Кассандра Клэр - Последние часы. Книга I. Золотая цепь

Люси всегда немного побаивалась Татьяну; особенно она испугалась, когда соседка заявилась к ним в дом и потребовала, чтобы Джеймс обрезал плети шиповника, мешавшие открыть ее ворота. Она помнила высокую, широкоплечую, суровую старую женщину; с годами Татьяна как будто бы съежилась, она по-прежнему была высокой, но уже не походила на великаншу.

Рядом с ней стояла Грейс. Люси помнила холодную, равнодушную ко всему девочку, но теперь Грейс стала иной. Холодной, но прекрасной, словно изваяние.

Но взгляд Люси лишь скользнул по женщинам. Все ее внимание было сосредоточено на юноше, пришедшем с ними. На мальчике, похищенном феями, которого она в последний раз видела в детстве в Лесу Брослин.

Он ничуть не изменился. Шелковистые черные волосы падали на лоб, глаза светились все тем же потусторонним зеленым светом. На нем была та же одежда, что и тогда, в лесу: черные брюки и рубашка цвета слоновой кости с закатанными по локоть рукавами. Люси подумала, что это крайне неподходящий наряд для бала.

Он смотрел, как Тесса и Уилл приветствуют Татьяну и Грейс, как Уилл склоняется над рукой девушки, затянутой в атласную перчатку. Но, как это ни странно, родители Люси не поздоровались с юношей. Приблизившись к группе, девушка нахмурилась. Гостьи и хозяева разговаривали между собой, не обращая на юношу совершенно никакого внимания, они смотрели словно сквозь него, как на пустое место. Как они могут проявлять такую невоспитанность?

Люси ускорила шаги; рот ее приоткрылся от изумления, взгляд был прикован к мальчику, к ее мальчику, к ее лесному спасителю. Он поднял голову, перехватил взгляд Люси, устремленный на него, и она в недоумении увидела, что на лице его промелькнуло выражение ужаса.

Она остановилась, как вкопанная. Она видела в отдалении Джеймса, который пробирался к ним сквозь толпу, но мальчик уже отошел от Татьяны и Грейс и направился к Люси. Точнее, он бежал к ней, словно закусившая удила лошадь на беговой дорожке Роттен-Роу.

Казалось, что никто, кроме нее, его не видит. Никто не обернулся, чтобы взглянуть на них, даже после того, как неизвестный крепко схватил Люси за запястье и увлек ее прочь из бального зала.

– Может быть, ты окажешь мне честь и потанцуешь со мной? – произнес Джеймс.

Он прекрасно сознавал, что рядом стоят родители, что Татьяна Блэкторн наблюдает за ним своими ядовито-зелеными глазами. Он слышал музыку, шум шагов и шорох платьев танцующих дам, но прежде всего – оглушительный стук собственного сердца, перекрывавший все остальные звуки. Он слышал и краем глаза видел все, что происходило вокруг, но это казалось далеким и незначительным, словно его отделяла от остального мира стеклянная стена. Единственным реальным существом для него сейчас была Грейс.

Родители смотрели на Джеймса с нескрываемой озабоченностью. Он ощутил укол вины; наверное, подумал он, сейчас они задают себе вопрос, почему он бросился к Грейс, как одержимый. Насколько им было известно, он и Грейс были едва знакомы. Но неприятное чувство тут же испарилось. Они не знали того, что знал он. Они не знали, как важна для него эта встреча.

– Что ж, иди, Грейс, – сказала Татьяна, и ее тонкие губы растянулись в улыбке, похожей на оскал. – Потанцуй с джентльменом.

Не поднимая глаз, Грейс осторожно вложила руку в ладонь Джеймса. Они направились на танцплощадку. Прикосновение к руке Грейс напомнило Джеймсу первое прикосновение к адамасу: словно молния поразила юношу в тот миг, когда он привлек подругу к себе, положил одну руку ей на плечо, вторую – на талию. Она всегда двигалась изящно, когда они, будучи детьми, танцевали в одичавшем саду ее дома в Идрисе. Но сейчас, держа ее в объятиях, он испытывал совершенно иные ощущения.

– Почему ты не сказала мне, что вы приезжаете? – тихо произнес он.

Она, наконец, подняла голову, и он вздрогнул, узнав ее. Грейс держала себя холодно и отстраненно, молчала, но он остро чувствовал ее присутствие. Она походила на пожар, бушующий внутри ледника.

– Ты не приехал в Идрис, – заговорила она. – Я ждала тебя со дня на день, но ты так и не появился.

– Я написал тебе, – напомнил он. – Я сообщил тебе, что этим летом мы не приедем.

– Это письмо нашла мама, – объяснила она. – Сначала она спрятала его от меня. Я решила, что ты забыл обо мне, но, в конце концов, я нашла письмо в ее комнате. Она рассердилась не на шутку. Я повторяла ей, что мы просто друзья, но… – Она покачала головой. Джеймс знал, что все гости разглядывают их. Даже Анна с любопытством смотрела на них сквозь дым сигары, который окутывал ее, подобно туману, плывущему над Темзой. – Она отказалась мне говорить, что там было написано, просто улыбалась, а дни шли, и ты не приезжал. Я так испугалась. Когда мы не вместе, когда мы разлучены, связь между нами становится тонкой и хрупкой. Я чувствую это. А ты?

Он покачал головой.

– Для настоящей любви расстояние не помеха, – возразил он, стараясь говорить как можно мягче.

– Ты не понимаешь, Джеймс. У тебя здесь, в Лондоне, жизнь, друзья, а у меня ничего нет. – Слова эти прозвучали горько и печально.

– Грейс. Не говори так. – Он подумал о полуразрушенном доме, окруженном сорняками и колючими кустами, об остановившихся часах и кладовой, забитой испорченными продуктами. Когда-то он поклялся, что поможет ей бежать оттуда.

Рука ее скользнула вниз по его рукаву. Он почувствовал, как пальцы ее сжали его запястье, чуть ниже серебряного браслета. «Верностью связан» [10] Девиз английского короля Ричарда III (1452–1485). .

– Мне следовало верить в то, что ты мне все-таки напишешь, – прошептала она. – Что ты думаешь обо мне. Я думала о тебе каждую ночь.

«Каждую ночь». Джеймс знал, что она не имела в виду ничего «непристойного», как сказали бы в обществе, но сам почувствовал, что все тело напряглось. Столько времени прошло с того дня, как он в последний раз поцеловал Грейс. Он не мог вспомнить, каково это, все словно заволокло туманом, но он помнил, что этот поцелуй потряс его до глубины души.

– Я думаю о тебе каждый день, – сказал он. – И теперь, когда ты приехала…

– Я думала, что это уже никогда не случится. Я думала, что никогда не увижу Лондон, – говорила она. – Улицы, кареты, дома, все такое удивительное. Люди… – Она оглядела зал. В глазах ее промелькнуло жаждущее, алчное выражение. – Мне так не терпится познакомиться со всеми.

– На завтра у нас намечена загородная прогулка, – сказал Джеймс. – Пикник в Риджентс-парке в небольшой компании. Как ты считаешь, мать позволит тебе пойти?

Глаза Грейс заблестели.

– Думаю, позволит, – ответила она. – Она хочет, чтобы я познакомилась с людьми здесь, в Лондоне, о, и еще – мне очень хочется познакомиться с твоим парабатаем , Мэтью. И с Томасом, и с Кристофером, о которых ты столько рассказывал. Я… я хочу понравиться твоим друзьям.