Глен Кук - Крепость во тьме [книги 1, 2, 9] [сборник litres с оптимизированными иллюстрациями]

Ученик чувствовал скрытое за похвальбой Насефа тщеславие. Насеф не был истинно верующим – он служил только себе самому. Он был опасен – и вместе с тем незаменим. На поле боя ему не было равных, за исключением, пожалуй, сэра Тури Хоквинда – капитана наемников, который теперь лишился работодателя.

– Мне пойти с тобой?

– Я хочу сделать все сам. – Он снова зловеще усмехнулся.

Эль-Мюрид попытался возразить – ему не хотелось оставаться одному, если Мерьем умрет. Во время разговора появились его сын и дочь. У Сиди был скучающий вид, взгляд же девочки пылал от ярости. Она очень походила на своего дядю, но в ней было и нечто большее – сочувствие, полностью незнакомое Насефу. Насеф не признавал никаких ограничений или чувств, не присущих ему самому. Она молча взяла отца за руку, и на мгновение он почувствовал облегчение, словно Эсмат дал ему снадобье.

Он вдруг понял, что сегодня обезболивающие Эсмата ему не понадобятся, хотя волнение и тревога обычно лишь усиливали боль в старых ранах и от проклятия звереныша Гаруна. Валиг не довольствовался тем, что на десятилетие загнал их движение в бутылочное горлышко Себиль-эль-Селиба, – он еще и обучал своих щенков колдовству. Королевство следовало освободить от подобной ереси! И этого недолго осталось ждать – сегодня начнутся последние родовые схватки Царства Мира.

Эль-Мюрид посмотрел на отважно державшуюся Мерьем, подумав, не слишком ли велика цена рая.

– Насеф?

Но Насеф уже отправился в погоню за щенком валига, возглавив большую часть телохранителей. Сегодня ночью мальчишка стал последним претендентом из рода Квесани на Павлиний трон Хаммад-аль-Накира. Без него роялистские лакеи зла остались бы без объединяющей идеи.

В сердце Ученика гноилась мрачная, злобная и мстительная рана, хотя душой его послания к избранным всегда были любовь и прощение. В ночи слышался стихающий топот копыт всадников.

– Удачи, – прошептал Эль-Мюрид, хотя подозревал, что Насефом движет не одна лишь месть.

Девочка сжала его руку и прижалась лбом к груди:

– С мамой ведь все будет хорошо, да?

– Конечно, милая. Конечно.

Он послал в ночь безмолвную молитву.

Пустыня пылала, словно адская кузница, на которую солнце обрушивало раскаленный молот. Бесплодная земля яростно сопротивлялась, отражая жар и превращая его в мерцающие призраки древних океанов. На севере высились угольно-синие острова – горы Капенрунг, образовывавшие далекий берег реальности. На протяжении многих миль путников преследовали миражи и песчаные дьяволы-ифриты. Ветра почти не было, и не слышалось ни звука, кроме тех, что издавали животные и пятеро юношей, которые, спотыкаясь, шли в сторону гор. Не ощущалось и никаких иных запахов, кроме их собственных. Единственное, что они чувствовали, – жару и тупую изматывающую усталость.

Гарун заметил тень от каменного уступа, торчавшего из голой земли цвета охры и скопления плоских камней, словно корма гигантского корабля, медленно скользившего в готовую поглотить его волну. Подножие его огибало высохшее русло. Вдали, словно трубы сожженного и разграбленного города, виднелись четыре оранжево-красных каменных шпиля с темно-зелеными пятнами у подножия. Последние свидетельствовали о редких дождях.

– Там отдохнем. – Гарун показал на тень.

Его спутники даже не подняли взгляда.

Они двинулись дальше – крохотные фигурки на фоне бескрайней пустыни. Гарун шел первым, трое мальчиков ковыляли следом, а наемник по имени Браги Рагнарсон замыкал шествие, постоянно сражаясь с животными, которым хотелось лечь и умереть.

Где-то позади, подобно кошмарному зверю, по их следу шел Бич Господень.

Они ступили в тень, на еще не обожженную яростным солнцем землю, и тут же рухнули наземь, не обращая внимания на угловатые и острые камни. По прошествии получаса, в течение которых его разум то проваливался в сон, то пробуждался от множества не связанных между собой видений, Гарун поднялся:

– Возможно, там, под песком, есть вода. – (Рагнарсон что-то проворчал. Их спутники, старшему из которых было всего двенадцать, даже не пошевелились.) – Сколько у нас осталось?

– Может, две кварты. В любом случае мало.

– Завтра мы доберемся до гор. Там воды будет полно.

– Вчера ты говорил то же самое. И позавчера. Может, ты ходишь кругами.

Гарун, уроженец пустыни, умел в ней ориентироваться, но все же он боялся, что Браги прав: горы со вчерашнего дня нисколько не приблизились. Здесь, на севере пустыни, были странные края – безжизненные, словно древний череп, и населенные тенями и воспоминаниями давних темных дней. Возможно, некие темные силы сбивали их с пути. Полосу земли вдоль гор Капенрунг избегали даже самые отважные северные племена.

– Та башня, где мы наткнулись на старого чародея…

– Где ты наткнулся на чародея, – поправил Рагнарсон. – Я ничего не видел, кроме, может, призрака.

Вид у юного наемника был отстраненный, и он куда больше ушел в себя, чем того требовали их тяготы.

– Что с тобой? – спросил Гарун.

– Тревожусь за брата.

Гарун издал бледное подобие сдавленного смешка:

– Ему наверняка легче, чем нам. Хоквинд следует знакомым путем, и никто не попытается ему помешать.

– И все же хорошо бы знать, не случилось ли что с Хаакеном. И хорошо бы, если бы он знал, что со мной все в порядке.

Атака на Аль-Ремиш застала Браги вдали от лагеря, вынудив его связать судьбу с Гаруном.

– Сколько тебе лет?

Гарун знал наемника уже несколько месяцев, но не мог вспомнить его возраст. Многое за время их бегства улетучилось из памяти – разум хранил лишь необходимое для выживания. Возможно, что-то всплывет вновь, когда они доберутся до безопасного места.

– Семнадцать. Где-то на месяц старше Хаакена. Он на самом деле не мой брат – отец нашел его в лесу, где его бросили умирать. – Рагнарсон говорил, пытаясь выразить тоску по далекой северной родине.

Гарун, не знавший ничего, кроме пустынь Хаммад-аль-Накира, и не видевший растительности более впечатляющей, чем низкорослые кусты на западных границах Джебал-аль-Альф-Дхулкварнени, не мог представить всего величия Тролледингии, которое хотел передать Браги.

– И почему же ты ушел?

– Потому же, что и ты. Мой отец не был герцогом, но он выбрал не ту сторону, когда старый король откинул копыта и началась драка за корону. Все погибли, кроме меня и Хаакена. Мы отправились на юг и записались в Гильдию наемников. Ну и сам видишь, где в итоге оказались.

– Угу. – Гарун не сумел сдержать улыбку.

– А тебе?

– Что?