Роберт Джордан - Восходящая Тень [litres]

– Огиры всегда держат свое слово, – заявила Фэйли, – и поэтому Лойал отведет меня в Двуречье. Во всяком случае, к Вратам в Манетерене. Что-то мне захотелось побывать в Двуречье.

– Но ведь это значит, что я не смогу помочь Перрину, – растерянно сказал Лойал. – Фэйли, зачем ты это устроила? Такое даже Лифару не показалось бы смешным. – В голосе его послышались нотки гнева, а чтобы рассердить огира, надо было постараться.

– Пусть он попросит меня взять его с собой, – решительно заявила Фэйли. – Попросит – возьму, а нет – мы отправимся вдвоем.

Огир открыл было рот, но тут заговорил Перрин:

– Ни за что. Я приду в Эмондов Луг первым. Я отправлюсь один. Пусть даже пешком! Так что выброси из головы эту дурь, Фэйли. Нечего дурачить Лойала и… лезть, куда тебя не просят.

Фэйли, державшаяся до сих пор с деланым спокойствием, вспылила:

– Пока ты туда доберешься, остолоп, мы с Лойалом уже будем там и покончим с белоплащниками. Что ты упрямишься? Сразу видно – кузнец, у тебя и башка как наковальня. Попроси разрешения – и можешь отправляться с нами.

Перрин молчал, – что толку спорить, все равно ее не переубедить. Но просить он не будет. Конечно она права: верхом до Двуречья добираться не одну неделю, а Путями можно попасть туда за два дня. «Но просить ее после того, как она обхитрила Лойала, а теперь пытается диктовать условия ему, – ни за что!»

– Можете отправляться в Манетерен одни, а я последую за вами. Буду держаться позади, в отдалении, так что считайте, что к вашей компании я отношения не имею. Таким образом Лойал клятвы не нарушит. А ты не можешь мне запретить идти, за кем пожелаю.

– Это очень опасно, Перрин, – с тревогой сказал Лойал. – В Путях темно. Если ты пропустишь нужный поворот или ненароком пройдешь не тем мостом – потеряешься навсегда. Или до тех пор, пока тебя не настигнет Мачин Шин . Попроси ее, Перрин, она же говорит, что, если попросишь, можешь идти с нами. Попроси.

Бас огира дрогнул, когда он помянул Мачин Шин, да и по спине Перрина пробежал холодок. Мачин Шин. Черный ветер. Даже Айз Седай толком не знали, то ли это одно из порождений Тени, то ли он возник сам собой в результате порчи Путей. Но именно из-за Мачин Шин путешествия через Пути были смертельно опасны. Айз Седай говорили, что Черный ветер пожирает души, и Перрин в это верил. Но лицо его было решительно, и голос звучал твердо. «Чтоб мне сгореть, если я дам ей заметить, что дал слабину!»

– Я не могу просить, Лойал. И не стану.

Огир поморщился и обратился к Фэйли:

– Он сильно рискует, собираясь идти за нами следом. Пожалуйста, разреши ему…

– Нет, – сразу перебила Лойала девушка. – Если он такой гордый, что и попросить не желает, с какой стати я должна уступать? И если он сгинет – какое мне до этого дело? – Она обернулась к Перрину. – Коли охота, следуй за нами, но на расстоянии. Будешь тащиться за мной, точно щенок, пока не попросишь. Ну что, будешь просить?

– Ох уж эти люди, – пробормотал огир, – до чего упрямы и нетерпеливы! Вечно торопятся, а спешка до добра не доводит.

– Я бы хотел выступить сегодня, – сказал Перрин, не глядя на Фэйли.

– Если уж отправляться, лучше не мешкать, – согласился Лойал и с сожалением глянул на тетрадь. – Прихвачу-ка я в дорогу свои заметки. Глядишь, смогу кое-что подправить. Жаль, одному Свету ведомо, какие события я пропущу, не оставшись с Рандом.

– Перрин, – позвала Фэйли, – ты меня слышишь?

– Я только возьму коня и кое-какие припасы, Лойал. Мы выступим еще до полудня.

– Перрин Айбара, чтоб тебе сгореть, ответь мне!

Лойал посмотрел на Фэйли с тревогой и обратился к юноше:

– Перрин, ты твердо уверен, что не…

– Это дело решенное, – ответил Перрин. – Она мастерица на уловки и хочет хитростью заставить меня плясать под ее дудку, но ничего у нее не получится. – Он не обратил внимания на возмущенно зашипевшую Фэйли; девушка смотрела на него, словно кошка, готовая накинуться, выпустив коготки, на приблудного пса. – Как только буду готов, дам тебе знать. – Перрин двинулся к двери, но Фэйли в ярости крикнула ему вслед:

– Нет уж, послушай меня, Перрин Айбара! Изволь собраться за два часа, не то рискуешь остаться здесь. Через два часа найдешь нас в конюшне у Ворот Драконовой Стены. Слышишь?

Заметив, что она замахнулась, Перрин захлопнул за собой дверь, и вовремя – что-то с глухим стуком ударилось в нее.

«Книга, – подумал Перрин, – она запустила в меня книгой».

Ну, за это Лойал задаст ей жару. Лучше треснуть Лойала по голове, чем портить его книги.

Некоторое время Перрин стоял, прислонившись к двери, и невеселые мысли бродили у него в голове. Он сделал все, что мог, чтобы заставить ее возненавидеть его, а она все равно собирается в Двуречье, где увидит его казнь. Вот пусть и полюбуется! «Но до чего упряма – Свет таких не видывал!»

Юноша повернулся, намереваясь уйти, но тут к нему приблизился айилец – высокий, с рыжеватыми волосами и зелеными глазами, с виду очень похожий на Ранда, только постарше. Гаул. Перрин знал его и уважал, хотя бы за то, что тот никогда не подавал виду, что замечает необычные глаза юноши.

– Да овеет тебя прохлада, Перрин, – приветствовал его Гаул. – Домоправительница сказала мне, что ты направился сюда. Вид у нее был такой, будто она и мне хотела вручить метлу. Суровая женщина – вроде наших Хранительниц Мудрости.

– Да овеет тебя прохлада, Гаул. Если хочешь знать мое мнение, все женщины вздорны и упрямы.

– Может, и так, если не знаешь к ним подхода. Я слышал, ты собрался в Двуречье.

– Свет! – воскликнул Перрин, не дослушав его. – Неужто об этом уже вся Твердыня знает? Если прослышала Морейн…

Гаул покачал головой:

– Ранд ал’Тор отвел меня в сторонку и рассказал об этом, но просил никому не говорить. Думаю, он говорил и еще кое с кем из наших, но не знаю, кто согласится пойти с тобой. Мы слишком долго пробыли по эту сторону Драконовой Стены, и многие тоскуют по Трехкратной земле.

– Ты хочешь пойти со мной? – удивился Перрин. Если с ним будет айилец… Все может обернуться иначе. О таком он и мечтать не смел. – Ранд просил тебя пойти со мной? В Двуречье?

Гаул снова покачал головой:

– Не просил. Просто сказал, что ты собрался в Двуречье и что там есть люди, которые задумали тебя убить. Вот я и решил пойти с тобой, если, конечно, ты не против.

– Я? Против? – Перрин чуть не расхохотался. – Да уж совсем не против – можешь не сомневаться. Прекрасно, через несколько часов мы уже вступим в Пути.

– В Пути? – Выражение лица Гаула не изменилось, но он моргнул.

– Это что-то меняет?

– Нет, Перрин. Смерть – удел всех людей.

Так-то оно так, подумал Перрин, но ответ неутешительный.

– Поверить не могу, что Ранд оказался таким бессердечным, – сказала Эгвейн, а Найнив добавила: