Сири Петтерсен - Поток [litres]

Узнать девушка ничего не могла, всем распоряжались другие. Но скоро её семья получит ответ. Число. Всего лишь одно простое число. Бессмысленное для неё и жизненно важное для остальных в этом зале. Но Хирка понимала, что если она со всем справилась, то честь Грааля будет восстановлена. Может быть, он отпустит сдержавшую обещание дочь на свободу? Позволит вернуться домой в Имланд и жить спокойно?

Глупая девчонка…

В зал трусцой вбежал бритоголовый слуга Шильборр.

– Повозки в пути!

Все вскочили на ноги, стряхнули несуществующую пыль с одежд и вскинули подбородки. Хирка встала. Кожаное облачение скрипнуло. В этот раз на ней красовалось платье, делавшее воином в длинном ряду воинов, которые со всей очевидностью желали продемонстрировать, как мало защиты им необходимо. А потому наряд составляли лишь кожаные ремни, подтяжки на груди и короткая юбка, которая крепилась при помощи металлических колец, как недоуздок. Вот кем является теперь Хирка. Лошадью. Полезным животным.

По коридорам эхом разнёсся стук дверной щеколды. Шильборр и Уни вышли из зала и вернулись смущённые в сопровождении того, кого сочли за гонца. С ними шагал Юр, младший сын дома Ход. Никто не ожидал его увидеть.

Ухере схватилась за грудь, как будто лёгкие подвели её. Модрасме встала. Волосы волнами спадали до самой её талии.

Юр обезоруживающе поднял руку.

– Формальности могут подождать, – произнёс он, широко улыбаясь, и протянул главе дома чёрную пластину, похожую на приглашение, которое они получили в прошлый раз. – Я захотел передать это сам и поздравить первым. Не спешите, я буду стоять у повозок. Но кратер уже начинает заполняться, так что медлить тоже не следует.

Юр подмигнул Хирке, сделал пару шагов назад и только потом развернулся и ушёл. Такую вежливость он не был обязан проявлять.

Модрасме подняла пластину и прочитала в воцарившейся тишине. Потом снова села и протянула стеклянный диск Рауну.

– Что там написано? – Скерри пыталась заглянуть ему через плечо.

– Мы седьмой дом… – произнёс рыжий дед Хирки голосом, полным сомнений. Скерри широко раскрыла глаза и вырвала пластину у него из рук. Взгляд сосредоточился на тексте, будто слепая хотела проверить, верно ли всё понял собеседник.

Раун взял ладонь Модрасме двумя руками.

– Мама, мы седьмой дом. Седьмой. Ты слышишь? Мы вернулись в Совет, – на последнем слове его голос дрогнул.

Не дожидаясь ответа, Раун подошёл к внучке, опустился на корточки и погладил её по лицу.

– Седьмой, Хирка…

Она кивнула. Из глаз потекли слёзы. Почему? Что это означало для неё? Всё это никогда не было частью жизни путешественницы между мирами, но окружавшая её семья ликовала. И это трупорождённые, которые с момента прибытия полукровки демонстрировали не больше чувств, чем камень. Сейчас они жили. Сейчас они испытывали эмоции.

Раун сжал руку в кулак и поднёс ко рту, как будто это могло скрыть его слёзы. Скерри стояла с закрытыми глазами. Модрасме опустила руку ей на плечо. Это был первый прямой контакт между ними, который наблюдала Хирка. Ухере обнимала своего тощего отца и его жену. Вана рассмеялась первой и первой начала размышлять вслух: сколько мужчин и женщин они получат? Сколько слуг? Придётся ли им переехать и когда?

Раун покачал головой:

– Тысячу лет… Тысячу лет я считался лишь отцом предателя. А теперь… – Его рука, касающаяся лица Хирки, была тёплой. – Кровь от моей крови.

– Нам надо идти, – произнесла Скерри у него за спиной.

Хирка набросила плащ и направилась к повозкам, не желая, чтобы сейчас её видели. Члены её семьи сейчас были такими радостными. Такими дикими. Такими чужими.

Но никому из них не предстояло вскоре выйти на обозрение всем до единого трупорождённым Гиннунгада.

Дом Ход состоял из множества уровней. Зал за залом уходили внутрь горы. Хирка стояла в одиночестве в одном из них. Её окружали чёрные каменные стены, покрытые узорами. Поток создал их задолго до войны. Змеи извивались друг над другом и друг под другом, оживая в свете длинного ряда фонарей. Над головой высились окна из потокового стекла. За пепельно-серыми стёклами можно было разглядеть яркую толпу.

Собравшихся было много. Невообразимо много. Чтобы разогнать сгущавшийся сумрак, на разной высоте вокруг всего кратера горели фонари.

Хирка поднесла руку ко рту, чтобы откусить ноготь, но забыла про когти. Серебряные когти. Она теперь стала как Дрейри. Должна была стать как Дрейри.

Целую вечность назад бесхвостая девочка боялась церемонии Ритуала. Сейчас над этим можно было только посмеяться. Чего она опасалась в тот раз? Совета в Эйсвальдре? Кучка морщинистых мужчин и женщин, которые бросили её в шахты. Ничто по сравнению с тем, на что оказались способны тысячи Умпири.

Зарубка тебе, если вытащишь меня.

Ример… Увидит ли Хирка его когда-нибудь? Неужели сейчас она совершит шаг, который навсегда разведёт их по разные стороны? Девушка ухватилась за подоконник и приказала себе дышать спокойно.

Это сон. Это всего лишь сон. Ты скоро проснёшься.

– Идём… – махнул ей слуга. Хирка глубоко вдохнула и зашагала за ним по коридору, узкому, но такому же высокому, как зал. Стены перехода тоже создал Поток. Они уходили вверх и постепенно меняли цвет с чёрного на бледно-розовый. Появилось ощущение, что они двигаются внутри женской половой системы по родильному каналу. Впереди виднелся кроваво-красный занавес. Отверстие.

Слуга отвёл полог в сторону, пропуская Хирку на язык ораторов. На выступе уже собралось много народа. Её семья. Семья Ход. Рядом с прибывшей тут же занял место Юр, уверенно улыбаясь ей. Девушка поборола сильное желание схватить его за руку.

Держись на ногах. Скоро всё кончится.

На самом краю языка стояла Ход. Она подняла руку, и море народа затихло. Хирка рассматривала стены кратера. Повсюду толпились слепые: на улицах под ногами и над головой. Расстояние до противоположной стороны кратера было слишком велико, чтобы увидеть происходящее там, но наверняка и там тоже было полно Умпири.

И всё это только ради сообщения о прибытии полукровки? О том, что у Грааля появилась дочь?

И что врата снова открыты. Путь к Потоку.

Ход начала говорить. Громко и чётко. Её слова эхом разносились между каменными стенами. Хирке пришлось сосредоточиться, чтобы разобрать сказанное сквозь шум пульсирующей в ушах крови и колотящегося в груди сердца. Ход вещала о том, что они долго ждали. О том, как жили без Потока. О предательстве. О судьбе Грааля. Хирка многое понимала, а значение незнакомых слов легко угадывала. Само существование путешественницы между мирами долго было лишь слухом, и теперь Ход подтверждала этот слух. И обещала, что это станет началом конца.