Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

На всякий случай, не питая особой надежды, Мэт подбежал к ближайшему фонтану и перевесился через высокий, по пояс, белый парапет. Три статуи – обнаженные женщины ростом вдвое выше его самого – держали на вытянутых руках чудную рыбину с разинутой пастью, глазевшую на пыльный бассейн – такой же сухой, как рот Мэта.

– Надо же, – послышался голос Ранда, – и чего я раньше об этом не подумал.

Мэт оглянулся:

– О чем не подумал?

Ранд уставился на фонтан, его плечи сотрясались от беззвучного смеха.

– Эй, Ранд, возьми себя в руки. Не мог же ты моментально спятить. О чем ты раньше не подумал?

Заслышав бульканье, Мэт вновь обернулся к фонтану. Из разинутого рта рыбины хлынул поток воды толщиной в ногу. Юноша бросился в бассейн и, запрокинув голову, подставил лицо под струю воды и открыл рот. Свежей, холодной, сладкой воды, такой холодной, что его бросило в дрожь. Вода казалась слаще вина. Одежда и волосы Мэта промокли насквозь, но он все пил и пил, пока не почувствовал, что вот-вот лопнет; и лишь тогда, пыхтя и отфыркиваясь, присел, привалившись к ноге одной из каменных статуй.

Ранд, с покрасневшим лицом и потрескавшимися губами, по-прежнему стоял и, посмеиваясь, смотрел на фонтан.

– Никакой воды, Мэт. Они сказали, что мы не можем взять с собой воды, но они ничего не сказали о той, что уже была здесь.

– Ранд, а тебе, случаем, пить не хочется?

Ранд вздрогнул, будто придя в себя, прыгнул в бассейн, в котором было уже по лодыжки воды, и, точно так же как минутой раньше Мэт, закрыв глаза, подставил лицо под струю.

Мэт с тревогой поглядывал на него. Вроде бы Ранд еще не сошел с ума, но интересно, сколько времени он стоял бы и таращился на фонтан, если бы он, Мэт, его не окликнул. Оставив Ранда под струей, Мэт выбрался из бассейна. Одежда промокла насквозь, в сапогах при каждом шаге хлюпала вода, но разуваться юноша не стал. Неизвестно, сумеет ли он потом натянуть сапоги. Кроме того, вода ему вовсе не мешала.

Оглядывая город, Мэт спрашивал себя, что он, собственно говоря, здесь делает? Ему было предсказано, что он погибнет, если не явится в Руидин, – и вот он явился, а дальше-то что? «Достаточно этого или надо еще что-то предпринимать? Что?»

Недостроенные дворцы на пустынных улицах не отбрасывали тени. При виде зияющих незастекленных окон, брешей и брошенной каменной кладки по коже у Мэта пробежали мурашки. Там могло таиться все, что угодно, в таком-то местечке… «Любая распроклятая мерзость». Жаль, что у него не осталось хотя бы одного ножа. Но те женщины, те Хранительницы Мудрости смотрели на него так, будто знали, что он задумал припрятать ножичек-другой. А они умели направлять Силу, если не все, то некоторые – это точно. Ну а с женщинами, способными на это, лучше не ссориться. «Чтоб мне сгореть, если б возможно было отделаться от Айз Седай, я бы больше никогда ни о чем не просил. Во всяком случае, если бы и попросил, то очень не скоро. Свет, хотел бы я знать, скрывается там что-нибудь или нет…»

– Должно быть, этим путем можно добраться до сердца Руидина, – сказал промокший с головы до пят Ранд, выбираясь из бассейна.

– Докуда?

– До сердца. Хранительницы Мудрости говорили, что я должен попасть туда. Наверное, они имели в виду центр города. – Ранд оглянулся на фонтан, и поток воды неожиданно истончился, а затем и иссяк. – Там, внизу, целый океан прекрасной воды, – произнес он, – но очень глубоко. Так глубоко, что я еле ее нашел. Если бы мне удалось поднять ее на поверхность… Ладно, тратить ее попусту все же не стоит. Но мы сможем как следует напиться, перед тем как отправимся в обратный путь.

Мэт поежился и переступил с ноги на ногу.

«Ну конечно, а я, дурак, еще удивлялся, откуда взялась водица. Полилась, вишь, невесть почему, после того как здесь было сухо Свет знает сколько времени! Ясное дело, он добыл ее с помощью этой проклятой Силы».

– Центр города? Ну да, конечно. Веди.

Они двинулись вперед, держась ближе к середине широкой улицы, вдоль полос голой земли. По пути им попадались другие сухие фонтаны. В некоторых каменных чашах не было статуй – одни мраморные постаменты. В городе ничего не было разрушено, но многое… недоделано. Дворцы высились с обеих сторон словно утесы. А ведь внутри наверняка что-нибудь да осталось. Мебель, например, если только не рассыпалась в прах. Может, золото. Или, скажем, ножи – воздух здесь сухой, так что, пожалуй, они не должны бы проржаветь.

«Правда, за этими стенами может скрываться и клятый мурддраал. Свет, что мне в голову лезет?» Что ж он не сообразил прихватить при отъезде из Тира свой боевой шест? Глядишь, и убедил бы Хранительниц, что это просто-напросто дорожный посох. Да что толку сейчас сокрушаться. Если бы удалось найти хотя бы дерево да обломить ветку! Если бы да кабы. Интересно, додумались ли строители этого города, кто бы они ни были, посадить хотя бы одно деревце? Мэт успел поработать на отцовской ферме, в землице он разбирался и понимал, что тянувшиеся вдоль улицы полоски голой сухой почвы годились разве что для посадки кустов.

Они прошли около мили, когда улица неожиданно вывела их к огромной площади, в поперечнике едва ли не такой же, как весь пройденный ими путь. Вокруг нее тоже высились мраморные и хрустальные дворцы, а ближе к середине над пыльными белыми плитами раскинуло пышные ветви дерево добрых ста футов высотой. Рядом с ним, в самом центре площади, находилось странное сооружение – концентрические кольца, образованные рядами поблескивавших стеклянных колонн. Высотой колонны были почти вровень с деревом и оттого казались тонкими, словно иголки. Возможно, Мэт и подивился бы, как смогло такое здоровенное дерево вырасти в месте, куда не проникает солнечный свет, но куда более его поразило то, чем была заполнена площадь.

Со всех сторон на площадь выходили улицы, и от каждой из них к кольцу колонн тянулась чистая полоса, но промежутки между этими полосами были уставлены разнообразными статуями высотой от человеческого роста до фута-другого. Каменные, хрустальные и металлические, они стояли прямо на мостовой. Но кроме статуй, там были… Мэт даже не знал, как и назвать эти штуковины. Плоское, бритвенно-тонкое серебристое кольцо десяти футов в поперечнике. Хрустальный усеченный конус высотой в два фута, который вполне мог бы служить постаментом для одной из небольших статуй. Блестящий черный металлический шпиль, тонкий, как копье, и такой же длины, неизвестно за счет чего державшийся в вертикальном положении. Сотни, а может, и тысячи разнообразных предметов немыслимых форм, отделенных друг от друга не более чем десятком футов, выполненных из всевозможных материалов, усеивали огромную площадь.

Именно то, что черный металлический шпиль стоял и не падал, навело Мэта на мысль, что все эти диковины – тер’ангриалы или что-то в этом роде. Короче, что-то связанное с Силой. Если не все, то некоторые. Та каменная дверная рама в Великом хранилище тоже стояла без всякой опоры.