Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

– Так ведь не от хорошей жизни, – отозвался Перрин. – Это всяко лучше, чем взять на себя троллокову работу.

В открытый проход въезжали белоплащники. Возглавлявшие отряд Борнхальд и Байар смотрели на Перрина с нескрываемой ненавистью. Лица воинов, ехавших стройной колонной по двое, были холодны и суровы – они не испытывали личной вражды к Перрину, но видели в нем приспешника Тьмы. А Байар, судя по застывшему в ярости лицу, был из тех, кто готов на все.

Перрин подумал, что без охраны ему не обойтись. Пусть уж Даннил, Бан и прочие таскаются за ним по пятам, как они и хотели. Конечно, нелепо ходить повсюду со стражей, будто какой дурацкий лорд, но, с другой стороны, спокойнее спится, если твою дверь караулят надежные люди. Да и Фэйли наверняка будет рада. Вот если бы только они где-нибудь потеряли этот проклятый флаг…

Тесные, извилистые улочки полуострова Калпин, близ Великого Круга, были забиты народом. Над высокими белыми стенами поднимались дымки многочисленных кухонных очагов. Дразнящие запахи приготавливаемой пищи мешались в сыром утреннем воздухе с кисловатым дымом и запахом потных, давно не мытых тел. Детский плач и нестройный гомон, неизбежно сопутствующие большим скоплениям людей, заглушал пронзительный крик вившихся над головами чаек. Окна и двери расположенных в этой части города лавок были забраны железными решетками и заперты давно и, по всей видимости, навсегда.

Эгинин пешком пробиралась сквозь толпу и неприязненно морщилась. Возмутительно! Никакого порядка! Эти обездоленные беженцы заполонили Круги, ночуют на каменных скамьях под открытым небом, а здешние правители позволяют им умирать с голоду. Конечно, ей следовало радоваться, ибо не могло быть и речи о том, чтобы эти вконец павшие духом людишки оказали сопротивление Коринне, а стало быть, скоро здесь будет установлен надлежащий порядок. Однако видеть все это было неприятно.

Встречные оборванцы в большинстве своем были апатичны, чтобы удивляться появлению среди них женщины, пусть даже в простом, но аккуратном, хорошо сшитом шелковом синем костюме для верховой езды. Впрочем, в толпе то и дело попадались люди в нарядах, некогда дорогих и изысканных, а нынче перепачканных и драных, так что, скорее всего, она если и выделялась, то не чрезмерно. Тем же немногим, кого шелковое платье наводило на мысль о кошельке с деньгами, достаточно было взглянуть на ее крепкий увесистый посох, чтобы отказаться от намерения поживиться за счет одинокой женщины. Портшез и охрану Эгинин сегодня пришлось оставить. Увидев такой-то эскорт, Флоран Гелб уж наверняка сообразил, что за ним следят. Хорошо еще, что выбранный ею наряд не стеснял движений.

Несмотря на толкотню и на то, что время от времени приходилось сторониться, давая дорогу подводам и фургонам, которые чаще толкали, обливаясь потом, обнаженные по пояс мужчины, чем тащили запряженные волами упряжки, Эгинин ни на миг не упускала из виду юркого, как ласка, Флорана Гелба. Теперь тот куда-то шел, окруженный семью или восемью громилами, которые распихивали в стороны людей на улице; вслед им неслась брань. При виде этих молодчиков Эгинин разозлилась. Гелб снова затеял похищение. После того как она дала ему золото, которое он просил, Гелб отыскал трех женщин, которые лишь отдаленно напоминали тех, кто был у нее в списке, но он всякий раз ныл, когда Эгинин отказывалась признавать его находку. Наверное, не стоило платить ему за ту, первую похищенную им женщину. Алчность этого проходимца, подогреваемая воспоминанием о полученном золоте, начисто стерла из его памяти показательно гневный выговор, которым она сопроводила тот кошель.

Сзади раздался крик, и Эгинин стремительно обернулась, перехватив поудобнее свой длинный посох. Толпа, как всегда случалось при всяком происшествии, слегка раздалась, освободив пространство вокруг кричавшего – мужчины в видавшем лучшие времена рваном желтом кафтане. Он стоял на коленях, прижимая к груди перебитую руку. Над ним склонилась женщина в латаном зеленом платье.

– Он только попросил монету! Всего-навсего попросил… – причитала она, указывая на обидчика – нырнувшего в толпу тарабонца в шляпе с вуалью.

Поморщившись, Эгинин отвернулась от покалеченного бедолаги, вокруг которого уже сомкнулась людская масса, – и застыла на месте. С губ ее сорвалось ругательство, что даже привлекло несколько удивленных взглядов. Гелб и его спутники исчезли. Она пробралась к плескавшемуся неподалеку от винного погребка с плоской крышей маленькому фонтану в виде бронзовой рыбы и, бесцеремонно оттолкнув двух наполнявших кувшины женщин, вскочила на каменный парапет, не обращая внимания на их визгливую брань. Отсюда Эгинин могла смотреть поверх людских голов. Во все стороны разбегались узенькие улочки, но из-за того, что они поворачивали, следуя изгибам холмов, Эгинин видела не дальше чем на сотню шагов. Куда бы она ни кинула взгляд, он упирался в обшарпанные грязно-белые стены. Но за несколько минут Гелб всяко не мог уйти далеко.

Присмотревшись, Эгинин вдруг увидела его. Флоран Гелб прятался в проеме ворот шагах в тридцати от нее. Привстав на цыпочки он вглядывался во что-то дальше по улице. Поблизости, стараясь остаться незамеченными, привалились к стенам и оградам его спутники – со шрамами на лицах, с перебитыми носами. Не одни они жались к стенам, но, в отличие от большинства впавших в апатию голодранцев, головорезы Гелба держались настороженно и явно чего-то ожидали.

Итак, похищение произойдет здесь. И конечно же, никто из толпы не станет вмешиваться, как никто не пришел на помощь тому малому, которому сломали руку. Но кто их цель? Если Гелб в конце концов разыскал кого-то из ее списка, тогда Эгинин может уйти и дожидаться, когда он передаст женщину в ее руки. Тогда она и проверит, как срабатывает ай’дам, не на Бетамин, а на другой сул’дам. Но если он опять даст промашку… Эгинин не хотелось думать о том, как придется избавляться от какой-нибудь несчастной: перерезать ей горло или отослать для продажи.

По улице в сторону Гелба шло немало женщин – большинство с заплетенными во множество кос волосами и с прозрачными вуалями на лицах. Эгинин с первого взгляда отмела двух, которых несли в паланкинах. Их сопровождали телохранители, числом всяко не уступавшие шайке Гелба, а эти мордовороты, конечно же, не рискнут лезть с кулаками на мечи. Нет, намеченную им жертву наверняка сопровождают от силы два-три человека, причем без оружия. Но в таком случае ею могла оказаться почти любая из проходивших мимо женщин – и нищенка в лохмотьях, и заезжая селянка в добротном и унылом шерстяном платье, и невесть как забредшая сюда городская щеголиха в скандально облегающем – столь любимом тарабонками – наряде.