Кейти Роуз Пул - Когда восходит тень [litres]

Эфира ахнула, чувствуя, что ее Дар отвечает. Гектор застонал от боли и пошатнулся, словно сражался с невидимой силой. Потом схватил Беру за плечи.

Беру вскрикнула, пытаясь вырваться из его хватки.

– Гектор, что…

– Прости, – выдохнул он, словно ему с трудом удавалось говорить. – Это не… это не я.

Эфира взглянула на Короля Некроманта и тут же все поняла. Он управлял своей армией призраков с помощью Чаши. Он их контролировал. Так же, как и сейчас контролировал Гектора.

– Мы так не договаривались, – вскипела Эфира. – Ты сказал, что отпустишь ее!

Король Некромант повернулся к ней.

– Неужели? Но я же не говорил, что не верну ее. Тебе и правда нужно быть аккуратнее в будущем.

Он повернулся и пошел прочь. Гектор последовал за ним, таща за собой Беру.

– Эфира! – в панике закричала Беру. – Эфира, не дай… не дай ему…

– Куда ты их ведешь? – спросила Эфира.

– Свершить то, ради чего я жил все последние столетия, – ответил некромант. – Месть.

Алые врата милосердия появились перед ними, когда солнце уже опускалось над пустыней, отбрасывая тень на потрескавшуюся землю. Перед ними раскинулись руины древнего центра города Бехезды. Иерофан и примерно тридцать свидетелей стояли в их тени. Возле Иерофана стоял незнакомый хератец, связанный цепями Божьего огня.

– Араш, – произнес принц Хассан. Скованный глянул на него, но не ответил.

С другой стороны Иерофана свидетель сжимал в руках стеклянную шкатулку, внутри которой находилась золотая корона. Реликвия Разума.

Свидетель в маске, тот самый, что напал на Антона и Джуда в Керамейкосе и Эндаррионе, выступил вперед и встал перед Иерофаном.

– Илья Алиев, – произнес Иерофан. – Где Чаша?

Илья, стоявший рядом с Джудом, напрягся.

– У меня возникли проблемы. Кое-кто ее украл.

– Ты позволил кому-то украсть Реликвию Крови? – тон Иерофана посуровел.

– Что, не навредил достаточно в Назире? – спросил свидетель в маске. – Когда отпустил пророка? Безупречный отправил меня подчищать твои ошибки.

– И ты прекрасно справился, – сухо ответил Илья. – Из чьих рук пророк и Хранитель Слова выскользнули не раз, но даже два? И кто стоит здесь не только с пророком и Хранителем, но и с двумя Реликвиями?

– Хватит, – сказал Джуд и посмотрел на Иерофана, положив руку на рукоять меча. – Мы знаем про твои планы. Но если ты откроешь Врата, то наступит век тьмы.

– А ты думаешь, что можешь этому помешать, – заметил Иерофан.

– Зачем ты это делаешь?

– Потому что мы были не правы, – ответил он. – Когда пророки убили бога и забрали его силу… они нарушили его план. И мы поплатились за это. Так что теперь мы должны все исправить. Мы должны открыть Врата.

– Ты разрушишь весь мир, – сказал Антон. – Я это видел. Ты и правда этого хочешь?

– Когда же вы поймете? – спросил Иерофан. – Дело не в том, чего хочу я. Не в том, чего хотите вы. Наши человеческие желания не имеют значения. Мы просто инструменты воли мира.

Вера Джуда была подорвана намного раньше, но что-то внутри него изменилось той ночью, когда они покинули Орден. Он впервые поверил только в себя самого. Никто, даже Иерофан, не мог отнять это у него.

– Думаете, у вас есть выбор? – спросил Иерофан. – У кого-то из нас?

– Да, – сказал Джуд, глядя в его ярко-голубые глаза. – Думаю, так.

Он расстегнул плащ и позволил ему упасть с плеч. Потом осторожно сложил его и спокойно подошел к Антону и протянул его ему.

Антон неуверенно взял плащ.

Свидетель в маске обнажил свой меч Божьего огня. Пламя ярко мерцало в лучах заходящего солнца.

Джуд сжал рукоять Остроконечного Клинка. Он чувствовал водоворот силы. Закрыл глаза.

«Пожалуйста», – в отчаянии подумал он.

Свидетель со шрамами бросился в атаку. Джуд постарался вытащить меч из ножен, призывая свой Дар. Он вспыхнул и погас.

– Думаешь, можешь положиться на свою мерзкую скверну? – выплюнул свидетель.

Он снова нанес удар, быстро и сильно, целясь в левый бок Джуда. Тот повернулся и избежал удара. Свидетель ударил кулаком в ребра паладина.

– Джуд! – услышал он панический крик Антона позади.

Джуд ахнул, весь воздух покинул его легкие.

Меч Божьего огня снова опустился, и Джуд едва успел блокировать его своим мечом в ножнах. Их мечи скрестились, из-за чего они оказались лицом к лицу, и Джуд увидел глаза свидетеля и тонкие белые шрамы вокруг них.

Его наполнил ужас, как и в первый раз, когда он понял, что этот человек с собой сделал. Но с ужасом пришло и нечто другое, то, что он пытался не видеть. Узнавание. Как бы тошно ему ни было от мысли, что этот человек выжег собственный Дар, часть его полностью его понимала. Понимала сильное желание доказать, что он достоин дела, которое требовало лишь его саморазрушения.

У них были одинаковые шрамы. И только теперь Джуд увидел и другие, невидимые шрамы, которые на нем оставил Орден последнего света. Самопожертвование, на которое он шел снова и снова, чтобы отрицать, кто он такой, чтобы выжечь ту часть себя, которую не хотел видеть в нем Орден. Ужасная, бессмысленная преданность, отражавшаяся в глазах свидетеля, принадлежала и Джуду.

Он не хотел видеть себя в этом человеке, но это было так.

– Этого никогда не будет достаточно, – сказал Джуд. – Ты можешь посвятить всего себя свидетелям, Иерофану, и этого никогда не будет хватать.

– Ты ничего обо мне не знаешь, о моей преданности или о Безупречном! – Свидетель с ревом нанес могучий удар. Джуд бросился в сторону, чтобы избежать его, и легко приземлился на ноги.

Он знал, что нужно делать.

Свидетель снова бросился на него, и Джуд протянул руку к Остроконечному Клинку.

«Перестань бороться», – сказала тогда Безымянная дама.

Он почувствовал тяжесть меча в своих руках.

Он вспомнил, как обнажил его в «Тайном источнике». Полное страха лицо Антона в окне. То же самое лицо, глядящее на него в цистерне, истинный север компаса его сердца. Тогда появилось чувство, что он нашелся.

И не потому, что он был пророком, но потому, что Джуд всю жизнь ждал, когда найдет его, и когда нашел, все было не так, как он представлял. Антон был упрямым, красивым и разъяренным, и Джуд столько времени притворялся, что не загорается каждый раз, когда Антон просто смотрит на него. Он больше так не мог. И это больше не повторится.

Он собрал всю свою веру и прошел через коа. Дыхание. Движение. Намерения.

Он позволит этим чувствам, правде в сердце обрести в нем форму. Они поведут его, как и когда-то Орден, прежде чем все это разлетелось на кусочки. Антон не верил в вещи, в которые верил Джуд, но он верил в Джуда, и этого было достаточно. Более чем достаточно, больше, чем ему когда-то давали. Семена веры Антона позволили собственной вере Джуда укрепиться.