Кейти Роуз Пул - Когда восходит тень [litres]

– Прости, – крикнул тот. – Я не могу себя остановить!

Он снова напал, и Джуд лишь парировал удар.

Антон прикусил губу и заставил себя отвернуться. Нужно было довериться Джуду.

– Сейчас, – прошипел он Хассану.

Вдвоем они бросились на свидетелей у подножия Врат. Антон кинулся на того, что охранял Корону, и с криком оба свалились на землю. Шкатулка с Короной упала рядом с ними.

Антон прыгнул за ней, но свидетель обхватил его талию, мешая ему. Другие свидетели окружили Антона, пытаясь забрать Корону. Антон, извиваясь, пнул шкатулку с такой силой, что она отлетела подальше. Шкатулка прокатилась по камням и разлетелась вдребезги в том месте, где Хассан сражался с другой группой свидетелей, вооруженных цепями из Божьего огня.

Свидетель спрыгнул с Антона и последовал за остальными, чтобы достать Корону. Но было слишком поздно. Хассан поднял ее и взял в руки. Рядом с ним другой хератец, Араш, уже поднимался на ноги – цепи из Божьего огня валялись на земле.

– Возьми ее, – резко сказал Хассан, протягивая Корону Арашу.

Тот неуверенно потянулся к ней.

– Антон, сейчас! – крикнул Джуд. Он все еще сражался с Гектором. За ним Иерофан стоял на коленях перед Королем Некромантом, светящимся от силы Чаши.

– Корона, – сказал Антон Арашу. – Тебе нужно ею воспользоваться.

Араш глянул на Реликвию и возложил себе на голову. Антон схватил Реликвию Взора и закрыл глаза. Он чувствовал, как объединяются силы каждой из реликвий, переплетаясь. Корона, Клинок, Чаша и Камень. Яркий, холодный свет окутал его. Это была эша бога, источник его силы и единственная достаточно могущественная вещь, чтобы удержать его.

С помощью камня Антон видел все вокруг себя, хоть и не своими глазами. Повсюду вокруг сосредоточились бьющиеся сердца эши, все четко слышимые. И там, где стояли Алые врата милосердия, нити эши каждой из Реликвий сплетались, создавая печать, удерживающую энергию бога в ловушке. От нее исходили вспышки эши, так что это было похоже на крошечное солнце и розу ветров.

Вот что нужно было починить Антону.

Он потянулся и дотронулся Алых врат. Внезапно он понял, что ему нужно сделать – тот же инстинкт велел его Дару взывать к Джуду в цистерне Назиры. Он сделал вдох и направил собственную силу к печати, а его Дар волнами расходился от него. Он почувствовал гладкую поверхность камня Врат и постарался направить общую силу Реликвий к ним. Эша Реликвий сопротивлялась. Они не хотели подчиняться.

Он уперся каблуками в землю и толкал эшу Реликвий своим Даром изо всех сил, направляя ее к Вратам, в сломанную печать.

Дар напрягся внутри него. Он достиг своих границ, несмотря на помощь силы Камня. Колени ударились о землю, и все же он продолжал, даже когда белый свет завопил в его голове.

Это было уже слишком. Боль и свет обожгут его разум. Такая сила просто захлестнет его. Сведет с ума, как и Василия. От него останется лишь пустая оболочка. Его хватка на эше Реликвий начала слабеть.

Вот что пыталось сообщить ему его видение. Вот что пугало и парализовало его. Яркий холодный свет – он и был богом. И слишком могущественным для Антона.

Он почувствовал, как кто-то схватил его и отдернул от Врат, разрывая его связь с печатью. Потеряв направление, эша Реликвий забушевала внутри него, заглушая все остальные чувства. Когда шок прошел, Антон очнулся, лежа на спине. Чья-то рука сжала Камень и сорвала с его шеи.

– Нет! – крикнул Антон и сел прямо. Мир перед глазами поплыл. Он видел перед собой только Палласа с Камнем в руке. Каким-то образом тот освободился от Короля Некроманта.

Антон все еще чувствовал эшу Реликвий, но он ничего не мог поделать, когда Паллас ухватил объединенную силу эши Реликвий. Она пронзила Врата и разрушила печать.

Оттуда полился холодный яркий свет, окутывая мир и стирая все вокруг Антона, пока больше ничего и не осталось.

Эфира смотрела, как мечник со шрамами ударил Короля Некроманта мечом Божьего огня. Мгновение ей казалось, что тот обжигает ее собственную кожу.

Король Некромант держал Иерофана в своей власти, вытягивая из него эшу, – медленно, полагала она, потому что хотел, чтобы тот по-настоящему осознал свое поражение.

Но потом нападение свидетеля освободило Иерофана, и Эфира видела, что тот помчался к Алым вратам милосердия.

На коже Короля Некроманта танцевали бледные языки пламени. Мужчина извивался от боли, все еще сжимая Чашу в руках.

– НЕТ! – заревел он. Чаша словно вспыхнула в его руках, и Эфира почувствовала, как ее собственный Дар потянулся к нему. Каким-то невероятным образом его ожоги начали исцеляться.

Воздух рассек резкий крик боли. Эфира повернулась с колотящимся в груди сердцем: Беру лежала на земле в тени обвалившейся стены, некогда принадлежавшей великой башне.

– Беру! – крикнула Эфира и побежала к сестре.

Она упала возле нее на колени и обняла. Через мгновение Эфира поняла, что происходит. Король Некромант вытягивал Дар Эфиры, чтобы подкрепить свои силы, но для исцеления ожогов от Божьего огня ему необходима была эша Беру.

Нужно было его остановить.

Он вытягивал ее Дар, полагаясь на Чашу, чтобы исцелить себя, но Божий огонь мешал, пытался выжечь его Дар, даже пока он боролся, словно огонь и Дар сражались друг с другом, но ни один не был достаточно могущественным, чтобы подавить другой.

Эфира закрыла глаза, крепко сжала Беру в объятиях и сосредоточилась на эше, покидающей ее. Она надавила своим Даром, схватила эшу, чтобы остановить поток, но как бы она ни нажимала, эша Беру выливалась из нее, словно вода через трещину в стекле. Эфира чувствовала, как она истекает, как Беру угасает прямо у нее на руках.

– Эфира? – слабым голосом произнесла Беру, глядя на сестру затуманенным взором.

– Я здесь, – произнесла та, прижимая ладонь к сердцу Беру. – Все будет хорошо.

– Мне страшно, – тихо сказала Беру.

За все годы вместе, сражаясь и перебиваясь с хлеба на воду, чтобы поддерживать жизнь в Беру, она никогда не позволяла почувствовать, как ей страшно. Какой бы слабой она ни становилась или как бы ужасно себя ни чувствовала, Беру всегда притворялась храброй. Эфира всегда знала, что это лишь игра, но теперь в ужасе смотрела, как и она подошла к концу.

Эфира не подведет ее. Она отпустила эшу Беру, хотя та продолжила выливаться. Эфира все еще чувствовала, как Дар Короля Некроманта выкачивает из нее энергию. Она собралась с силами – всю ярость и горе и даже то ничто, что заполнило ее, когда она думала, что Беру погибла, – и потянула в обратную сторону.

Дар Короля Некроманта и Чаша всколыхнулись в ее хватке. Сердцебиение Беру замедлилось под ее ладонью.

«Нет», – в отчаянии подумала Эфира. Чаша взывала к ней. Эфира открылась ей. Впустила ее. Она была проводником. Теперь она видела, чего хотела Чаша. Почему она обернулась против Короля Некроманта. Чаша не хотела, чтобы ее контролировали.