело, а Фин-Кединн и Саеунн отправились спасать и собирать воедино его разбредшиеся души. Фин-Кединн настоял, чтобы и Ренн пошла с ними. И они тогда тоже вот так стояли на Спине Кабана и смотрели на раскинувшееся перед ними огромное водное пространство.

«Зачем же он так далеко отправился? – все спрашивала Ренн у своего дяди. – Ведь на этой ледяной реке и добычи-то никакой нет».

«А он охотился вовсе не за добычей», – шепнул ей Фин-Кединн.

«А за чем же?»

«Я расскажу тебе, когда ты постарше будешь». – И он сжал ее ручонку своей теплой сильной рукой, и она изо всех сил прижалась к нему.

И вот теперь она снова стояла на Спине Кабана, только Фин-Кединна рядом не было и не к кому было прижаться.

Уже спускаясь с горы, Ренн начала осознавать безнадежность своей затеи. Ведь она понятия не имела, куда направился Торак, и спросить было не у кого. На берегу она не заметила ни одной тропы – люди Выдры переправлялись исключительно по воде, – и даже если бы она добралась до их стоянки по суше, то как бы она объяснила им свое появление?

Ренн все же начала пробираться к югу, когда услышала шелест тростника.

– Это ты, Бейл? – неуверенно спросила она.

Ответа не последовало. Только поскрипывание и потрескивание тростника – все ближе и ближе.

Ренн попятилась назад, на твердую землю, споткнулась и чуть не упала.

– Бейл! – снова прошептала она. – Если это ты, лучше сразу выходи! Это совсем не смешно!

Порыв ветра дохнул такой вонью, что ее чуть не вырвало.

Тростники задрожали… раздвинулись… и прямо на Ренн из зарослей выскользнула лодка. В лодке сидел и во все глаза смотрел какой-то зеленый человек… сделанный из тростника, почти совершенно сгнившего.

Ренн снова попятилась – и налетела на что-то твердое.

– Это еще что такое?! – воскликнул у нее за спиной Бейл.

– Что же это было? – снова спросил Бейл, когда они отошли от того места на безопасное расстояние и остановились у южного края тростниковых зарослей.

– Это, наверное, дело рук людей Выдры, – предположила Ренн. – Может, какой-то их озерный божок. Они ему даже еды в челнок положили. А потом отправили плавать по волнам. Он наверняка священный. И мы не должны были видеть его.

Бейл прикусил губу.

– Хорошо, что я тебя отыскал. Ну и местечко! Я тут совсем ничего не знаю.

Ренн пожала плечами:

– По правде говоря, я тоже рада, что ты меня отыскал. Мне ведь очень нужна лодка. – Прозвучало это, правда, не слишком дружелюбно, и Ренн поспешила прибавить: – Знаешь, прежде чем еще что-либо предпринимать, надо в первую очередь непременно почтить озеро. Племя Выдры не делает абсолютно ничего без его позволения.

Бейл кивнул.

– И как мы это сделаем?

Ренн сразу почувствовала себя несколько увереннее. Она положила возле тростников подношение в виде вяленых лепешек из лосося, а затем сделала кашицу из охры и озерной воды и нанесла соответствующие знаки себе на лоб и на свой лук; затем, обратившись к озеру, она произнесла, что они пришли с миром, и попросила позволения пройти дальше. Бейл разрешил ей смазать охряной кашицей и его лоб, и даже – после недолгих уговоров – его лодку. После этого ребята перекусили вяленой олениной, а затем Бейл поставил в озеро вершу, сплетенную из ивовых прутьев.

Солнце почти зашло, ветер стих. Озеро казалось гладким, как полированный базальт.

– Значит, Повелительница Змей… – тихо промолвил Бейл. – Значит, это она охотится за Тораком? И он нужен ей, потому что у него блуждающая душа, так?

– Так, – нехотя подтвердила Ренн. И подумала: «Лучше бы он сейчас о Сешру даже не вспоминал».

– А еще ей нужен тот огненный опал, так?

– Да, – кивнула Ренн. Потом очень тихо добавила: – Остался только один его осколок, самый последний. Еще один пропал в черных льдах вместе с Повелительницей Летучих Мышей. Второй взяло Море вместе с Повелителем Тюленей…

– Ты имеешь в виду колдуна из племени Тюленя? – Бейл был явно сильно озадачен. – Неужели у него тоже был осколок огненного опала?