Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

– Мы знаем, – тихонько заметила госпожа ал’Вир.

Ее муж уставился на лежавшие на столе руки и, помявшись, выдавил из себя:

– Перрин, твоей семьи нет на ферме.

– Нет? Вы хотите сказать, что нашу ферму уже спалили? – Перрин сжал в кулаке серебряный кубок. – А я-то надеялся, что поспею вовремя. Мне следовало предвидеть это. Но что поделать – я узнал слишком поздно. Может, я еще помогу им отстроиться? У кого они укрылись? Мне бы для начала хоть повидаться с ними.

У Брана задергалась щека, и жена успокаивающе погладила его по плечу. Но странное дело – смотрела она при этом на Перрина. Смотрела сочувственно и печально.

– Они погибли, сынок, – собравшись с духом, выпалил Бран.

– Погибли? Нет. Они не могут… – Перрин нахмурился и уставился на искореженный кубок, словно дивясь, откуда он взялся. Неожиданно у него вспотели ладони.

Он попытался вернуть сплющенному кубку прежнюю форму, но из этого, разумеется, ничего не вышло. Бережно поставив посудину на середину стола, Перрин промямлил:

– Извините. Я вам другой… я…

Вытерев ладони о кафтан, он вдруг принялся поглаживать висевший у пояса топор. И почему все так странно на него смотрят?

– Это правда? – Голос юноши звучал глухо, будто доносился издалека. – Все? Адора и Диселле? Пэт? Мама?

– Все, – ответил Бран, – и тетушки, и дядюшки, и двоюродные братья и сестры. Я помогал их хоронить, сынок. Все Айбара похоронены на том пологом холме, где растут яблони.

Перрин сунул палец в рот. Надо же, как глупо получилось – порезался о собственный топор.

– Мама так любит яблоневый цвет… Белоплащники… Но почему? Почему, чтоб мне сгореть? Пэту было всего девять. Девочкам… – Голос у него был каким-то безжизненным. Ему казалось, что в этих словах должны быть какие-то чувства. Хоть какие-то.

– Это сделали троллоки, Перрин, – поспешно сказала Марин. – Они появились снова. Но теперь они действуют не так, как в прошлый раз, когда тебе пришлось бежать. В деревню не суются, а зверствуют по хуторам да выселкам. Почти все фермы, что на отшибе, заброшены. Ночью никто на улицу носу не кажет, даже в деревне. И так обстоят дела от Дивен Райда до Сторожевого Холма, а может, и до Таренского Перевоза. А белоплащники, как они ни плохи, нынче для нас единственная защита. Они уже спасли две семьи, когда троллоки напали на их фермы.

– Я думал… я надеялся… – Перрин никак не мог вспомнить, на что он надеялся. Что-то насчет троллоков? Впрочем, вспоминать ему не хотелось. Белоплащники защищают Двуречье? Он чуть не расхохотался. – А Рандов отец? Ферма Тэма? Это тоже троллоки?

Госпожа ал’Вир открыла было рот, но Бран оставил ее:

– Он заслуживает правды, Марин. Это сделали белоплащники. И у ал’Торов, и у Коутонов.

– Значит, и Мэтова родня тоже… Мои родные, и Ранда, и Мэта… – Странно – он говорил таким тоном, будто рассуждал о погоде. – И они тоже все погибли?

– Нет, сынок, нет. Абелл и Тэм скрываются где-то в Западном лесу. Ну а матушка и сестры Мэта… Ну, они тоже живы.

– Прячутся?

– Нет нужды об этом распинаться, – встряла в разговор госпожа ал’Вир. – Ты, Бран, лучше принес бы ему еще кубок бренди. А тебе, Перрин, лучше еще выпить.

Однако муж ее остался на месте. Марин бросила на него хмурый взгляд и продолжила:

– Я бы предложила тебе переночевать у нас, но это небезопасно. У нас найдутся доброхоты, которые, коли узнают, где ты, тут же со всех ног побегут к лорду Борнхальду. Эвард Конгар и Хари Коплин повсюду таскаются за белоплащниками, словно псы, да и Кенн Буйе ненамного лучше. А у Вита Конгара язык без костей: если что прознает, тут же начнет болтать почем зря, пока его Дейз не окоротит. Она теперь наша Мудрая. Перрин, как ни крути, а лучше тебе уехать. Поверь мне.

Юноша медленно покачал головой. Слишком много на него навалилось, сразу во всем и не разберешься. Дейз Конгар – Мудрая? Эта корова? Белоплащники защищают Эмондов Луг, а Хари, Эвард и Вит бегают к ним с доносами. Это, может, и не диво – чего ждать от Конгаров и Коплинов? – но вот Кенн Буйе… Он ведь как-никак член Совета. И еще – она назвала имя лорда Борнхальда. Стало быть, Джефрам Борнхальд здесь.

Фэйли наблюдала за ним, и в глазах у нее стояли слезы. Казалось, она вот-вот заплачет.

– По твоему лицу, Бранделвин ал’Вир, – заметил Гаул, – я вижу, что сказано еще не все.

– Это правда, – согласился Бран. – Нет, Марин, – добавил он твердо, когда жена покачала головой, – мальчик заслуживает того, чтобы знать правду. Всю правду.

Госпожа ал’Вир со вздохом сложила руки на груди: она добивалась своего почти всегда, за исключением тех случаев, когда лицо Брана становилось таким, каким оно было сейчас.

– Какую правду? – спросил Перрин. «Мама так любила яблоневый цвет».

– Во-первых, с белоплащниками явился не кто иной, как Падан Фейн, – начал Бран. – Теперь он называет себя Ордейтом, а на старое имя не откликается, но это точно он.

– Он – приспешник Темного, – рассеянно пробормотал Перрин. «Адора и Диселле по весне всякий раз украшали волосы яблоневыми цветами». – Сам признался. Это он привел троллоков в Ночь зимы. – «Пэт любил забираться на яблони, прятаться в ветвях и бросаться оттуда яблоками».

– Может, и сейчас тоже, – мрачно проговорил мэр. – Но вот что интересно – он пользуется немалым влиянием среди белоплащников. Мы о них услышали после налета на ферму Тэма, а навел их на нее как раз Фейн. Тэм подстрелил четверых, а то и пятерых, а потом сбежал в лес. Он вовремя поспел на ферму Коутонов и предупредил Абелла. Но они схватили Натти, и девочек, и Харала Лухана с Элсбет тоже. Думаю, Фейн наверняка бы их повесил, но лорд Борнхальд не разрешил. Насколько мне удалось разузнать, ничего плохого с ними не сделали, но и домой их не отпустили, а держат в лагере белоплащников в Сторожевом Холме. Почему-то Фейн ненавидит тебя, Ранда и Мэта. Он предложил по сто золотых за любого из ваших близких и по двести – за Тэма или Абелла. Но похоже, лорд Борнхальд испытывает особый интерес именно к тебе. Когда здесь появляется патруль белоплащников, лорд Борнхальд обычно приезжает с ними – и все о тебе расспрашивает.

– Да, – произнес Перрин. – Конечно. Так и должно быть.

Перрин из Двуречья, который водится с волками. Приспешник Темного. Остальное им Фейн наверняка так расписал… «Но что общего у Фейна с Чадами Света?» – отдаленно промелькнуло у него в голове. Что об этом думать? Хотя лучше об этом, чем о троллоках. Он скривился и уставился на свои руки, заставив их спокойно лежать на столе.

– Так они, стало быть, защищают вас от троллоков…

Марин ал’Вир придвинулась к нему поближе:

– Перрин, пойми, мы нуждаемся в белоплащниках. Да, они спалили фермы Тэма и Абелла, захватили Элсбет и Натти, но ведь ничего им не сделали… Да, они разъезжают по всей округе, словно они здесь хозяева. На нескольких дверях был нацарапан клык Дракона, но на это никто, кроме Конгаров и Коплинов, не обратил внимания, – да скорее всего, они сами его и нацарапали. Тэм и Абелл могут скрываться, пока белоплащники не уберутся, а уйти им рано или поздно все равно придется. Однако, пока здесь троллоки, без защитников нам не обойтись. Пожалуйста, пойми. Дело не в том, что мы предпочитаем их тебе, просто сейчас они нам нужны. И мы не хотим, чтобы тебя повесили.