Гарт Никс - Ангел-Маг [litres]

– Развяжи меня, – сказала она. – Потом для виду замотаем друг друга веревками, чтобы они не заметили.

Симеон придвинулся вплотную и, шаря на ощупь, выполнил ее просьбу. Потом Агнес, в свою очередь, обмотала его руки обрывками бинта. При этом они поскальзывались и спотыкались, так что отставшая отверженка с фонарем сократила разрыв. Когда слабый свет добрался до них, Симеон и Агнес встали плечом к плечу и зашагали вперед, не поднимая голов.

Крыша постоялого двора успела обрушиться, но стены еще стояли, предоставляя подобие укрытия от снега и ветра. Отверженцы сразу занялись делом: сложили костры из развалившихся стропил, полили маслом из фонарей – и вскоре во всех четырех углах внутреннего дворика запылало жаркое пламя. Начали раздавать воду и съестное. Другое дело, что многие отверженцы сразу заснули, устроившись как можно ближе к огню.

Агнес и Симеон направились к Анри с Доротеей. Их непосредственные охранники либо слишком устали, либо просто не сочли нужным останавливать пленников. Четверо поприветствовали друг дружку усталыми взглядами и уселись в северо-восточном углу, наслаждаясь теплом костра.

Им довелось провести в тишине и покое всего несколько минут. Подошел молодой вожак Ночных Трудяг. Они уже слышали, как отверженцы называли его по имени – Биском, а иногда еще королем. Парень был довольно красивый, властный и – что весьма необычно для отверженца – не нес на себе видимых следов прежних болезней или увечья.

– Вам известно, зачем вы ей? – спросил он, стоя спиной к огню и сверху вниз глядя на пленников.

Вопроса о том, кто такая «она», не возникло – ему даже не пришлось коситься туда, где под аркой когда-то помещались ворота. Там стояла Лилиат, окутанная ярким ангельским светом. Она смотрела вверх, на дорогу. Ей не было дела ни до тепла костров, ни до пищи и воды, раздаваемых во дворе.

– Нет, – ответила Доротея, когда стало ясно, что другие разговаривать не торопятся. – А ты тоже не знаешь?

Биск не ответил. Просто стоял и смотрел на них.

– Она вправду Лилиат? – спросила Агнес.

– Что?.. – воскликнул Анри, вскидываясь.

Доротея лишь молча кивала, как если бы только что услышанное само собой разумелось.

– Она – Дева Элланды, – подтвердил Биск.

– А ты кто такой? – спросил Анри.

– Я – Ночной Король Лютейса, – ответил Биск с едва заметной улыбкой. – Сознаюсь, я слегка удалился за пределы моего королевства. А сейчас советую вздремнуть: очень скоро мы двинемся дальше.

– К храму Паллениэля Достославного? – спросила Доротея. – Что она там хочет устроить?

Биск передернул плечами и двинулся прочь, коротко бросив Ночным Трудягам, сидевшим поблизости:

– Спать по очереди. Я хочу, чтобы с них глаз не спускали.

Четверо друзей видели, как он подошел к Лилиат, все так же смотревшей вперед, на дорогу.

– Давайте-ка действительно отдохнем, – предложила Агнес.

Она поглядела на ближайших отверженцев: те, похоже, пропустили распоряжение Биска мимо ушей, возможно, из-за того, что он ни к кому конкретно не обратился. Ночные Трудяги укладывались, собираясь поспать.

– Если сядем спиной к спине, – продолжала Агнес, – сможем опереться один на другого…

Они так и сделали, немного поерзав по земле. Несколько мгновений спустя Агнес потихоньку сражалась с путами Доротеи, а Симеон уже освободил руки Анри.

– Не двигайтесь, – шепотом предупредила Агнес. – Сейчас мы снова все завяжем, но посвободнее и так, чтобы они ничего не заметили. Держитесь осторожнее, не вздумайте руками размахивать! Дождемся удобного случая и сбежим…

– Я соблюдаю осторожность! – возмутилась Доротея.

– Ты знаешь, зачем мы ей, Доротея? – беспокойно спросил Анри. – В смысле, на что ей именно мы?

– Думаю, это из-за того, что я вижу в нас, – шепотом отозвалась Доротея.

Симеон согласно кивнул.

– В нас и в отверженцах, – продолжала Доротея.

Тут ей пришлось замолчать: порыв ледяного ветра понес дым от костра прямо на них. У всех защипало глаза и запершило в горле. Потом ветер снова переменился, и Доротея сказала:

– И еще в монстрах. В них оно тоже есть.

– Правда? То же самое? – прошептал Симеон.

– Ну, скажем так, с вариациями на ту же тему…

– А в Лилиат?

– Нет. Она другая, – сказала Доротея. – Совершенно другая. В нас искры, а в ней цельные ангелы, причем много…

– Так что в нас такое? В нас, в отверженцах, в чудовищах… и вообще? Другие ангелы?

Доротея перевела дух.

– Нет. Я думаю, это один и тот же ангел… вернее, его осколки, рассеянные во всех… кажется, это даже не ангел… это Архангел !

Воцарилась жутковатая тишина. Все подумали об одном и том же, но молчали, пока Симеон не прошептал слово, придав ему вопросительную интонацию, словно до сих пор не мог поверить:

– Паллениэль?..

– Здесь угли еще теплые, они ушли не более четверти часа назад, – сказала Вотье и пинком загнала обратно полено, наполовину вытянутое из кострища. Дерево занялось пламенем.

Рошфор кивнула. Оглядевшись, она увидела, как оживают все четыре больших кострища: ее поборники пытались воспользоваться теплом и укрытием от непогоды. Они так устали, что гнать их вперед представлялось просто бессмысленным. Как бы того ни хотелось их капитану.

– Отдыхаем здесь ровно один час, – объявила Рошфор. – Дерамбуйе! Всем выдать еды и подогретого вина. Вотье, расставь дозорных выше и ниже по дороге. Ходить по трое, меняться через каждые двадцать минут. Это мы должны застать их врасплох, а не наоборот!

Вытащив карманные часы, Рошфор открыла их и повернула к огню, рассматривая оба циферблата, один над другим. Верхний показывал часы, нижний – минуты. Пять и двадцать. Это значило, что рассветет часа через два. Впрочем, светлее станет куда позже, с такими-то тучами…

…Хотя, может, и нет. Снег заметно редел. Более того: когда они подходили к руинам, Рошфор померещилось более теплое встречное дуновение, боровшееся с метелью. Подняв глаза, она увидела, что не ошиблась. Облака рвались, местами уже выглядывали звезды. Разрывы ширились на глазах.

Вот и хорошо, думала Рошфор, поглаживая рукоять пистолета. Им, лишенным ангельской подмоги, придется использовать превосходство огнестрельного оружия. Ее поборники являлись отменными стрелками. Правда, им потребуется время на перезарядку, потому что все оружие промокло от снега…

– Вы тоже отдохнули бы, капитан, – сказала Дерамбуйе. – Садитесь вот сюда, к костерку. Сейчас вино согреется, я вам принесу…

– Вы правы, – отозвалась Рошфор. Села возле огня и, сняв шляпу, сбила с нее скопившийся снег…

Вот только поспать у нее не получилось. Она так и сидела, глядя в огонь и мысленно слыша свой собственный голос, повторявший: «Я никому не дам тебя обидеть…»