Кристи Голден - Тралл. Сумерки Аспектов [litres]

– Я не причиню тебе вреда, – проговорил Тралл настолько спокойным голосом, насколько только мог. Девушка приставила к его горлу дуло мушкетона. Тралл начал прикидывать, успеет ли он схватиться за дуло и отвести его в сторону прежде, чем она выстрелит. Орк пришел к выводу, что шансов у него нет.

– О, я знаю, что не причинишь, потому что я вынесу тебе мозги. Так, а теперь поднимайся и шевелись. Медленно. Живой орк стоит гораздо больше, чем дохлый, но даже не думай что-нибудь выкинуть. Поверь, меня устроит плата и поменьше.

Тралл послушался. Он двигался медленно, как она приказала, и держал свои руки у нее на виду.

– Подойди к тому дереву слева, а затем повернись и встань ко мне лицом, – приказала она.

Тралл повиновался. Он медленно развернулся…

…и ахнул.

Стоявшая перед ним женщина оказалась очень худой, почти отощавшей. У нее были светлые, коротко обрезанные волосы. Казалось, что ей немногим более тридцати лет. Она носила удобные штаны, ботинки и рубашку. При лунном свете ее лицо казалось осунувшимся, под скулами и глазами залегли тени, но Тралл не думал, что при свете солнца что-то выглядело бы иначе. Когда-то она, вероятно, была красивой. На самом деле, Тралл точно знал, какой она была.

– Тарета, – выдохнул он.

Тарета прищурилась и направила мушкетон прямо в его широкую грудь.

– Я не промахнусь, – предупредила она. – Откуда тебе известно мое имя?

На одно безумное мгновение Тралл растерялся. А затем понял. Должно быть, он провалился в один из тех неверных временных потоков, которые бронзовые драконы пытались исправить. Как бы ему ни было больно это сознавать, Тралл знал, что Тарета Фокстон, его единственный друг детства, так и не дожила до тридцати лет.

– Это прозвучит очень странно, но, пожалуйста, я прошу тебя мне поверить, – начал Тралл, стараясь говорить по возможности спокойно… и не показаться девушке безумцем.

Она подняла бровь.

– А ты неплохо говоришь… для вонючего зеленокожего.

Траллу было больно слышать, как Тарета, которая всегда считала его братом, произносила такие жестокие слова, но он не подал виду.

– Потому что я был воспитан… людьми, – сказал Тралл. – Лорд Эделас Блэкмур вырастил меня и сделал гладиатором. Он позаботился о том, чтобы я научился читать и писать. Так я стал лучше понимать стратегию войны. Твоя мама, Кланния, спасла мою жизнь, Тарета. Она заботилась обо мне, когда я был младенцем. Мое имя… Тралл.

Дуло дрогнуло, но только лишь на мгновение. По тому, как Тарета обращалась с мушкетоном, Тралл понял, что ей не привыкать пользоваться огнестрельным оружием.

– Это ложь, – процедила она. – Тот орк умер через несколько дней.

У Тралла голова пошла кругом. Значит, он все-таки существовал в этом временном потоке… но умер во младенчестве. Все это было трудно осознать. Он попытался снова.

– Тарета, ты что-нибудь слышала о драконах?

Она издала смешок.

– Обидеть хочешь? Конечно, слышала. Какое они имеют отношение к орку, который уже практически исчерпал мое терпение?

Она была так груба и резка. Тем не менее Тралл продолжал:

– Тогда, возможно, ты знаешь, что существует группа драконов, которых называют бронзовыми. Их возглавляет Ноздорму. Они следят за тем, чтобы события во времени разворачивались так, как нужно. В другом временном потоке я выжил и по воле Блэкмура стал гладиатором, как я тебе и сказал. Ты тайно передавала мне записки, спрятанные в книгах. Ты стала моим другом.

– Я подружилась с орком? – от недоверия ее голос стал звучать выше. – Маловероятно.

– Да, – согласился Тралл, – совсем невероятно. И просто замечательно. Ты помнишь то дитя, о котором заботилась твоя мама. Тебе нравился тот младенец… я. И тебе было ненавистно то, что со мной сделали. Мы с тобой только что встретились, но я уверен, что кое-что о тебе знаю. Я верю, что тебе не нравится, когда беззащитным существам причиняют боль.

Мушкетон дрогнул во второй раз, и на долю секунды она отвела взгляд, а затем снова посмотрела на него. В сердце Тралла затеплилась надежда. Какие бы события ни превратили нежную девушку, которую он знал, в жесткую и грубую женщину, Тралл верил, что под этой маской все еще скрывалась Тарета. И если Тари все еще была там, то, возможно, у него получится до нее достучаться. Получится как-то ей помочь в этом временном потоке, раз у него не получилось спасти ее в собственном.

– Ты помогла мне сбежать, – продолжал он. – Я освободил свой народ из лагерей. Я победил Блэкмура и сжег Дарнхольд дотла. А потом орки, люди и другие расы объединились, чтобы одержать победу над напавшей на наш мир демонической силой, которую называют Пылающим Легионом. Все это случилось благодаря тебе, Тари. Мой временной поток столь многим тебе обязан.

– Красивая сказка. Не ожидала от орка такой складной речи, – фыркнула Тарета. – Но все равно, ты говоришь неправду. Этот мир уж точно совершенно не такой. И никакого другого мира я не знаю.

– Что, если я смогу тебе все доказать? – спросил Тралл.

– Это невозможно!

– Но… вдруг у меня получится?

Тарета все еще смотрела на него с подозрением, но Тралл видел, что ей стало любопытно.

– Как? – спросила она.

– Ты видела того орка-младенца, – сказал Тралл. – Помнишь, какого цвета у него были глаза?

– Голубые, – без запинки ответила она. – Никто никогда не видел орка с голубыми глазами ни до, ни после этого.

Тралл указал на свое лицо.

– У меня голубые глаза, Тарета. И я тоже никогда не видел ни одного другого орка с таким же цветом глаз.

Она усмехнулась.

– Ага, я прямо сейчас подойду к тебе, чтобы ночью посмотреть на цвет твоих глаз. Неплохая попытка, – Тарета мотнула головой влево. – Давай, шагай, зеленокожий.

– Подожди! Есть кое-что еще… Это докажет тебе, что я говорю правду.

– Ну все, мне это надоело, – буркнула она.

– В моей сумке, – настаивал Тралл. – Загляни в нее. Там лежит небольшой мешочек. А в мешочке… Думаю, там ты найдешь кое-что очень знакомое.

Он молил предков, что не ошибся. В маленьком мешочке Тралл хранил немного предметов: свои тотемы, желудь, конечно, дар древ. Самодельный алтарь с символами всех стихий. И… кое-что бесценное. То, что он однажды утратил, но затем снова нашел… То, что он пронесет с собой до самой смерти.

– Если это какая-то уловка, я в тебе такую громадную дырку прострелю… – пробормотала Тарета. Но затем, хмурясь и, очевидно, действуя наперекор рассудку, она осторожно присела и стала копаться в его сумке. – Что я вообще ищу?

– Если я прав… то ты все поймешь, когда увидишь.

Тарета снова что-то пробурчала себе под нос, переложила мушкетон в правую руку, а левой вывалила содержимое мешочка на землю. Затем стала перебирать предметы, очевидно, не находя там ничего значимого для себя.