Медина Мирай - Межвремье [litres]

Палата больше походила на номер в отеле с собственным холодильником, телевизором, ванной комнатой и прочими предметами роскоши. Иначе говоря, она была платной.

«Думаю, в бесплатную с ванной в таком виде меня бы не пустили», – заключил Кален, благодаря Ангелу за щедрость.

Он отмылся от грязи, отправил в мусорное ведро испорченную, недавно подаренную Ринальдикой одежду и еще долгое время стоял под душем. Он соскучился по воде. Привычное легко может стать богатством, если его потерять.

Кален надел больничную одежду и с глубоким вздохом облегчения выбрался из душа. Теперь не помешало бы немного перекусить и поспать. Как мало ему нужно было в тот момент для счастья, но поджимавшее время не терпело отлагательств.

В палате его ждала только Иона. Сразу после приведения себя в порядок Тревис вышел.

– Как ты?

– Давненько не чувствовал себя таким живым. – Кален вытирал голову грубым махровым полотенцем.

После недолгой паузы, выдержанной лишь для приличия, Красс перешла в словесное наступление:

– Ну что? – Она отложила на тумбу ежемесячный модный журнал. – Рассказывай обо всем. Почему ты был с Тревисом? Почему был в земле? Ты говорил, что я живая. Получается, я была?..

– Погоди, – Кален нахмурился. – Я должен собраться с мыслями. А ты пока, кстати, можешь рассказать, как узнала о нашем родстве. Ты обещала.

– Я не помню, чтобы обещала.

– Но… Ах, точно, – Кален почти забыл о правиле «оранжевого измерения».

– И даже если бы помнила, сказала то же, что и сейчас: в данный момент это не имеет значения.

Спорить с ней было трудно. Кален честно признался себе, что, каким бы острым ни было его желание узнать правду, еще одного потрясения сегодня он не выдержит. Он поставил стул спинкой к Ионе и сел на него верхом.

– После того как Тревис… убил нашу мать и бросил тебя без сознания в доме, я встретил Самнию и Альмента. Они приняли решение незамедлительно забрать твое тело для спасения настоящего, а тебя саму… Как бы это сказать?.. – Он вздохнул, задумчиво поднося кулак к губам. – Твою душу вытолкнули из тела, и ты оказалась в мире между мертвыми и живыми. Я заключил сделку с ведьмой этого города, чтобы вернуть тебя. Тогда появился Ариан. Он решил выйти из игры и заявил, что только Тревис может мне помочь. У того были свои причины сотрудничать со мной. Должен признать, Тревис оказался действительно полезен, хоть между нами и происходили стычки… Твое тело осталось у Альмента, но, так как мы вернули тебя, ты, вероятно, обрела новую оболочку… В любом случае ты жива. Это самое главное.

– А земля?

– Нас закопали живьем. Мы были мертвы лишь наполовину.

– И все это… – Иона покачала головой. Жертва и риски, которым подверг себя брат, были для нее несравнимы с ценностью ее жизни, – для того, чтобы вернуть меня?

– Ты рисковала остаться там навечно.

– Я слышала о городской ведьме. – Иона заправила выбившуюся прядь за ухо. – И какова же была цена сотрудничества с ней?

– Не будем об этом. – Кален смущенно опустил взгляд.

Признаваясь в своей жертве первый раз, он словно поднимал себе самооценку. Но во второй раз ему хотелось промолчать. Он больше не считал сделку проигрышной, ведь Иона была рядом. Остальное – маленькие исправимые последствия.

– Я настаиваю, – она придвинулась ближе. Кален лишь отдаленно догадывался, почему сестра так хотела узнать ответ. Быть может, чтобы уже через секунду начать корить себя за то, в чем не было ее вины?

На деле же Иона хотела узнать, насколько сильно он любил ее, и его мучительное молчание подсказывало, что действительность превосходит ожидания.

– Я просто буду отдавать ей каждый день двенадцать часов своего времени. Ничего страшного, – говоря это, Кален чувствовал, что врет. Он ни на секунду не пожалел об уговоре, но слишком поспешил, прежде чем принять его.

«Стоило поставить больше ограничений. Что, если она начнет разгульную жизнь? Мне это не нравится».

Размышления о грязном и пошлом всегда будили в нем тошноту. Он знал, что им с Мираджейн придется вернуться к этому разговору.

– Это ведь половина твоей жизни, – ужаснулась Иона, вскакивая. – Она будет забирать твою жизнь и делать то, о чем ты не вспомнишь?

– Верно…

– О, Кален!

В глазах Ионы смешались противоречивые чувства: от бескрайней благодарности до осуждения. Она не знала, как отблагодарить его. И еще не свыклась с мыслью о родстве. Любящие родственники не должны делать что-то друг для друга за вознаграждение.

Ей хотелось обнять брата, но она испугалась, что он этого не примет. В конце концов, юноша изменился с момента их первой встречи. Понадобится время, чтобы изучить новые грани его характера. Впрочем, некоторые вещи остались неизменны, являясь важными составляющими его личности.

– Хочу есть, – пробормотал Кален, хватаясь за живот. – В функции платной палаты включена еда? Или нам придется идти в столовую?

Иона хихикнула в кулак.

– Я попрошу моего папу… нашего папу принести что-нибудь.

– Нет, пока не нужно. Он, очевидно, сейчас разговаривает с Тревисом. Им есть что обсудить.

– Кстати, об этом, – Иона мяла руки. – Прости… за маму. Я не смогла ей помочь.

Кален тепло улыбнулся ей:

– Тебе жаль, но ты не испытываешь того, что я. Ты росла без нее и лишь юридически знала о родстве с ней.

– Откуда ты знаешь?

– Ты сама рассказывала.

– И… как много я тебе сказала?

– Обещала, что будешь рядом, когда ведьма будет пробуждаться и собираться сделать что-то неприятное или непристойное.

– Оу, ну это само собой, – Иона махнула на него рукой.

Сидеть просто так рядом с ней было для Калена забытой роскошью. Обычно после коротких минут облегчения следом шли новые испытания. По его подсчетам, осталось еще несколько вопросов: дальнейшие действия Тревиса и угасающая жизнь Ариана.

Они услышали два стука в дверь. Не Тревис и не Ангела – решили оба мгновенно. Может, принесли еду? Но после дверь открылась. В палату не решалась зайти Самния.

– О! – Кален встал с места, чтобы встретить неожиданную, но желанную гостью. – Давненько не виделись. Все отлично, и Иона жива. Тревиса сейчас нет. Он…

– Прошу, остановись.

Самния закрыла за собой дверь. Мечущийся взгляд искал место, куда можно было бы сесть и перевести дух. Ее руки тряслись, и дрожь она пыталась унять, сжимая сцепленные в замок пальцы. Никто не мог припомнить, когда королева снов была такой взволнованной. Каждое ее движение говорило о страхе.

Сердце Калена словно заключили в холодную клетку. Самния всегда ассоциировалась у него с гармонией и спокойствием. Из ее уст Кален мог принять любую ужасающую новость. Но, чувствовал он, не в этот раз.