Гарт Никс - Ангел-Маг [litres]

– Подведи ее ближе, – приказала Лилиат, успевшая подбежать к мольберту. Миледи снедала лихорадка взволнованного нетерпения, руки дрожали, глаза так и горели. – Посади ее вот сюда! И чтобы не двигалась!

Место, куда она указывала, находилось как раз возле мертвеца, у самого мольберта. Доротея, беспомощная в сильных руках Биска, тяжело шлепнулась на пол, но у самого Ночного Короля на лице читались трепет и замешательство.

– Что… – начал было он, но счел за лучшее умолкнуть, не договорив.

Лилиат положила одну руку на голову Доротее, второй коснулась иконы – и рассмеялась. Это был смех радости и облегчения. Он странно прозвучал на фоне сдавленных криков, визга, рева, выстрелов и шума рукопашного боя, доносившихся снизу.

– Что вы делаете? – спросила Доротея. Девушка пыталась говорить спокойно, хотя сердце так и молотило в ребра. – Эта икона… она же не окончена… ну, вроде того.

– Она вполне закончена, – сказала Лилиат. И посмотрела сверху вниз на Доротею. – Тебе многое известно. Но, право, все твои знания – такая малость…

Гулкий удар в дверь заставил Биска вздрогнуть и крепче надавить на плечи Доротеи, прижимая девушку к полу. И лишь потом он осознал, что грохот произвел не ломящийся монстр, а всего лишь случайная пуля. Впрочем, облегчение оказалось мимолетным: сверху на них упала тень. Задрав головы, они увидели монстра, карабкавшегося на крышу. Это была гибкая суставчатая тварь с удлиненными, почти человеческими руками – правда, каждая лишь о четырех пальцах, и на каждом пальце имелся загнутый коготь.

– Оттуда ему внутрь не проникнуть, – сказала Лилиат и вновь рассмеялась. – Они опоздали! Им не хватило сущей малости, но они опоздали!

– Призывай же Паллениэля, – поторопил ее Биск. – Пускай все исправится!

– Только не через эту икону, – сказала Доротея.

– Правда? – спросила Лилиат. – Ты так ничего и не поняла, Доротея? Ты не проникла в суть вещей. Мне сказали, ты способна видеть таящееся в отверженцах и монстрах, в твоих друзьях и…

– Вызывай же Паллениэля! – снова влез Биск. – Не трать…

– Тихо! – оборвала его Лилиат. – Я хотела сказать – и во мне.

– У вас внутри ангелы, – медленно проговорила Доротея. – Цельные ангелы. Тогда как у других… осколки, крошки, частицы. Полагаю, это искры Паллениэля…

– Так ты действительно видишь, – сказала Лилиат. – Похоже, тебе с самого начала было предназначено оказаться той самой. Да, ты должна оказаться той самой. Ты должна…

– Лилиат, – взмолился Биск.

Шум сражения делался громче, прямо за дверью кто-то исходил ужасающим криком. Так, надрывая легкие, кричат только от боли. Тварь на крыше усердно скребла прозрачное вещество жуткими пальцами-крючьями.

– Я не собираюсь призывать Паллениэля с Небес , – сказала Лилиат. – Вот причина, заставляющая тебя усматривать в моей иконе неправильность. Там нет почти ничего от Паллениэля. Он здесь, в вещном мире. Он разъят, рассеян в отверженцах и чудищах. Тебе и твоим дружкам тоже достались крупицы Паллениэля. Совсем крохотные, но самые могущественные и верные…

– Так вы надумали собрать его воедино, – догадалась Доротея. – А началось все с того, что вы же его и рассеяли, верно? Сто тридцать семь лет назад…

– Да, – призналась Лилиат, и на ее лице промелькнуло выражение боли. – Я совершила страшную ошибку, но пришло время исправить ее.

– Не понимаю… – прошептал Биск. Он отпустил Доротею и выпрямился, глядя прямо на Лилиат. – Так это ты погубила Паллениэля, Лилиат?

– Да, – ответила миледи. – Я этого не хотела, это не должно было…

– Так, значит… моровое поветрие зольнокровия… монстры… ты…

– Да! И я тебе говорила! Но теперь – теперь я все верну.

Лилиат коснулась лица Биска, погладила его по щеке, утешая, напоминая, что́ она сделала для него.

– Мне очень жаль, мой дорогой Биск. Сейчас я приведу все в порядок, и ты будешь со мной. Бискарэй, дорогой Бискарэй, мы всегда будем вместе…

Звучали и звучали слова, напрочь лишенные искреннего чувства. Она даже не смотрела на Биска – лишь на мольберт и образ на нем.

Лицо Биска исказилось горем и гневом. Его пальцы шевельнулись – из рукава в ладонь выскользнул кинжал. Однако Лилиат оказалась быстрее, гораздо быстрее. Рука, гладившая его щеку, прыгнула вниз, стальные пальцы стиснули горло. Биск ахнул, задохнулся… Лилиат оторвала его от пола и швырнула, как куклу, далеко в сторону.

Слуга, переставший быть нужным. Выброшенный и тотчас забытый.

– Чего вы пытались достичь? – спросила Доротея, отчаянно давя страх. – Я имею в виду – тогда, давно?

Она пыталась не смотреть на Бисков кинжал. Оружие лежало футах в четырех или пяти, одним махом не схватишь.

– Нам судьбой предназначено быть вместе, – сказала Лилиат и вновь приложила одну руку к иконе, другую – к голове Доротеи. Девушка чувствовала вес этой руки. Куда тяжелее, чем следовало бы.

– Вам и Биску?

– Паллениэлю! – отрезала Лилиат.

Икона под ее рукой вспыхнула. Доротея тоже услышала отклик Архангела. Далекий-далекий… и одновременно совсем близкий.

Прямо у нее в голове!

Я начинаю.

Доротея метнулась за кинжалом… Во всяком случае, ее разум приказал телу сделать именно это. Однако тело не двинулось с места, пригвожденное архангельской мощью, истекавшей от Паллениэля к иконе, к Лилиат, к разуму Доротеи…

– Любовь моя, истинная, бесконечная, – шептала Лилиат. – Я хотела низвести его с Небес, облачить в смертную плоть… ощутить его поцелуи, его любовь…

Парализованная Доротея сохранила способность дышать и немного двигать глазами. Она скосила их в сторону тела, простертого на тюфяке.

– Вы пытались вселить Паллениэля в кого-то!..

– Он был лучшим из моих смертных любовников, – ответила Лилиат. – Я питала его силой. Скармливала ему мелких ангелов – столько, сколько он способен был удержать. Только этого не хватало. Я не знала тогда, что таким путем не достичь полноты, что способ неверен. Тогда я вызвала Паллениэля…

Да.

– И он явился ко мне, но слишком маленькие сосуды склонны переполняться. Единственное человеческое тело не смогло стать вместилищем для Архангела. Мой возлюбленный стал изливаться в другие – снова и снова, по всей Истаре… но и этого оказалось недостаточно, чтобы вместить Паллениэля . Мой любимый рассеялся на мириады слишком тонких частиц, а я не смогла, не сумела его вернуть. Он так и остался рассеян тысячами искр, заключенных в смертные оболочки, но те не могли выдержать даже малости – вот тебе и зольнокровие, и превращение людей в монстров. Все оказалось испорчено !

Она сверху вниз смотрела на Доротею, в прекрасных глазах стояли слезы – первые за сто сорок лет.