Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

– Нет-нет. Ты меня убедил. Да и всех остальных вроде бы тоже.

Похоже, так оно и было. Шум в комнате постепенно стих, причем стих потому, что все пришли к согласию. Даже Эдин принялась подгонять дочек громкими распоряжениями, чтобы те побыстрее собирались в дорогу, а Перрина удостоила одобрительным кивком.

– Когда вы выступаете? – спросил Перрин Джака.

– Сразу, как только все соберутся и уложатся. До заката мы уже будем на ферме Жона Гаэлина, что у Северного большака. Я и Жону передам все, что ты говорил, и в Эмондовом Лугу об этом расскажу. Думаю, нам лучше отправиться туда, чем в Сторожевой Холм. Если мы хотим избавиться от гнета белоплащников и троллоков, глупо лезть к ним под нос. – Джак почесал редкие волосы одним пальцем. – Перрин, меня вот что беспокоит. Ежели Чада и впрямь решат, будто мы затеваем что-то против них, не сорвут ли они злобу на Луханах или на Натти с девочками?

– А я собираюсь вызволить всех, кого схватили белоплащники, мастер ал’Син, причем как можно скорее.

– План смелый, – повторил Джак, – ну что ж, надо пошевеливаться, коли мы хотим добраться до Гаэлина засветло. Да поможет тебе Свет, Перрин.

Как только ал’Син поспешил распорядиться насчет лошадей и повозок, Верин подошла к Перрину:

– Очень смелый план. – Склонив голову набок, она пристально смотрела на юношу. Стоявшая рядом с ней Фэйли глядела на Перрина так, будто видела его впервые.

– Не понимаю, почему все твердят о каком-то плане, – сказал Перрин. – Ведь все эти советы Люка были сущей чепухой. Спорить с белоплащниками, стоя на пороге дома! Посылать мальчишек на крыши высматривать троллоков! И то и другое – верный путь к беде. Я всего-то и сделал, что указал им на это. Им следовало давным-давно уйти в Эмондов Луг! А этот Люк…

Перрин чуть не сказал, что лорд Люк его раздражает, но удержался, вспомнив про Фэйли. Она могла бы истолковать его слова неверно.

– Разумеется, – негромко произнесла Верин. – Интересно… До сих пор я не видела, как это действует. Хотя, может быть, и видела, но тогда не понимала, в чем дело.

– А в чем дело? О чем это вы? Что действует?

– Перрин, когда мы сюда приехали, ни у кого из этих людей и в мыслях не было трогаться с места. Конечно, ты говорил горячо, с чувством, но неужели ты думаешь, что, скажи то же самое Тэм или Абелл, им удалось бы переубедить твоих земляков? Сам знаешь, как упрямы двуреченцы. Если бы не твое появление, события в Двуречье приняли бы совсем другой оборот. Ты изменил будущее, и как – всего несколькими словами, брошенными в… раздражении? Воистину, та’верены вплетают нити чужих судеб в собственный узор. Потрясающее зрелище. Надеюсь, мне представится возможность снова увидеть в действии и Ранда.

– Как бы то ни было, – пробормотал Перрин, – все складывается к лучшему. Чем больше народу соберется в одном месте, тем меньше будет опасность.

– Разумеется. Как я понимаю, Ранд заполучил меч?

Перрин нахмурился. Однако причин скрытничать и лукавить у него не было. Верин знала, кто такой Ранд и какое значение имеет для него Тир.

– Да, – коротко ответил он.

– Будь поосторожнее с Аланной, Перрин.

– Что? – Айз Седай так быстро перескакивала с одной темы на другую, что это приводило его в замешательство. Особенно когда она заговаривала о том, о чем он только что думал или что хотел от нее утаить. – Почему?

Выражение лица Верин не изменилось, но ее темные глаза неожиданно заблестели:

– В Белой Башне многое… замышляется. Безусловно, не все замыслы оказываются вредоносными, но, когда об этом узнают, частенько оказывается уже слишком поздно. Да и планы, направленные на всеобщее благо, порой приводят к обрыву некоторых нитей, сплетающихся в Узор. Ну, как обламывают и выбрасывают некоторые прутики, когда плетут корзину. А та’верен – это такой важный прутик, который не прочь использовать многие корзинщицы. – Неожиданно Верин осеклась, – кажется, ее смутила царившая вокруг сутолока. За книгой или в мире своих мыслей она чувствовала себя увереннее, чем на людях. – О, что это я разболталась! Вот мастер ал’Син не тратит времени попусту. Схожу узнаю насчет наших лошадей.

И Верин удалилась, а Фэйли, взглянув на Перрина, поежилась и пробормотала:

– В присутствии Айз Седай я порой чувствую себя как-то… неспокойно…

– Неспокойно? – спросил Перрин. – Это еще что! Меня они пугают до смерти!

Фэйли тихонько рассмеялась и принялась теребить пуговицу на его кафтане, не сводя с нее взгляда:

– Перрин, я… я вела себя глупо.

– Что ты имеешь в виду?

Девушка подняла на него глаза и так крутанула пуговицу, что чуть ее не оторвала.

– Ты ведешь себя разумнее, чем кто бы то ни было, – поспешил сказать Перрин и прикусил язык, чтобы не добавить: «По большей части»; Фэйли улыбнулась, и юноша порадовался тому, что вовремя сдержался.

– Приятно слышать от тебя такие слова, но я и вправду вела себя глупо. – Она погладила пуговицу и принялась оправлять его кафтан, в чем не было ни малейшей нужды. – Ты был такой глупый, – промурлыкала она, – и все из-за того, что этот паренек мне улыбнулся… Но он ведь совсем мальчишка, не то что ты. А ты надулся, и я решила, что надо заставить тебя малость поревновать, ну, совсем чуточку, сделав вид – только сделав вид! – будто мне нравится этот лорд Люк. Я не должна была так поступать. Ты простишь меня?

Перрин попытался осмыслить ее сбивчивые слова. Прекрасно, если она считает этого Вила мальчишкой, – и то сказать, вздумай он отрастить бороду, то-то было бы смеху. Но она вовсе не упомянула о том, что улыбалась ему в ответ. И если она только притворялась, будто ей нравится Люк, то почему так краснела?

– Простить? Ну конечно, я тебя прощаю…

В глазах Фэйли зажегся опасный огонек.

– …то есть я хотел сказать, что тут и прощать-то нечего…

Огонек разгорался все ярче и ярче. Что, в конце концов, она хочет от него услышать?

– А ты меня простишь? Я, когда пытался заставить тебя меня бросить, наговорил много глупостей. Ты мне это простишь?

– Значит, ты говорил мне что-то такое, за что стоит просить прощения? – вкрадчиво промурлыкала Фэйли, и Перрин понял, что дело оборачивается худо. – Понятия не имею, что ты имеешь в виду, но не сочту за труд об этом поразмыслить.

«Не сочту за труд поразмыслить». Надо же эдак сказануть! Говорит как заправская леди. Не иначе как ее отец работал у какого-нибудь лордишки, вот она и нахваталась всяких словечек у знатных особ. Перрин так и не понял, что, собственно, имела в виду Фэйли, но не сомневался – очень скоро она ему это растолкует.

Для него было немалым облегчением вновь вскочить в седло Ходока и оказаться среди фургонов, повозок и множества людей, оживленно споривших о том, что брать с собой, а чего не брать. Ребятишки помладше ловили кур и гусей и связывали им лапы. Мальчишки уже гнали скотину на восток и выводили из загона овец.