Роджер Желязны - Рыцарь Теней [litres]

– Ты по-прежнему движешься в верном направлении, – отвечала Фракир.

– А долго еще?

– Понятия не имею. Но когда доберешься, сразу пойму.

– Солнце вот-вот скроется за горой. Ты не обознаешься в темноте?

–Думаю, когда солнце сядет, небо просветлеет. У негативного пространства есть свои забавные особенности. Одним словом, здесь что-нибудь всегда светло и что-нибудь всегда темно. Не заблудишься.

– Как по-твоему, что мы тут вообще делаем?

– Полагаю, участвуем в одном из этих дурацких рыцарских приключений.

– Воображаемом? Или настоящем?

– Они все состоят из того и другого помаленьку, но, чувствую, в нашем здорово преобладает второе. С другой стороны, все, что ты встречаешь между мирами, излишне тяготеет к аллегории, к символу – ко всей той дряни, которую люди выпихивают в область бессознательного.

– Другими словами, этого ты тоже не знаешь.

– Наверняка не знаю, хотя пробавляюсь гениальными догадками.

Я уцепился руками, подтянулся, вылез на следующий уступ. Некоторое время шел по нему, потом снова полез вверх.

Солнце наконец скрылось, но темнее от этого не стало. Тьма и свет просто поменялись местами.

Я вскарабкался на пяти-шестиметровый обрыв и остановился, увидев за ним в скале углубление – даже не пещеру, а явно рукотворный свод, такой высокий, что под него можно было бы въехать верхом.

– Надо же, – встрепенулась Фракир. – Оно.

– Что? – спросил я.

– Первый привал, – отвечала она. – Ты должен остаться здесь и кое-что сделать, прежде чем пойдешь дальше.

– Что именно?

– Не проще ли войти и поглядеть?

Я вылез на площадку, встал и пошел вперед. Углубление заполнял все тот же рассеянный, непонятно откуда идущий свет. Я потоптался у входа, заглянул внутрь.

Это походило на домовое святилище. Крохотный алтарь, на нем – две свечи в ореоле дрожащей тьмы. В стенах вырублены каменные скамьи. Я насчитал пять входов, кроме того, в котором стоял: три в дальней стене, один справа и один слева. Посредине на полу – две груды доспехов. И нигде никаких религиозных символов, никаких объектов поклонения.

Я вошел.

– И что мне здесь делать?

– Стеречь свои доспехи. Всю ночь.

– Допустим, – сказал я, подходя к грудам. – А зачем?

– Это мне неизвестно.

Я поднял щегольскую белую кирасу, в которой стал бы похож на сэра Галахада. Как на меня сделана!.. Я покачал головой, положил кирасу на место. Перешел к другой куче, поднял странноватого вида стальную перчатку. Тут же бросил ее, переворошил кучу. Все тоже на меня. Только…

– В чем дело, Мерлин?

– Белое, – сказал я, – судя по всему, придется мне впору прямо сейчас. Черное – подобно тому, что носят во Владениях, и, полагаю, будет мне впору в моем хаосском обличье. То есть оба комплекта на меня, но для разных обстоятельств. Однако я могу надеть либо один, либо другой. Который мне стеречь?

– Полагаю, в этом-то вся и соль. Похоже, ты должен сделать выбор.

– Конечно! – Я щелкнул пальцами, не услышал ничего. – Какой я тупица, если мой же шнурок должен объяснять мне очевидные вещи!

Я плюхнулся на колени, сгреб доспехи в одну безобразную кучу.

– Раз уж стеречь, – сказал я, – так буду стеречь обе. Не желаю ничего выбирать.

– Мне кажется, кое-кому это придется не по вкусу, – отвечала Фракир.

Я отступил на шаг и обозрел кучу.

– Объясни мне еще раз про это ночное бдение, – попросил я. – Что от меня требуется?

– Сидеть до рассвета и стеречь оружие.

– От кого?

–Полагаю, от любых посягательств. Силы Порядка…

– … или Хаоса.

– Я понимаю, куда ты клонишь. Кто угодно может подкрасться и что-нибудь ухватить из кучи.

Я сел на скамью у дальней стены, между двумя входами. Приятно было расслабиться после утомительного подъема. Однако какая-то мысль не давала покоя. Наконец я спросил:

– К чему все это?

– О чем ты?

– Сидеть ночь напролет и глядеть на кучу железок. Допустим, кто-нибудь правда войдет и попробует что-нибудь взять. Допустим, я даже его убью. Наступает утро, оружие по-прежнему здесь, я по-прежнему здесь. Что дальше? Что я выиграл?

– Ты должен будешь облачиться в доспехи, препоясаться мечом и идти дальше.

Я подавил зевок.

– Знаешь, мне это как-то ни к чему, – сказал я, немного помолчав. – Я не ношу доспехов, и меня вполне устраивает мой меч. – Я похлопал рукой по эфесу. Он показался непривычным, как, впрочем, и все в этом странном мире. – Почему не оставить железяки здесь и не двинуться к следующему испытанию? В чем оно, кстати, состоит?

– Не знаю. Логрус заложил в меня информацию таким образом, что она всплывает по мере развития событий. Например, я не знала про эту пещеру, пока ее не увидела.

Я потянулся, сложил руки на груди. Прислонился к стене, вытянул ноги, скрестил их.

– Значит, мы должны торчать здесь, пока тебя снова не осенит.

– Верно.

– Разбуди меня, когда все кончится, – сказал я и закрыл глаза.

Запястье резануло почти болезненно.

– Эй, так нельзя! – воскликнула Фракир. – Весь смысл в том, чтобы ты сидел и смотрел.

– Ну и дурацкий смысл, – сказал я. – Я отказываюсь играть в эти глупые игры. Если кому-то нужны эти доспехи, пусть берет, я еще и приплачу.

– Валяй, засыпай. Но что, если кто-то придет за доспехами и решит для начала тебя убрать?

– Во-первых, – ответил я, – мне не верится, что кто-то польстится на груду средневекового железного лома. А во-вторых, это твое дело – предупреждать меня об опасности.

– Есть, командир. Только вот место непривычное, что, если оно как-то ослабило мои способности?

– Ты уже взрослая, – сказал я, – как-нибудь выкрутишься.

Я задремал. Мне снилось, что я стою в заколдованном круге, куда все пытаются проникнуть. Касаясь преграды, они оборачивались ходульными, карикатурными персонажами и сразу пропадали – все, кроме Корвина из Амбера, моего отца, который чуть заметно улыбнулся и покачал головой.

– Раньше или позже, но тебе придется отсюда выйти, – сказал он.

– Тогда пусть это будет позже, – отвечал я.

– И все твои сложности останутся при тебе.

Я кивнул:

– Зато я отдохну.

– Что ж, это компромисс. Удачи.

– Спасибо.

Затем сон распался на несвязные образы. Помню, я вроде бы стоял вне круга и гадал, как в него вернуться…

Не скажу наверняка, что меня разбудило. Уж конечно, не шум. Просто я ни с того ни с сего оказался на ногах, совершенно бодрый, и первое, что увидел перед собой, – рябого гнома, который, стиснув свое горло, неподвижно лежал возле кучи с оружием.

– Что происходит? – попытался спросить я.

Тишина.

Я подошел к лежащему крепышу, встал на колени, поискал на горле пульсирующую жилку, но так и не нащупал. И в тот же миг мне защекотало запястье – Фракир, попеременно становясь то зримой, то незримой, вползла на свое место.