Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

– Благодарю за предупреждение, – спокойно ответила Фэйли.

Она попивала чай со столь же невозмутимым видом, как и Верин, которая вновь принялась чиркать что-то в своей книжице, улыбаясь и бормоча:

– Здесь столько древних историй!

Молоденькая девица ал’Син, не сводившая с Фэйли восхищенного взгляда, с поклоном поднесла ей масляное печенье.

Перрин незаметно усмехнулся. Хуторяне наверняка принимали Фэйли, в ее изысканном зеленом дорожном наряде, за знатную особу. Ничего не скажешь, она умеет держаться как настоящая леди. Когда захочет. Но эта восторженная девчонка понятия не имеет, что Фэйли умеет браниться почище любого фургонного возчика.

Госпожа ал’Син повернулась к мужу и покачала головой. Ясно было, что ни Верин, ни Фэйли не переубедить.

– Может, ты уговоришь их? – спросил Джак у Томаса.

– Я иду, куда мне велят, – коротко ответил Страж. Хоть он и сидел с чашкой чая в руке, Страж выглядел так, словно в любой момент готов обнажить меч.

Мастер ал’Син вздохнул и переменил тему:

– Перрин, многие из нас встречались с тобой в Эмондовом Лугу. Можно сказать, что мы тебя знаем, точнее, знали, пока ты не сбежал в прошлом году невесть куда. О тебе тут ходят странные слухи, хотя, я думаю, будь они верны, Тэм и Абелл с тобой бы не связались.

Жена Фланна, Эдин, пухленькая самоуверенная женщина, громко хмыкнула:

– Про Тэма с Абеллом тоже есть что порассказать, а уж про их сыновей и подавно. Они ведь сбежали с Айз Седай! С целой дюжиной Айз Седай! Помните, как Эмондов Луг дотла спалили? Одному Свету ведомо, на что они способны. Говорят, эти Айз Седай и дочку ал’Виров с собой свели.

Фланн покачал головой – дескать, что тут поделаешь – и виновато посмотрел на Джака.

– Ну, коли ты такой чепухе веришь, – с ухмылкой заявил Вит, – то, видать, готова поверить чему угодно. Я говорил с Марин ал’Вир две недели назад. Никто ее дочку не сводил, она сама по делам уехала. Да и Айз Седай тогда была всего одна.

– На что ты намекаешь, Эдин? – воинственно подбоченясь, спросила Элиза ал’Син. – А ну выкладывай. – В голосе ее явно слышалось: «Только попробуй что-нибудь сказать».

– Я не утверждаю, что всему этому верю. Что слышала, то и говорю, – упрямилась Эдин. – Но дыма без огня не бывает. Чада Света ловят именно этих троих, – скажешь, это случайно? Нет, кое-какие вопросы задать необходимо!

– Если ты чуток помолчишь, то, может, и услышишь интересующие тебя ответы, – решительно заявила Элиза.

Эдин что-то проворчала себе под нос, но язычок все же попридержала.

– Кому еще охота языком молоть? – спросил Джак с плохо скрываемым раздражением. Все умолкли, и он продолжил: – Перрин, никто у нас не верит, что ты, Тэм или Абелл – приспешники Темного. Так вот. – Он сурово взглянул на Эдин, и Фланн положил руку жене на плечо. Та смолчала, но губы у нее шевелились – с них так и рвались возражения. – Так вот… – Джак поморщился, но продолжил: – Сдается мне, что мы все же имеем право узнать, почему белоплащники возводят эту напраслину именно на тебя, Ранда ал’Тора и Мэта Коутона.

Фэйли возмущенно открыла рот, но Перрин сделал ей знак, и она промолчала. То, что она безропотно подчинилась, стало для него неожиданностью, и он на миг уставился на девушку – не иначе как заболела – и только потом заговорил.

– Так ведь белоплащникам, им много не надо, мастер ал’Син, – ответил Перрин. – Ежели ты не кланяешься им, не расшаркиваешься на каждом шагу, ты, скорее всего, приспешник Темного, ну а уж ежели думаешь не так, как они, тут и вопросов нет. Но почему они зачислили в приспешники Ранда и Мэта, я не знаю.

Это было правдой. Когда бы они проведали, что Ранд объявил себя Возрожденным Драконом, – другое дело. Тут уж им было бы ясно, что он чистой воды приспешник Тьмы. Но откуда им это знать? А уж насчет Мэта совсем непонятно. Не иначе как работа Фейна.

– Я – другое дело. Я убил нескольких из них. – Все изумленно уставились на юношу, но он, как ни странно, не съежился внутри от этого признания. – Они убили моего друга и собирались прикончить меня, ну а я решил не давать им такой возможности. Вот вкратце и все.

– Любопытно, – протянул Джак.

Несмотря на набеги объявившихся поблизости троллоков, само слово «убивать» звучало для двуреченцев еще непривычно. Несколько лет назад одна женщина убила своего мужа, потому что хотела выйти замуж за другого; это был последний случай насильственной смерти в Двуречье, о котором знал Перрин. Последний – пока не появились троллоки.

– В чем в чем, – произнесла Верин, – а в одном Чада Света весьма преуспели. Они умеют заставить людей, которые всю жизнь были добрыми соседями и старыми знакомыми, подозревать друг друга невесть в чем.

Люди согласно закивали.

– Я слышал, что с белоплащниками приехал один тип, – сказал Перрин, – Падан Фейн, торговец.

– И я об этом слышал, – подтвердил Джак. – Только он нынче вроде бы называет себя другим именем.

Перрин кивнул:

– Да, Ордейтом. Но как его ни назови, этот Фейн – самый настоящий приспешник Темного. Он сам в этом признался, так же как и в том, что это он навел сюда троллоков в прошлогоднюю Ночь зимы. А нынче он водит компанию с белоплащниками.

– Легко тебе людей поносить, – встряла Эдин Левин, – этак ты всякого обзовешь приспешником Темного.

– А ты кому веришь? – спросил Томас. – Белоплащникам, которые заявились сюда невесть зачем, хватают ни в чем не повинных людей и сжигают их фермы, или своему земляку, выросшему у вас на глазах?

– Я не приспешник Темного, мастер ал’Син, – решительно заявил Перрин, – не приспешник, и никогда им не был, но коли вы велите – я уйду.

– Нет, – поспешно возразила Элиза, бросив быстрый взгляд на мужа и второй, еще более выразительный, – на Эдин. У той и слова в горле застряли. – Нет. Оставайся у нас сколько хочешь.

Джак чуть помедлил, потом кивнул в знак согласия. Его жена подошла к Перрину и положила руку на плечо юноши.

– Мы все тебе сочувствуем, – участливо сказала она. – Твой отец был добрым человеком, а с матушкой твоей я дружила. Я знаю, она бы хотела, чтобы ты остановился у нас. Чада сюда редко наведываются, а коли и сунутся, мальцы на крышах успеют поднять тревогу и мы спрячем тебя на чердаке. Там тебя не найдут.

Добрая женщина говорила искренне – она действительно так считала. Перрин взглянул на мастера ал’Сина, и тот снова слегка кивнул.

– Спасибо, – промолвил юноша. От избытка чувств у него перехватило горло. – Спасибо, но я… сначала я должен кое-что сделать.

– Конечно, – со вздохом откликнулась госпожа ал’Син, погладив его по плечу. – Только постарайся, чтобы эти дела не довели тебя… до беды. И уж во всяком случае, голодным я тебя не отпущу.

Места за столом на всех не хватало, а потому поданную баранину ели где и как придется – кто сидя, кто стоя. Ужин еще не кончился, когда в комнату вбежал долговязый парнишка в куцей курточке и с луком выше его самого. Перрин подумал, что это, скорее всего, Уин Левин, но наверняка судить было трудно. В таком возрасте ребятишки быстро меняются.