Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

– Пойдешь один, Перрин, еще заблудишься, и Свет знает, на что ты наткнешься. – Взглянув на Лойала, подпиравшего косматой головой потолочную балку, она вздохнула: – Жаль, мастер Лойал, что вашего роста никак не скроешь. Я знаю, что сейчас жарко, но, может быть, вы согласитесь надеть свой плащ и надвинуть капюшон? Большинство людей сможет убедить себя, что им просто показалось, будто мимо проехал какой-то великан, но уж если кто увидит ваше лицо… Не подумайте, что я нахожу его некрасивым, но за местного, двуреченского, вас никак не примешь.

Лойал широко улыбнулся, отчего его лицо словно раскололось надвое:

– Сейчас вовсе не так уж жарко, госпожа ал’Вир. Самая подходящая погода для плаща.

Прихватив фонарь и вязаную шаль с синей бахромой, она вывела Перрина, Лойала и Фэйли на конюшенный двор, и тут все ее старания сохранить тайну пошли прахом. Кенн Буйе, выглядевший так, будто он сплетен из узловатых корней, таращился глазками-бусинками на привязанных у коновязи лошадей. Особенно на здоровенного коня Лойала, не уступавшего ростом дхурранским тяжеловозам Брана. А увидев, какое на этом коне седло, он почесал затылок.

Но когда Кенн увидел самого Лойала, у него челюсть отвисла.

– Тр-тр-роллок! – только и сумел выдавить он из себя, выпучив глаза.

– Не будь старым болваном, Кенн Буйе, – решительно заявила Марин, стараясь отвлечь внимание кровельщика на себя. Перрин стоял в сторонке, не поднимая головы, и разглядывал свой лук. – Разве я стала бы стоять на пороге своего дома с троллоком? – Марин возмущенно фыркнула. – Мастер Лойал – огир. Это всякому ясно, кроме такого вздорного простофили, как ты, который несет всякую чепуху и дальше своего носа не видит. Он у нас проездом, и ему некогда разъяснять каждому встречному-поперечному, кто он таков. Так что занимайся своими делами и оставь в покое почтенных гостей. Ты прекрасно знаешь, что Корин Айеллин давно тебя ищет, чтобы задать взбучку за то, как ты настелил ей крышу.

– Огир, – беззвучно пролепетал Кенн, ошарашенно моргая. Казалось, сейчас он опомнится и примется защищать свою работу, но тут взгляд его упал на Перрина. Кровельщик прищурился. – Это же он! Он! Тот самый щенок, что убежал с Айз Седай и сделался приспешником Темного. Это было, когда к нам впервые заявились троллоки. Нынче они снова нагрянули, и он, гляди-ка, тут как тут. Может, скажешь, что это случайное совпадение? А что у тебя с глазами? Заболел? Небось подцепил чужеземную заразу, чтобы всех нас извести, будто одних троллоков мало? Но ничего. Вот увидишь, Чада Света живо тебя утихомирят.

Перрин почувствовал, как напряглась Фэйли, и торопливо положил ладонь на ее руку, поняв, что она вынимает нож. Что же она делает? Кенн всего лишь вспыльчивый старый дурак, но это не повод для ножей. Девушка раздраженно тряхнула головой, но, правда, этим дело и кончилось.

– Довольно, Кенн, – резко оборвала кровельщика Марин. – Держи язык за зубами. Или ты тоже стал бегать к белоплащникам со всякими выдумками, как Хари и его братец Дарл? Есть у меня подозрение насчет того, почему это белоплащники заявились к Брану и принялись копаться в его книгах. Шесть книг забрали и увезли с собой, а Брана поучали, как мальчишку, в его собственном доме. Твердили о каком-то святотатстве. Святотатство, надо же такое придумать! И все из-за того, что им, видишь ли, не понравилось содержание одной книжонки. Они весь дом вверх дном перевернули, выискивая, нет ли где еще святотатственных писаний, как будто кто-то стал бы прятать книгу. Даже под матрасы залезли и белье из шкафов повыкидывали! Надо было заставить тебя приводить все в порядок.

Кенн стушевался, и голова его провалилась в костлявые плечи.

– Марин, Марин, – запротестовал он, – я им ничего такого не говорил. Ну разве помянул мимоходом, что у Брана есть книжки. – Он дрожал, прятал глаза, не желая встречаться с женой мэра взглядом, но продолжал гнуть свое: – А вот о нем, – кровельщик указал узловатым пальцем на Перрина, – я намерен поговорить на Совете. Пока он здесь, всей деревне грозит опасность. Коли Чада прознают, что вы его прячете, не миновать беды. Тут уж беспорядком в шкафах не отделаешься.

– Это дело Круга женщин, – отрезала Марин, накидывая на плечи шаль и глядя Кенну прямо в глаза. Кровельщик был выше ее, но неожиданно взятый ею официальный тон дал ей преимущество. Он что-то протестующе залепетал, но госпожа ал’Вир не дала ему вставить слово: – Это дело Круга женщин, Кенн Буйе. И если ты думаешь, что я не права, если считаешь – меня! – лгуньей, иди мели языком. Но смотри, как бы не пришлось пожалеть. Дела Круга женщин не касаются никого, включая и Совет деревни…

– Круг не имеет права вмешиваться в дела Совета! – воскликнул Буйе.

– …и смотри, как бы жена не отправила тебя спать в амбар и есть из одной кормушки с коровами. Думаешь, Совет важнее, чем Круг? Ну так я попрошу Дейз Конгар вправить тебе мозги.

Кенн вздрогнул. Ему вовсе не хотелось иметь дело с Дейз. Если она теперь стала деревенской Мудрой, то вполне могла заставить его весь следующий год каждодневно давиться мерзкими на вкус отварами. Во всем Эмондовом Лугу сравниться с Дейз дородством могла только Элсбет Лухан, и нрав у новой Мудрой был вспыльчивый и упрямый. Уж не тщедушному Кенну с ней спорить. Перрину трудно было представить себе Дейз в качестве Мудрой. Он подумал, что Найнив станет худо, когда она узнает, кем ее заменили. Сама-то Найнив считала, что умеет улаживать все по-хорошему.

– Не серчай, Марин, – примирительным тоном пробормотал Кенн. – Хочешь, чтобы я держал язык за зубами, – и ладно. Но имей в виду – Круга ли это дело, Совета ли, но ты можешь навлечь на всех нас беду. Чада Света никому спуску не дадут.

Марин приподняла брови, и Кенн, ворча что-то себе под нос, поплелся прочь со двора.

– Здорово! – восхитилась Фэйли. – Хотела бы я хоть вполовину так ловко управляться с Перрином, как вы с мастером ал’Виром и этим малым. – И она улыбнулась Перрину, давая понять, что это шутка. Во всяком случае, ему хотелось так думать.

– Надо знать, когда их окоротить, – рассеянно отозвалась Марин, – а когда и дать поблажку. Если дело не очень важное, пусть поступают, как им в голову взбредет, зато будут сговорчивее в серьезных вопросах. – Насупив брови, она бросила взгляд вслед Кенну и, не особо задумываясь о своих словах, добавила: – А кое-кого из них не мешало бы стреножить да поставить в стойло.

Перрин дернулся. По его мнению, в такого рода советах Фэйли отнюдь не нуждалась.

– Как вы думаете, госпожа ал’Вир, будет он молчать?

Поколебавшись, она ответила:

– Думаю, да. Конечно, Кенн уродился пустомелей и с годами становится все хуже, но все же он не такой, как Хари Коплин. – Но уверенности в ее голосе не было.