Глен Кук - Крепость во тьме [книги 1, 2, 9] [сборник litres с оптимизированными иллюстрациями]

– Теперь корона, – сказал он. – Невидимая корона, которая не придется впору никому, кроме единственного. Корона столь тяжела, что поднять ее может лишь тот, кто полон решимости исполнить все свои обязательства. Возьми ее, Гарун.

Гарун помедлил над третьей подушкой, слегка напуганный словами старика, но все же опустил над ней руку. Пальцы коснулись чего-то незримого, и он попытался это поднять. Оно поддалось лишь слегка, скользнув в сторону. Весило оно непомерно много.

– У тебя есть сомнения, – сказал старик. – Корона чувствует, что ты не вполне предан народу и империи.

– Нет, – возразил Гарун. – Я тебе не верю.

И это было правдой. Но старик тоже был прав. Гаруну предстояло принять непростое решение. Готов ли он заплатить страшную цену, требовавшуюся от короля в изгнании? Прежде он не задумывался над этим вопросом – его куда больше занимал другой: «Как остаться в живых?»

– Король должен нести ответственность, – сказал старик. – Он и есть его народ и королевство. Короли созданы для того, чтобы нести бремя.

Наверняка это был не лучший аргумент, чтобы убедить колеблющегося юношу, но Гарун сдался. Однако виной тому была не мечта старика, но его собственная, которую зародили в нем отец и Мегелин Радетик.

Он признал себя королем Хаммад-аль-Накира.

Для него это означало военные лагеря, множество мрачных деяний и убийств внешне без видимой цели, но всегда оставалась надежда, что он приведет народ к миру, единству и возрождению. Образ будущего повергал в уныние, но вместе с тем будоражил.

Он снова поднял корону, и на этот раз она показалась легкой, словно пушинка.

– Она ему впору! – взвизгнул Малыш-бесенок и закружился в диком танце.

Гарун опустил корону на голову, и она врезалась с такой силой, что он пошатнулся. Но внезапно она стала легкой, словно серебряный венок, а затем столь же неуловимой, как забытое обязательство.

Однако он чувствовал, что корона не позволит ему ничего забыть. Он продал свободу за мечту.

– Все, кого интересуют дела Хаммад-аль-Накира, будь то друг или враг, – сказал старик, – теперь знают, что коронован король Ильказара.

– Король без Трона, – нараспев произнес Малыш-бесенок. – Правитель в Тени.

Гарун почувствовал, как о нем узнаю́т сотни людей. Он ощутил ярость Эль-Мюрида и его капитанов, бурную радость, расцветающую в сердцах командиров-роялистов, только что пребывавших в полном отчаянии. Но никто и нигде не отвергал причитавшихся ему прав.

Мгновение миновало, и ощущение связи с тысячами людей исчезло.

– Ты отказался от Ашкериона, – сказал старик. – Так что будь осторожен и ни к кому не поворачивайся спиной. Выбери с умом преемника до того, как сам покинешь этот мир. Иначе корона уйдет вместе с тобой и снова окажется забыта. А меня призовут из тьмы, чтобы ждать очередного кандидата.

Гарун взглянул на древний бронзовый меч. Он протянул к нему руку, но тут же снова ее отдернул. Словно почувствовав, что его окончательно отвергли, меч исчез. Округлив глаза, Гарун повернулся к старику.

Тот, кто называл себя сыном Этриана Мудрого, тоже исчез. Лишь пыльные кости лежали на халцедоновом троне.

Малыш-бесенок с серьезным видом посмотрел на него:

– Спасибо тебе, что освободил старика. И меня тоже. Уводи отсюда своих людей. Твои преследователи вас не увидят.

Последовала вспышка и хлопок. Когда Гарун вновь обрел способность соображать, он обнаружил, что остался один возле костей и трех пустых подушек.

За окнами занимался рассвет. На мгновение ему показалось, что все это было лишь видением, но нет – все произошло на самом деле. Гарун полностью исцелился, и на его плечах лежала потертая горностаевая мантия, которую он снял. И он чувствовал потребность вернуть узурпированный трон, которого никогда не видел.

И ради этого он был готов на все.

Спустившись по пыльным ступеням, он вышел из башни, и вход тут же исчез за его спиной. Взглянув на север, он увидел освещенные первыми лучами солнца заснеженные вершины гор Капенрунг. До них был день пути, может, два. Он посмотрел на товарищей. Браги, юноши и все животные крепко спали возле наполненного водой пруда. Все выглядели намного здоровее, чем тогда, когда он видел их в последний раз.

У далекого горного хребта группа всадников остановилась, глядя вперед, а затем вновь двинулась по не имевшему конца следу.

– Просыпайся, Браги. Пора в путь.

Старик вышел из-за халцедонового трона, держа в руках громадный рог изобилия. Он начал бросать в него подушки, кости и прочее, бормоча себе под нос:

– Все заняли свои места на сцене. Борьба будет длиться целое поколение.

Метнувшись за трон, он вытащил из укрытия визжащего Малыша-бесенка:

– Ах ты, маленький хитрец. Думал, я про тебя забыл? – Он пинком загнал бесенка в рог. Тот попытался выбраться, но старик был неумолим. – Лезь, чтоб тебя! Лезь!

Бесенок жалобно пискнул и исчез.

Старик перегнулся через подоконник, глядя вслед уходящим беглецам, и зловеще усмехнулся.

– А теперь займемся Насефом, – сказал он, нацеливая палец на всадников в холмах.

– Что случилось? – спросил Браги. – Мне будто много дней снились сны.

– Вряд ли, – ответил Гарун и рассказал, что смог вспомнить. – Но я не знаю, было ли все это на самом деле. Я уже снова устал. – Остановившись на вершине хребта, они оглянулись. От сторожевой башни не осталось и следа. Гарун пожал плечами. – Было это или не было, но нужно идти дальше.

Ему показалось, будто на голову давит непомерная тяжесть. Яростно уставившись на горы впереди, он зашагал к ним, преисполненный мрачной решимости.

Луна заливала пустыню серебристым светом. Низкорослые кусты отбрасывали длинные тени, напоминая сидящих на корточках джиннов. И – ни малейшего ветерка. В воздухе висел тяжелый запах животных и давно не мытых человеческих тел. Всадники остановились, но в ночи не было слышно ни звука – лишь дыхание людей и шорох песка под копытами переступающих с ноги на ногу лошадей.

Мика аль-Рами, прозванный Эль-Мюридом, или Учеником, завершил молитву и отпустил командиров. Его шурин Насеф, которого он наделил титулом Бич Господень, направился в сторону ближайшего горного хребта, за которым лежал Аль-Ремиш – столица пустынного королевства Хаммад-аль-Накир, где стояли Святейшие храмы Мразкима, сердце пустынной религии.

Мика подъехал к лошади, на которой сидела его жена Мерьем: