Владимир Матвеев - Своя-чужая война [litres]

И корабль действительно ушел бы. Он даже попытался это сделать, когда, почувствовав, что «цепные псы» князя встали на их след, торговцы, бросив несколько еще не перегруженных возов с товаром прямо на пристани, обрубили причальные канаты и попытались уйти в Золотое.

«Плащи», увидев удаляющуюся корму, быстро вскрыли тюки на этих возах и обнаружили в них опоенных сонным отваром ребятишек, которым на первый взгляд было от трех до пяти лет – не более. Все тут же встало на свои места, и с этого момента судьба работорговцев была предрешена.

Метнулись в Левый бастион стражники, и уже вскоре между ним и его Правым собратом, стряхивая с себя капли воды, поднялась со дна озера массивная кованая цепь, перекрывая беглецу выход из столичной гавани. А еще через некоторое время с противоположного ее берега, от хозяйства Гема Ветерка, вспенивая острыми носами и веслами волны, понеслись на перехват работорговцев два небольших быстроходных суденышка, под завязку набитые злыми до невозможности воинами.

Запертый в заливе корабль заметался по водной глади в робкой попытке спастись, но поняв, что это невозможно, его хозяева пришли к единственному выходу. Чтобы хоть как-то отвести от себя подозрения, они решили затопить все улики вместе с судном на дне Золотого. Порубили днище судна топорами и стали ждать и молить своих богов о том, чтобы их посудина опустилась на дно до того, как княжеские воины ступят на ее палубу.

Лучше бы они этого не делали, возможно, тогда и дожили бы до справедливого суда. Смерти им было, конечно, в любом случае не избежать. Ну не предусматривало правосудие княжества другого наказания за торговлю разумными. Но, глядишь, и смерть была бы более легкой. А так воины Призрака, увидев вдруг накренившееся судно, быстро ставшее набирать в трюмы воду, словно взбесились. Вайрон, из которых и состояла бо́льшая часть преследователей (кто еще, как не оборотни в своей волчьей ипостаси, мог быстрее всех добраться до кораблей Гема), оборачивались, лишь только взлетали на палубу работорговца, и своими клыками рвали торгашей буквально на куски. Забыв при этом, что у каждого на поясе висит два добрых и острых клинка.

Когда же с торговцами живым товаром было покончено, снова оборачивались и скрывались в трюме, откуда выводили и выносили испуганных детей. Того, кто еще не пришел в себя от действия сонного отвара, первыми бережно передавали на суденышки. Но учитывая их размеры и то количество детей, что обнаружили воины на корабле работорговцев, всех забрать они все равно не смогли. Да и судно, набрав воду, стало погружаться еще стремительнее. Поэтому вайрон, как только вывели последнего ребёнка из трюма, не раздумывая ни мгновения, опять стали оборачиваться, принимая свою волчью ипостась. Вскидывали себе на спину зубами детей и прыгали в прохладные воды Золотого.

Так и появились они на набережной: два десятка волков, в мокрую шерсть которых цеплялись маленькие ручонки ребятишек. Испуганных, но тем не менее не отпускающих своих спасителей. Вайрон и дети – именно они должны были воплотиться в камне по указанию княгини Виолин Льдинки. И Призрак, выслушавший от жены этот рассказ, полностью в этом ее поддержал.

Выйдя за ворота, князь неожиданно остановился, вздохнул полной грудью свежий воздух, который уже начал пахнуть приближающейся осенью, а потом вдруг направился совершенно в другую сторону, нежели была воинская школа «котят».

«Мышки» и вайрон без вопросов повернули туда же, а Лайгор лишь флегматично пожал плечами: князю виднее, куда идти.

– А вообще ты дурак, Узелок, – неожиданно ошарашил откровенным заявлением альва Атей. – Я, конечно, понимаю, что каждой семье хочется свой уголок. Но я ведь и не загоняю тебя в свой замок. Стройся внутри – места хватит.

– Да как-то это… – начал оправдываться тот, но был перебит.

– Не как-то, – резко отрезал Призрак. – Ты командир гвардии и бо́льшую часть всего своего времени будешь проводить за замковыми стенами. А у жены появляться от случая к случаю. Да и семья вы мне, а это, я скажу, главное. И чтоб я больше не слышал разговоров на эту тему. В конце концов, я князь. Считай это моей блажью и самодурством, – и одновременно с Лайгором негромко рассмеялся.

К этому моменту они вышли на набережную Золотого и не спеша направились в сторону Левого бастиона.

– А куда мы вообще идем? – наконец спросил Лайгор.

– Гуляем, Узелок, гуляем, – задумчиво сказал Призрак.

– Да мне вообще-то гулять и некогда. Мне надо смену «верных» произвести. Полутысячу Последыша в поле к Эрдагу Тихому. Самим размяться, да и ему помочь, а то он с новобранцами зашивается. Хоть и идут к нему не совсем уж неумехи. Последние годы научили народ различать, какой стороной меча нужно убивать врага, но все же. Ну а полутысячу Мидэ́ла в Замок.

– Подожди, – придержал он его. – Успеешь. Видишь вон того воина? – едва заметным движением подбородка указал он на мужчину, закутанного в пыльный дорожный плащ с накинутым на голову капюшоном, не спеша с задумчивым видом прогуливающегося по набережной.

– Ну? – кивнул тот.

– Что можешь сказать о нем? Только не пялься так откровенно, – придержал Атей побратима.

Узелок некоторое время молчал, краем глаза рассматривая личность, на которую ему указал Призрак, и, наконец, ответил.

– Да ты и сам все сказал, – пожал он плечами. – Воин это. И судя по пластике движений, потертой рукояти меча, мозоли на ладонях – воин неплохой. Это же очевидно, княже.

– Очевидно ему, – покачал головой Атей. – Внимательнее посмотри на него. Тебе он никого не напоминает?

– А кого он мне должен напоминать? – непонимающе посмотрел на князя Лайгор. – Воин как воин. Возможно, бывший наемник, а сейчас пришел записаться в один из легионов.

– Он двигается как ты, родитель, – вдруг произнесла Катаюн. – Вернее сказать, пластика его движений похожа на твою.

– Во-о-от, – удовлетворенно кивнул Призрак. – А еще эта личность, а скорее всего, очень похожий на него разумный сопровождал нас вчера через весь город, вплоть до замковых ворот.

Окружение князя после его слов вмиг подобралось, положив ладони на рукояти клинков. «Мышки» придвинулись ближе, вайрон рассыпались широким веером, перекрывая подозрительному воину возможные пути отхода, а из ладони Узелка, разбрызгивая по сторонам капли, упала на камни набережной «водяная плеть» – одно из заклинаний магов Воды.

– Ничего себе! – удивился Атей, посмотрев на побратима.

– Грех зарывать свой талант в землю, если Праматерь расщедрилась и наградила тебя Даром, – пожал альв плечами. – Это не мои слова. Так мне сказали наши магистры, после чего взялись за мое обучение.

– И результат не заставил себя ждать, – удовлетворенно кивнул Призрак, на что Узелок снова пожал плечами.