Гарт Никс - Ангел-Маг [litres]

Дорога последний раз изогнулась, обнимая склон горы, достигла седловины между пиками и, прямая как стрела, устремилась на север. Становилось все светлее; снег, покрывший горные склоны, начинал розоветь в первых лучах солнца, а снегопад прекратился некоторое время назад, когда отступили тучи. Теперь облака остались внизу – путники забрались слишком высоко.

Лилиат наконец-то увидела храм Паллениэля Достославного. Это был ее храм, ее дом на протяжении полудюжины лет. Она пришла сюда ребенком, по воле других людей… и сделала их всех своими рабами. Этот храм видел чудеса ее искусства в управлении ангелами… но также стал свидетелем ее величайшей неудачи. Той, которую она собиралась вскоре исправить.

До храма оставалась примерно миля. Он стоял по ту сторону замерзшего озера, истекавшего с западной стороны зубчатым ледяным водопадом. Здание, врезанное в склон горы, выглядело достаточно современным: Г-образное, шестиэтажное, из камня цвета сливок, ныне слегка потемневшего… с большими окнами, которые перекрывались ставнями. Когда-то ставни были красными, но так полиняли, что казались почти розовыми. На одном конце здания возвышалась башня, также четырехгранная, увенчанная классическим храмовым шпилем из кованой меди. Шпиль так и горел на утреннем солнце.

Это был бы прекрасный дом, если бы перенести его в другое место, окружить садами… Здесь, на голой скале, среди льдов, он смотрелся нелепо. Только шпиль и свидетельствовал, что это не просто здание, а храм.

Друзья переглянулись… Все они выглядели просто ужасно. Симеон так и шел в своем докторском балахоне, заляпанном кровью. Наряд дополняло одеяло, наброшенное на плечи в качестве импровизированного плаща. У Агнес на лице красовался длинный синяк, плащ был вспорот с одной стороны. Она странно смотрелась с пустыми ножнами у бедра, без кинжалов и пистолетов за поясом. Анри смахивал то ли на беглого подмастерья кузнеца, то ли на выжившего при взрыве пороховых складов. Все его лицо, руки, накидку покрывали пороховые пятна, меховая опушка плаща свисала горелыми тряпками. Лишь Доротея сохраняла более-менее опрятный вид, но, как и все, осунулась от изнеможения.

Переговариваться они не отваживались – и Биск, и Лилиат стояли поблизости. Все, конечно, смотрели на Лилиат, молча созерцавшую свой храм. Вот наконец она отвернулась, но и тогда никто не посмел вымолвить слова.

– Пойдем через озеро, – сказала она. – Там круглый год лед держится. Никакой опасности нет.

– Что вы собираетесь с нами сделать? – осмелилась спросить Доротея.

– Увидите, – сказала Лилиат. И снова посмотрела на храм. – Скоро. Уже совсем скоро…

И, ничего более не добавив, двинулась вперед. Биск посмотрел ей вслед, потом жестом позвал за собой отверженцев.

– Ализон-Тэ, ты со своими людьми отвечаешь за пленников, – велел он. – Глаз не спускать! Помни приказ!

– Да, король, – отозвалась Ализон, рослая раздражительная женщина.

От левой руки у нее осталась лишь культя по локоть. Натянутый на нее носок виднелся из-под наброшенного одеяла. Однако за поясом торчал длинный нож, как раз под правой рукой, а шрамы на лице свидетельствовали, сколько схваток она пережила к своим примерно тридцати годам. По меркам отверженцев это была достаточно долгая жизнь. Отверженцы не слишком задерживались на свете, в особенности Ночные Трудяги.

– Топайте, что ли, – сказала Ализон четверым друзьям. Для убедительности она даже вытащила нож, а три ее подельника на всякий случай придвинулись ближе. Все были вооружены длинными ножами, двое – еще и пистолетами. – Лучше не давайте мне повода пустить вам кровь! Велели, понимаешь, с бережением вас… Пока шалить не начнете!

– Мы вам хлопот не доставим, – холодно заверила ее Агнес. И повернулась к друзьям. – Ладно, пошли… – И добавила одними губами, держа голову так, чтобы не видели Ализон с подельниками: – Ме-е-едленно…

И они пошли, держась плотной группой. Ализон с подручными следовали позади, но не вплотную. Бо́льшая часть отверженцев ушла вперед вместе с Лилиат. Люди старались не отставать от нее, как если бы присутствие Девы Элланды могло защитить их от чудищ. Однако и в хвосте процессии хватало народу. Слишком много, чтобы попытаться бежать. Здесь некуда было скрыться, негде занять позицию для последнего боя. Всюду кругом – лишь снег, лед и камень. А впереди – замерзшее озеро да иззубренный ледяной водопад.

Полчаса спустя они подошли к берегу. Ветер совсем улегся, и небо совершенно очистилось, так что над головами сияла безоблачная синева, украшенная золотым солнечным шаром. Солнце даже пригревало немного. Отверженцы стаскивали одеяла, ставшие лишними, сворачивали их и вешали на плечо. Понемногу отступило и мрачное отчаяние, царившее ночью. Оно происходило от изнурения, страха и напряжения. Под ясным солнечным небом не осталось места гнетущим эмоциям.

Пленники, шедшие нога за ногу, так, чтобы только не выдать себя, понемногу смещались в самый хвост растянувшейся людской вереницы. По льду идти медленно оказалось даже проще. У Доротеи принялись разъезжаться ноги, в конце концов она не удержала равновесия, да еще и подкатилась прямо под ноги Анри, тот наткнулся на нее и тоже упал. Симеон просто сел на мягкое место, мало не проломив лед. Агнес рассмеялась, глядя на них, и тем отвлекла на себя внимание Ализон, пока трое Ночных Трудяг поднимали упавших.

Лилиат уже добралась до противоположного берега. Она двигалась летящей, легкой походкой, словно на коньках скользя по льду. Отверженцам, следовавшим за ней, до подобной грации было далеко. Они то и дело поскальзывались, падали и с руганью поднимались.

Перед самым выходом на сушу Лилиат остановилась. Она чем-то напоминала гончую собаку, вернувшуюся в конуру, к полной миске: стояла с высоко поднятой головой и нюхала ветер, не сводя глаз с храма. Постояв неподвижно, она прикрыла глаза и повернулась по кругу. Спустя несколько мгновений резко подняла веки и свирепо уставилась на запад, где в разгар лета озеро изливалось за край.

– Монстры! – бросила она, точно плевок. И гневно воздела руки. – Чудища!

– Где? – спросил Биск, встревоженно озираясь.

– По водопаду лезут! – ответила Лилиат. – Я и не предполагала, что они способны…

Она смотрела на озеро, на длинную цепочку отверженцев… заметила пленников, то и дело падавших на лед у дальнего берега озера.

Ее рот скривился и оскалился в рыке:

– Живо! Четверку мне сюда! Живо!..

Биск закричал так, что его голос далеко раскатился над озером:

– Скорее! Поднимайте их! Вперед!.. Бегом!..

Тут он увидел еще кое-что, да такое, что челюсть просто упала. Он повернулся к Лилиат, чтобы сообщить ей, но она и сама все заметила.