Роджер Желязны - Принц Хаоса [litres]

– У меня нет намерения будить их. Но вот что мне интересно: услышь члены Дома Хендрейка какие-то подробности, стали бы они из кожи вон лезть, дабы заплатить долг чести? Не думаешь ли ты, что они могут стоять за исчезновением моего отца?

– Совершенно не представляю, как это соответствует их кодексу, – ответил Мэндор. – Полагаю, ты мог бы сам у них спросить.

– Просто выйти и сказать: «Э, не вы ли виноваты в том, что случилось с моим папой?»

– Существует масса хитрых способов выведать чужое мнение, – отреагировал брат. – Насколько я слышал, в юности ты получил несколько хороших уроков по этому предмету.

– Я ведь даже не знаю этих людей. То есть, наверное, встречался с одной из сестер на приеме, а еще припоминаю, что несколько раз видел издалека Лазаруса и его жену, но вот и все.

– Представитель Хендрейков будет на похоронах, – сказал брат. – Если я представлю тебя, то, возможно, тебе удастся использовать чуточку обаяния и получить неофициальную аудиенцию.

– Знаешь, в твоей идее что-то есть, что-то правильное, – проговорил я. – Возможно, единственно правильное. Да, пожалуйста, познакомь нас.

– Прекрасно.

Мановением руки Мэндор очистил стол и вновь заставил его блюдами. На этот раз перед нами предстали тонкие, как бумага, блинчики с множеством начинок и подливок, а еще разнообразно приправленные свежие булочки. Какое-то время мы ели молча, внимая ароматам, птицам и ветерку.

– Желал бы я кое-что посмотреть в Амбере, – произнес брат после долгой паузы, – при менее строгих ограничениях.

– Уверен, что смогу тебе посодействовать, – отозвался я. – Буду рад показать тебе окрестности. Я знаю отличный ресторанчик в Мертвом тупике.

– Должно быть, тот, что держит Кровавый Эдди?

– Он самый, хотя имя периодически меняется.

– Я слышал о нем и давно интересуюсь.

– Как-нибудь туда заглянем.

– Превосходно.

Мэндор хлопнул в ладоши, и появились вазы с фруктами. Я подлил себе кофе и обвалял кадотскую фигу в пиале со взбитыми сливками. Потом заметил:

– Позже я буду обедать со своей матерью.

– Да. Я подслушал.

– Ты часто видел ее в последнее время? Как она поживает?

– По ее словам, уединенно.

– Думаешь, она что-то затевает?

– Вероятно, – ответил брат. – Не помню случая, чтобы она чего-то не затевала.

– Есть соображения, что именно?

– Зачем мне гадать, когда она, надо думать, все сообщит тебе прямо.

– Ты действительно так полагаешь?

– У тебя преимущество перед любым другим, ведь ты ее сын.

– А еще слабость – по той же причине.

– Все же она охотнее расскажет тебе, чем кому-либо постороннему.

– Кроме, возможно, Джарта.

– Почему ты так считаешь?

– Она всегда любила его больше.

– Смешно, я слышал, как он говорил то же самое о тебе.

– Ты часто его видишь?

– Часто? Нет.

– Когда в последний раз?

– Около двух циклов назад.

– Где он?

– Здесь, во Владениях.

– У Саваллов? – Передо мной предстала картина, как Джарт присоединяется к нам за обедом. Не хотелось, чтобы мать подложила мне такую свинью.

– Думаю, на одном из окольных путей. Он довольно скрытен в отношении своих передвижения… и местопребывания.

Имелось где-то порядка восьми известных мне резиденций на окольных путях к пределам Саваллов. Трудно было бы догонять его по всем этим тропинкам, которые легко могут завести в Царство Теней. Да в настоящий момент я и не жаждал этого.

– Что привело его домой?

– То же, что и тебя, – погребение, – сказал Мэндор. – И все сопутствующее.

Все сопутствующее, разумеется!.. Если действительно существует заговор с целью посадить меня на трон, то не следует забывать, что Джарт – вольно или невольно, успешно или безуспешно – будет идти за мной по пятам.

– Может, убить его? – вслух размышлял я. – Не хочу. Но он не дает мне выбора. Рано или поздно Джарт поставит нас в такое положение, где место останется только одному.

– Зачем ты мне это говоришь?

– Чтобы ты знал мои чувства по этому поводу и мог использовать возможные остатки своего влияния, дабы склонить его найти себе какое-нибудь другое увлечение.

Мэндор покачал головой:

– Я давным-давно не имею на Джарта никакого влияния. Дара, похоже, единственная, к кому он прислушивается… Хотя подозреваю, что он по-прежнему боится Сухая. Скоро ты сможешь обсудить этот вопрос с матерью.

– Есть одна тема, которую никто из нас не станет с нею обсуждать: он – меня, а я – его.

– Почему бы и нет?

– Потому. Мать все всегда понимает превратно.

– Не хочет же она, чтобы ее сыновья убили друг друга.

– Конечно, нет, но я не знаю, как ее вразумить.

– Советую отыскать какой-нибудь способ. Я бы ухитрился не оставаться наедине с Джартом, пересекись ваши дорожки. А если бы это случилось при свидетелях, удостоверился бы, что они видят: первый удар не за мной.

– Принято, Мэндор, – сказал я.

Какое-то время мы сидели молча. Затем он промолвил:

– Обдумай мое предложение.

– Насколько я понял его, – отозвался я.

Он нахмурился:

– Если у тебя есть какие-то вопросы…

– Нет. Я обдумаю.

Он встал. Я тоже поднялся. Жестом Мэндор очистил стол, затем повернулся и направился к выходу. Я последовал за ним из бельведера и через двор к тропе.

После прогулки мы оказались в его наружном рабочем кабинете, он же приемная. Когда мы направились к выходу, Мэндор сжал мне плечо.

– Итак, увидимся на похоронах.

– Да, – сказал я. – Спасибо за завтрак.

– Между прочим, как тебе эта леди, Корэл?

– О, вполне ничего, – произнес я. – Она довольно… мила. А что?

Он пожал плечами:

– Обычное любопытство. Я беспокоился о ней во время ее злоключений, и теперь мне интересно, много ли она значит для тебя.

– Достаточно того, что она доставляет мне массу хлопот.

– Я понимаю. Хорошо, если будешь говорить с ней, передай мои наилучшие пожелания.

– Спасибо, обязательно.

– Позже продолжим наш разговор.

– Да.

Без лишней спешки я отправился в путь. До того как ступить в пределы Савалла, у меня еще оставалась масса времени.

Дойдя до дерева в форме виселицы, я сделал передышку. Минутное раздумье, и я свернул налево, держась тропинки, поднимающейся среди темных скал. Ближе к вершине я шагнул прямо во мшистый валун и вышел под легкий дождь на песчаную отмель. Я бежал через поле, лежащее передо мной, пока не достиг векового дерева, под которым находился волшебный круг. Я ступил в центр круга, сотворил двустишие, срифмованное на моем имени, и погрузился в землю. Когда погружение завершилось и мгновенная тьма рассеялась, я обнаружил себя у сырой каменной стены, глядящим вниз, в глубь панорамы надгробий и монументов.

Небо целиком затянуло тучами, гулял холодный ветер. Было ощущение сумерек, но я не мог сказать, утренних ли, вечерних. Место выглядело в точности так, каким я его запомнил: потрескавшиеся мавзолеи, затянутые плющом осыпавшиеся каменные ограды, тропинки, блуждающие под высокими темными деревьями… Хорошо знакомыми тропами я двинулся дальше.