Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

Морейн нахмурилась и пристально оглядела толпу, хотя могла видеть лишь стоявших в первом ряду. Возможно, Лан где-то позади, между колонн. Уж она-то не станет подпрыгивать на цыпочках или вытягивать шею, словно девчонка, но с Ланом потолкует, и этот разговор он не скоро забудет. Пусть помнит, что связан с ней узами. Хотя, учитывая, что Найнив тянет его в одну сторону, а та’верены – по крайней мере, Ранд – в другую, удивительно, что эта связь еще держится. Правда, то, что Страж сблизился с Рандом, даже полезно: может быть, через Лана удастся держать в узде строптивого юнца.

– Наверное, он с Фэйли, – предположила Эгвейн. – Он не убежит, Морейн. У Перрина сильно чувство долга.

Почти так же сильно, как у Стража. Морейн знала об этом и потому не старалась следить за Перрином, как за Мэтом. Возможно, сейчас он и впрямь с Фэйли, он ведь с ней почти не расстается.

– Эта Фэйли без конца уговаривает его уйти, – сказала Айз Седай. – Да не гляди ты на меня удивленно, девочка, они все время говорят об этом, спорят и не больно таятся – их всякий может услышать.

– То, что вы об этом знаете, меня не удивляет, – сухо отозвалась Эгвейн, – только вот непонятно, зачем Фэйли старается отговорить его от того, что он считает своим долгом.

– Возможно, она не уверена, что его долг – оставаться подле Ранда, – заметила Морейн.

Айз Седай и сама поначалу так не думала. Но когда одновременно появляются три та’верена одного возраста, да к тому же из одного селения, нужно быть слепой, чтобы не заметить, что между ними существует какая-то связь. Правда, уяснив это, она еще больше запуталась. Иметь дело с тремя та’веренами – все равно что пытаться жонглировать с завязанными глазами тремя разноцветными шариками сразу, да еще и одной рукой. Морейн видела, как такое выделывал Том Меррилин, но самой ей пробовать не хотелось. Негде было почерпнуть сведения о том, что объединяет этих троих и каково их предназначение. Пророчества вообще не упоминали никаких спутников Возрожденного Дракона.

– Мне она нравится, – продолжала Эгвейн. – Для Перрина она как раз то, что нужно. И она любит его.

– Пожалуй, – буркнула Морейн, размышляя о том, что, если Фэйли начнет доставлять много хлопот, придется поговорить с ней и напомнить о том, что́ девица предпочла утаить от Перрина. Или это сделает кто-то из ее соглядатаев. Это живо поставит ее на место.

– По-моему, сами вы в это не верите. Поймите, Морейн, они любят друг друга. Неужели вы не способны распознать обычное человеческое чувство?

Морейн смерила Эгвейн суровым взглядом, призванным прекратить подобный разговор. Эта девчонка вообразила, что знает все на свете, хотя на самом деле не видит дальше своего носа. Айз Седай вознамерилась было втолковать это Эгвейн, и, скорее всего, в нелицеприятной манере, но тут по рядам тайренской знати прокатился встревоженный ропот.

Толпа торопливо расступалась, стоявшие спереди бесцеремонно отталкивали находившихся за ними. По образовавшемуся широкому проходу размашистым шагом, глядя прямо перед собой, шел Ранд в алом кафтане, расшитом по рукавам золотыми спиралями. В правой руке он, словно скипетр, сжимал Калландор. Но не только его властный облик заставил дворян суетливо уступать дорогу. Следом за Рандом шло не меньше сотни айильцев с копьями и с луками, на тетивы которых были наложены стрелы. Головы воинов были обмотаны шуфами, а лица скрыты под черными вуалями, так что виднелись лишь глаза. Морейн показалось, что она узнала Руарка, возглавлявшего айильскую колонну, но лишь по походке. Айильцы закрыли лица, стало быть, готовы были убивать. Было ясно: что бы ни вознамерился сообщить собравшимся Ранд, он твердо решил подавить в зародыше любую возможность сопротивления.

Айильцы замерли, но Ранд продолжал идти и остановился только в центре зала, под самым куполом. Он обвел взглядом собравшихся и, кажется, слегка удивился, заметив Эгвейн, а Морейн удостоил такой ехидной улыбки, что Айз Седай пришла в ярость. С Мэтом Ранд обменялся заговорщическими взглядами – оба при этом смахивали на мальчишек. Тайренцы побледнели, не зная куда смотреть – то ли на Ранда с Калландором, то ли на айильцев в черных вуалях. И то и другое сулило смерть.

– Благородный лорд Сунамон, – неожиданно и громко произнес Ранд, отчего помянутый им пухлый вельможа подскочил, – обещал, что заключит договор с Майеном в строгом соответствии с моими указаниями. Он поклялся в этом своей головой. – Ранд рассмеялся, будто удачной шутке, и толпа подхватила смех. Смеялось большинство знати. Но не Сунамон; тому, похоже, было не до веселья. – Он сам согласился с тем, – продолжил Ранд, – что, если мой приказ не будет выполнен в срок, его надлежит повесить.

Смех прекратился. Лицо Сунамона позеленело. Эгвейн вцепилась в подол и бросила на Морейн встревоженный взгляд. Та спокойно ждала, что будет дальше; она понимала – Ранд не стал бы созывать в Твердыню дворянство со всей округи только для того, чтобы объявить о договоре с Майеном или постращать этого толстячка. Айз Седай заставила себя не теребить пальцами свое платье.

Ранд обвел глазами собравшихся и объявил:

– В соответствии с новым договором, суда Тира будут загружены зерном и отплывут на запад – искать новые рынки. – (Немногочисленные возгласы одобрения быстро стихли.) – Но это не все. – Ранд выдержал паузу. – Армия Тира выступает в поход.

Зал разразился восторженными криками. Многие подпрыгивали, даже самые чопорные благородные лорды потрясали сжатыми кулаками над головой и подбрасывали бархатные шляпы. Женщины улыбались и щедро раздавали поцелуи тем, кому предстояло отправиться на войну. Некоторые подносили к носу флакончики из тончайшего фарфора, наполненные нюхательной солью, без которой не обходилась ни одна знатная дама Тира, давая понять, что потрясены нежданным известием чуть ли не до обморока.

– Иллиан падет! – выкрикнул кто-то, и сотни голосов подхватили:

– Иллиан падет! Иллиан падет! Иллиан падет!

Морейн видела, как шевелились губы Эгвейн, и, хотя слова тонули в восторженном реве толпы, прочла по губам: «Нет, Ранд! Нет! Пожалуйста, не надо!»

Мэт, стоявший по другую сторону от Ранда, молчал и неодобрительно хмурился. Всеобщее ликование не затронуло лишь Морейн, Эгвейн и Мэта, если не считать ничем не выражавших своих чувств и все так же настороженных айильцев и самого Ранда, кривившего губы в презрительной усмешке, которая нисколько не отражалась в глазах. На лице юноши выступил пот. Морейн встретила его сардонический взгляд и поняла, что этим дело не кончится. Будет еще что-то, и это что-то, скорее всего, ей не понравится.

Ранд поднял левую руку. Стоявшие спереди зашикали на остававшихся сзади, и шум в зале постепенно стих. Выждав, когда воцарится полная тишина, Ранд заговорил снова: