Сергей Лукьяненко - Не место для людей [litres]

Она очень торопилась. Шла быстро, почти бежала; превеликие силы, ну что же вы меня позорите? Что это за вид, я вас спрашиваю? Что за уродливое платье в крупный горох?!.. Что это за обувь – три шага шагнула, и уже ремешки натирают!

Лой решительно сбросила туфли, помчалась дальше босиком. Дракон был совсем уже близко.

…Она заметила его, сидевшего на скамейке в каком-то скверике, на краю детской площадки. По другую сторону сквера высилось странное сооружение из досок, не то алтарь, не то жертвенник, не то ещё что-то, с аршинными алыми буквами «Ленинскую политику ЦК КПСС – одобряем!».

На Драконе была рубашка в коричневую клетку с коротким рукавом, светлые брюки. Совсем не то, к чему Лой привыкла в Срединном Мире, но ему – ему оно шло.

На горке забавлялись ребята с девчонками, малыши сосредоточенно копались в песочнице. Дракон застыл неподвижно, глядел куда-то поверх голов.

Лой решительно направилась к нему.

И тут из-за угла прямо перед ней вывалились трое. Юнцы, один в майке, другой почему-то в поношенном пиджаке и заломленной с претензией на лихость кепке. Третий в несвежей рубахе с закатанными рукавами, на кистях рук и до самых локтей – аляповатые, плохо выколотые татуировки. К нижней губе прилипла изломленная папироса.

От них плохо пахло. Дешёвым спиртом и ещё более дешёвой агрессией.

Лой с такими встречалась во множестве. Шевельни она мизинчиком, и эта троица перервёт друг другу глотки, но сейчас ей не до них. Дракона надо вернуть, и времени терять нельзя.

Поэтому трое – как их звал Виктор, гопников? – Лой просто не заметили. Магия далась ей легко и естественно, совсем не как в истинной Изнанке. Правда, очень небольшая, очень лёгкая магия.

– Виктор!

Дракон не шелохнулся. Смотрел пустым взглядом на играющих детей, словно не замечая ничего вокруг.

– Да Виктор же!..

Подбежала, забыв обо всём, встряхнула за плечо. Показалось – она схватилась за гранитную скалу. Дракон словно врос в скамейку, он не шевелился.

– Что, нашла своего? – ехидно прокомментировала какая-то бабулька. – Упился, похоже, до чёртиков, болезный! Эвон, зенки-то белые все!..

У Лой вырвалось яростное шипение. Как она смеет, кем бы ни была!..

Шаг – взмах – бабульку отбросило, да в самую середину очень удачно случившейся лужи.

– Никто не смеет чернить Владыку, – бросила на прощание Кошка.

И старушенция на удивление всё поняла. Выбралась на сухое место, с ужасом поглядела на Лой и припустила прочь с такой прытью, что наверняка побила все местные рекорды.

– Виктор. Пожалуйста. Вернись ко мне. Вернись, ну пожалуйста!..

Не отвечает. Не двигается. Лой словно окатило ледяной волной – а что, если уже поздно?..

Что делать, что делать?!

Она лихорадочно озиралась.

И тут кто-то по-хозяйски положил ей руку на плечо.

– Шо, принял на грудь твой?.. Ну и пусть дрыхнет, пошли с нами, мы тебя не хуже обнимем!..

Те трое. Явились.

Ощерился рот с золотым зубом. Папироска дымит, сдвинута в угол презрительно кривящихся губ.

– Пошли, пошли, нечего тут ломаться. Твой-то пусть проспится спокойненько. Кошелёк только забери, – глумливо бросил другой, в пиджаке.

Третий просто загоготал похабно.

Лой Ивер чуть-чуть сощурилась. Самую малость. Но те, кто её знал, тут же бросились бы без памяти наутёк.

А в следующий миг забормотала, жалобно и жалко, пятясь и прижимая руки к груди:

– Мальчики, ой, вы что, мальчики, да что вы, да зачем же вы?..

И одновременно глаза её, плечи, руки, бёдра проделали какое-то очень сложное, мгновенное, слитное движение. Движение, что сводило с ума.

– Ах, сучка!.. – тот, что в кепке, выплюнул папиросину. – Ну, сейчас мы тебя…

Яркий день. Сквер, где играют дети. Распахнутые по летнему времени окна. Куча свидетелей. Множество любопытных взглядов. Те же старушки на лавочках – но у троицы глаза мигом налились кровью.

– Прочистить тебя надо, как есть надо!..

Её схватили, завертели, точно куклу, заваливая, зажимая рот, жадные и отвратные ладони зашарили ей по коленям, по бёдрам, задирая подол платья.

Лой завизжала. Тонко, отчаянно, с настоящим ужасом.

Она не играла. Точнее, уже не играла.

Её грубо толкнули на скамейку прямо рядом с Драконом.

– Ви-и-и-и-ктор!

– Да он так нализался, что ему хоть дрын в пасть, ничего не почует!

– Ви-и-и-и-и-ктор!

– Не визжи, сука, добром давай, добром…

– Что. Здесь. Творится?

В голосе Дракона сталкивались скалы и скрежетала сталь. И, уже прижатая, растрёпанная, с разорванным воротом, поднятым подолом и без белья, Лой увидела, как Владыка вскочил одним движением; бешеный взгляд Дракона скрестился с умоляющим, отчаянным взглядом Лой.

– Ты-то куда, ханыга? – гопник в кепке попытался пихнуть Виктора в грудь, на что Дракон лишь слегка отмахнулся. Кепка взвыл, закрутился и рухнул, хватаясь за вскрытое от виска до подбородка лицо. Второй удар – пинок, поднял его в воздух, отшвырнул на добрый десяток шагов; гопник спиной врезался в заросли сирени, да так там и остался.

Татуированный не растерялся, мягко присел, стремительно выхватил нож, короткую финку с наборной рукоятью. Ткнул умело и быстро, целя в печень. Попал.

Вернее, ему показалось, что попал. За миг до того, как запястье стиснули железные пальцы этого странного «ханыги». Захрустели, ломаясь, кости.

– Ты посягнул… – услыхал татуированный, а потом для него не осталось ничего, кроме боли.

Третий и последний из шайки бросился было наутёк, но ушёл недалеко. Дракон настиг его одним прыжком, ткнул локтем в спину, так что тот пропахал половину дорожки собственной физиономией.

– А-а-а, дядя, не убивай!.. – в смертельном ужасе взвыл бедолага, однако длань Дракона не дрогнула.

Лой кинулась к нему на шею. Уж сейчас-то она имела на это полное право!..

– К-кошка… откуда ты… – взгляд его быстро прояснялся, ярость Дракона уходила, пряталась – до поры.

– Я за тобой. Я пришла за тобой, – шептала она ему в ухо. – Ты нужен нам, ты очень нужен, возвращайся!..

– Но я нужен и здесь, – очень мягко ответил он. И тоже обнял её.

– Этого ничего нет, это иллюзия, Владыка!..

– Нет, Лой, милая, – Дракон говорил с прежней мягкостью. – Это не иллюзия. Но… наверное, ты права. Нам надо вернуться. Вот только… я не знаю дороги, – вдруг признался он с каким-то детским смущением.

«А ведь мы могли бы остаться здесь, – вдруг подумала Лой. – В этом странном городке, где работает моя магия, хоть и не в полную силу. В городке, где Дракон был бы моим…»

Дракон смотрел на неё. И, кажется, всё понимал.

– Я покажу дорогу. Иди за мной, Владыка. Иди за мной… мой Дракон. Но сперва…

«Я знаю, как сделать так, чтобы тебя это не тревожило».

Виктор открыл глаза. В ноздри лез тяжёлый запах дыма, словно рядом горели шины, хорошо политые соляркой.